Свиток Всевластия - Мария Юрьевна Чепурина

– Черт возьми! Помье! – шепнул Дени.

– Повезло так повезло! Прихлопнем всех троих одним махом.

– Но ведь Тереза…

– Тереза потом будет благодарна нам за то, что мы избавили ее от этого негодяя!.. Тс-с-с! Ты только не спугни его!

Троншары дождались, когда Помье исчезнет за дверью.

– Ну все! – с удовлетворением произнес Жак. – Теперь можно запирать. Беги за факелом.

Факел братья изначально принесли с собой, но потом поняли, что огонь их выдаст. Пришлось его затушить. Теперь, когда все птички были в клетке, дело оставалось за последним – отыскать, чем их поджечь. Дени убежал за огнем.

Тут-то и начались неприятности.

Где взять факел, младший брат не знал. Через пять минут после его ухода Жак уже пожалел, что послал Дени, а не пошел сам. Судя по всему, его ожидание обещало быть долгим. Между тем начинало светать. Троншары намечали преступление на ночь, а не на утро: опоздание д’Эрикура спутало им все планы, в которые отнюдь не входили солнечный свет и появившиеся на улицах прохожие.

Сначала Жак не терял бодрости и верил в свой успех. Услышав, что жертвы пытаются вырваться, он даже не отказал себе в удовольствии сообщить им о скорой смерти. Но чем больше минут проходило с ухода Дени, чем светлей становилось небо, тем более портилось настроение у мясника.

В довершение всего начался дождь. Сначала он просто капал, делая вид, что вот-вот закончится и поджогу не помешает. Потом пропитал солому, сделав ее бесполезной. А под конец ливанул с такой силой, что Жак, проклиная небесные силы, Дени и все человечество, заметался в поисках убежища.

В этот момент во дворе Дома малых забав появились первые депутаты.

– Дом закрыт! – воскликнул маленький человечек под зонтиком, первым пришедший к заветной двери.

– Видно, еще не отперли, – подсказал один из его коллег.

Вскоре появился специальный служитель с ключом, отпирающий зал по утрам и запирающий вечерами. Жак с мрачным любопытством наблюдал, как он возится с незнакомым замком и с удивлением констатирует, что дверь открыть не получится.

Между тем депутаты все прибывали. Люди под зонтами, в одинаковой черной одежде заполонили почти весь двор.

– Да это заговор! – послышалось в толпе.

– Что за унижение стоять тут под дождем! Если так обращаются с представителями нации, значит, и всем жителям королевства нечего ждать уважения от правительства!

– Господа! Нас отказываются пускать внутрь!

– Это сделано специально!

– Глупцы! Они думают, что, отняв у нации зал заседаний, они отнимут у нас и волю к свободе!

– Может быть, дело в подготовке к послезавтрашнему заседанию в присутствии короля!

– В зале ремонт?

– Ерунда! Это просто предлог!

– Предлог, чтобы не пустить нас!

Во дворе уже было не протолкнуться. Чем плотнее набивались в него депутаты, тем более радикальные мысли выдавал их коллективный разум.

– Генеральные Штаты хотят распустить!

– Национальное собрание наверняка уже объявлено несуществующим!

– Главное – не расходиться! Поодиночке нас перережут уже сегодня!

– Вне сомнения, это дело рук Его Величества!

– Вероятно, по наущению принцев!

– Они хотят подавить народную волю!

– Они думают, что мы так просто сдадимся!

– Мы не можем подчиниться, господа! Народ, уполномочивший нас, этого не простит!

– Надо найти другой зал!

– Разумеется!

– В десяти минутах ходьбы отсюда имеется зал для игры в мяч.

– Отлично!

– Вот туда мы и отправимся!

«Ну и ну!» – подумал Жак. Наблюдение за народными представителями пробудило в нем массу эмоций, но облечь их в иные слова, более точные, чем «ну и ну!», он пока не мог. План сожжения конкурентов провалился – это было очевидно, но теперь Жака разбирало любопытство относительно депутатов. Он незаметно вмешался в толпу, покинул вместе с ней двор Дома малых забав и пошел следом за людьми в черных одеждах, наслаждаясь произведенным эффектом и гадая, что будет дальше.

Двадцать минут спустя Жак уже находился на антресолях большого спортивного зала, наполненного людьми. Теперь здесь были не только одетые в черное простолюдины, но и представители дворянства и духовенства. Откуда-то притащили стол и стулья. Выбрали секретаря. Составили текст клятвы: не расходиться, пока не дадут стране Конституцию. Председатель, стоя на столе, зачитывал этот текст, а Жак слушал, глядел сверху вниз на Собрание, мало что понимал, но испытывал удовольствие от ощущения причастности к историческому моменту. Кроме него на антресолях собралась масса зевак. Огромные окна под потолком были растворены, зал продувался насквозь. Портьеры превратились в паруса, колышущиеся над головами народных избранников. Дождь брызгал в зал. Ветер выворачивал зонтики наблюдающих, срывал шляпы, трепал депутатские парики. А под потолком, перекрывая раскаты грома, неслось хоровое: «Клянусь! Клянусь! Клянусь!» – и тысяча рук поднималась подобно тому, как ростки пробиваются из земли после зимней спячки.

Жак встретил Дени через час, вернувшись к Дому малых забав. Солнце уже воцарилось на небе. Кавальона, д’Эрикура и Помье кто-то успел выпустить из ловушки, так что факел в руках братца выглядел в высшей степени неуместно. Дени залепетал что-то о трудности задания и дожде. Жак хотел ему врезать, но передумал. Настроение, несмотря на неудачу, было праздничным. Чьи-то слова, подслушанные на антресолях зала для игры в мяч, вырвались у мясника сами собой.

– Революция началась! – воскликнул он. – Пока ты, олух, бегал за огнем, началась революция!

– Как?! – удивился Дени. – Что, опять?!

19

Такого страха Люсьен Помье не переживал еще ни разу. Он уже попрощался с жизнью и не поверил в свое спасение ни тогда, когда, несмотря на угрозы, пожар не начался, ни даже тогда, когда спустя некоторое время двери открылись и с улицы в дом заглянули какие-то люди. И выходя во двор, Помье думал, что здесь, вероятно, кроется какой-то подвох, что с ними играют, как кошка играет с мышью, чтобы как следует насладиться расправой.

Подвоха, тем не менее, не было. Люди, сбившие замок и выпустившие пленников, представились рабочими, которые пришли в зал заседаний, чтобы привести его в порядок перед королевским визитом. Они долго выясняли, как трем странным субъектам удалось забраться в Дом малых забав и запереться там, причем не изнутри, а снаружи. Ответа рабочие не добились. Д’Эрикур, Кавальон и Помье не намеревались распространяться о происшедшем. У них, сблизившихся на почве общей угрозы, было одно желание – поскорее отсюда исчезнуть, уйти под землю, забаррикадироваться в пещере, въехать в замок и поднять за собой мост, уплыть в Америку – одним словом, сделать так, чтобы тамплиеры никогда-никогда-никогда их не отыскали.

Никуда не заходя и никого не предупреждая, д’Эрикур, Кавальон и Помье бросились из Версаля прочь. День спустя они были в Париже – но и здесь ни к кому не наведались. Держаться решили вместе: общий страх перед тамплиерами значил больше, чем конкуренция из-за свитка. В прежние места своего жительства не рискнули возвращаться, двинулись дальше – в Этамп, потом в Монтаржи. Сначала заночевали в гостинице, потом сняли маленькую квартирку в одном