Дорога в Рим - Бен Кейн

И все же нет, поправил себя Тарквиний, собирая остатки надежды. Тиния и Митра лучше знают пути людей, их воля священна. Не время винить богов. Они меня не забыли. Я нужен в Риме, иначе зачем меня привели к Лупанарию? И хотя Фабиоле, по-видимому, ничего не грозит, смутное чувство опасности и нависшая над городом гроза неслучайны! Может, в пещере удастся получить хоть какой-то знак…

Гаруспик взглянул на склон горы. Если поспешить, то до ночи вполне можно успеть. А потом, после ужина с Цецилием, наведаться в оливковую рощу и убедиться, что меч и печень по-прежнему лежат там, где он их оставил.

Декстер словно прочел его мысли.

— Ты знаешь, где реликвии, будь ты проклят, — прорычал он.

Пальцы Тарквиния мягко сомкнулись на рукояти гладиуса.

— Если даже и знаю, кому ты об этом расскажешь?

Они в молчании не сводили друг с друга глаз. Не первый десяток лет Декстер слыл грозой всех поместных рабов и многих забил до смерти. В прежние времена ему ничего бы не стоило сгубить и Тарквиния. Теперь же в длинноволосом этруске чувствовалась неколебимая твердость, а в глазах плясал отсвет Гадеса, словно Тарквиний глядел прямиком в душу виликуса, подвергая суду каждый ее порыв.

Декстер внезапно почувствовал себя старым и побежденным.

— Никому, — прошептал он.

Гаруспик, понимающе усмехнувшись, двинулся к горе: почтить память Олиния и в тысячный раз попросить помощи.

— Ромул!

Юноша обернулся на окрик Сабина. К его изумлению, друг гарцевал верхом прямо за спинами ближайших нумидийцев. Как ему это удалось — неизвестно, но появился он как нельзя кстати. Вонзив меч в ближайшего всадника, Ромул увернулся от одного коня, проскочил мимо другого. Сабин, к ужасу врагов, тем временем метнул последний дротик в очередного нумидийца. Враги, наседая на Ромула, клубились беспорядочной толпой, однако через несколько мгновений он уже подлетел к Сабину и, подхлестнутый боевым азартом, вскочил верхом позади него.

Пустив коня в галоп, Сабин скользнул мимо толпы нумидийцев и рванул прямиком к Двадцать восьмому. Вражеские всадники даже не поняли толком, что произошло. Правда, четверо из команды Петрея тут же устремились за ними, и сердце Ромула вновь сжалось. Конь под ним и Сабином хорош, но далеко не Пегас — с двумя седоками на спине преследователей не обгонит. Сабин пробормотал проклятие и ударил пятками коню в ребра. Не помогло.

Нумидийцы все приближались, на скаку выкрикивая оскорбления. Чье-то копье, легко скользнув по воздуху, ударило в грунт прямо позади коня, следующее приземлилось в десяти шагах впереди. Ромул оглянулся — и тут же застыл от ужаса: третье копье, со свистом пронзив воздух, на его глазах ударило прямо в лошадиный круп. Животное вздернуло голову, бег замедлился почти до шага.

Сабин все понял в тот же миг. Перекинув правую ногу через конскую шею, он соскочил на землю.

— Прыгай! — крикнул он.

Ромула подгонять не требовалось. Он кубарем скатился с коня. У того уже подкашивались ноги, но жалеть его было некогда: всадники стремительно приближались, в легионеров летели копья, до противника оставалось всего полсотни шагов.

Друзья обменялись взглядом.

— Бежать или драться? — выдохнул Ромул.

— Затопчут как щенков, — рявкнул Сабин. — Драться!

Ромул с удовольствием кивнул и встал плечом к плечу с Сабином. Оставалось умереть с честью.

Два дротика просвистели мимо, у каждого из четверых преследователей осталось по одному-два копья. Ромул знал, что на близком расстоянии нумидийцы целят метко, так что без щитов долго не выстоишь — ранят или убьют, не спастись.

И вдруг за спиной резко взревели букцины.

Лица противников, увидевших происходящее раньше Ромула, исказились от ярости, всадники осадили коней, кто-то последним отчаянным усилием метнул дротик — и четверка врагов, развернувшись, ускакала прочь.

Ромул обернулся: к ним, выстроившись клином и подняв перед собой щиты, бежали легионеры во главе с Атилием. Юноша облегченно вздохнул. Наверняка старший центурион за ними наблюдал, иначе не подоспел бы на помощь так вовремя. Ромул с Сабином тут же припустили бегом к своим.

— Не знал, что ты ездишь верхом, — бросил на ходу Ромул.

— Вырос в поместье. Лошади в хозяйстве были.

Ромул хлопнул его по плечу.

— Я твой должник.

— На здоровье, — улыбнулся Сабин, и юноша вдруг понял, что обрел друга на всю жизнь.

Как только они приблизились, Атилий остановил отряд.

— Встать в строй, — скомандовал он, отодвигая ближайших легионеров. — Времени нет.

Друзья с благодарностью подчинились, и отряд молниеносно повернулся кругом. Взглянув на нумидийский строй, Ромул застыл в удивлении: вражеская конница и не думала нападать. Всадники бестолково кружили на месте, кто-то переругивался, некоторые даже пустились галопом прочь, к югу. Паника распространилась мгновенно. Вслед за ускакавшими тут же ринулись другие, за ними следующие. К тому времени, как строй Атилия влился в основной отряд, все конное войско уже исчезло в облаке пыли.

— Выходит, ты убил Петрея? — спросил Атилий.

Ромул покраснел.

— Нет, только ранил.

— Все равно хорошо, — одобрительно кивнул старший центурион. — Он, наверное, сбежал. А эти о битве и думать забыли.

Ромул поглядел вслед редеющей на глазах нумидийской пехоте. Конница на дальнем фланге, оставшись в одиночку, драться не станет. А день уже клонится к закату — значит, отряду Атилия все-таки удалось выиграть время: когорты Цезаря преследовать будет некому. Ромул обессиленно выдохнул, осознав наконец, как он устал. Однако ломота в теле с лихвой окупалась гордостью за все, что ему удалось сегодня совершить вместе с соратниками.

— Молодец.

Ромул поднял голову и встретил взгляд Атилия.

— В одиночку бы я не справился. Со мной были Сабин и Паул.

— Паул погиб?

— Да.

— Много легионеров сегодня полегло, — покачал головой Атилий и через миг улыбнулся. — Зато благодаря тебе и Сабину многие выжили. Я доложу о вас Цезарю.

Сердце Ромула отчаянно забилось от гордости.

* * *

Войска Помпея вскоре прекратили бой и отошли в лагерь. Сгущалась ночь, в темноте не повоюешь. Лабиен так и не сумел уничтожить отряд Цезаря, более того — упустил случай захватить в плен или убить самого Цезаря, злейшего врага республиканцев.

Поэтому в Руспину римское войско вернулось без происшествий. Легионеры на радостях четко печатали шаг и орали песни. Ромул тщетно пытался уложить в голове нынешнюю тактику Цезаря, целиком замешенную лишь на мужестве и упрямстве. Не всякому полководцу достало бы уверенности ввязываться в бой, имея под рукой лишь робкое, неопытное войско. Развернуть когорты в разные стороны — гениальная импровизация, затеять последнюю контратаку — не менее эффектный ход. Служа в армии Красса, Ромул никогда не встречал такого полководческого дара, какой виделся за каждым решением Цезаря.