Отблеск Венеры - Алексей Вилков

Взглянув с сожалением на запущенные ногти, Света произнесла:

– Неутешительный.

– Отчего же? – смутился Сайков. – Отвечал я искренне. Вот я бы тоже спросил тебя об этом. Что бы ты ответила, а?

– Я бы не стала отвечать. Я потерпела полный крах. Все мои ценности разбились о скалы цинизма и равнодушия. Я сейчас вообще не понимаю, что я ценю, что я хочу, на что я надеюсь.

– Это временно, – добавил Андрей. – Со мной тебе станет легче.

– Ты так уверен себе?

– Стараюсь, – напротив очевидно не уверенно процедил Сайков.

Сморщив сочные губы, Света осторожно кивнула. Для нее было неважно, старается он или нет. На его месте мог оказаться, кто угодно.

Первым попался Сайков. Мечты сбываются. У него сегодня праздник.

– Плохой коньяк, – заключила Света, – и забегаловка та еще. Ты сюда часто наведываешься?

– Нет. Последний раз… даже не помню, – небрежно усмехнулся Андрей.

«Моя лапочка! – подумала Света, – у тебя давно не было подружки!»

– А коньяк порядочный, – добавил Андрей. – Он такой всегда, это я помню.

– Он оставляет воспоминания…, – промычала Света. – Это о многом говорит.

– Я не психолог, чтоб придираться к каждому предложению, – буркнул он.

Света поежилась на стуле:

– И я не психолог, чтоб разбираться в людях. На том и погорела. Мы видим то, что хотим видеть. И я, и он. А спустя время реальность кувалдой ударяет по башке, и мы понимаем, как ошибались, горько ошибались.

– Бывает, – угрюмо процедил Сайков, не будучи настроен на философские рассуждения.

Андрей неуютно возился на своем месте и заметно нервничал, опасаясь, что Света вот-вот пошлет его на три буквы и праздник души и тела не состоится.

– И ты что-то погрустнел? – заметила Светлана. – Берешь с меня пример?

– Проникаюсь к тебе.

– Спасибо, – вздохнула Света, – а коньяк неважный. Кружится голова. Поедем к тебе?

– Конечно! – воскликнул Сайков. Наконец, она предложила это. Ему не придется краснеть. Ему нравилось, когда инициативу проявляла партнерша. Не нужно напрягаться, необязательно придумывать подходящие слова, недвусмысленно намекать, стрелять глазами. Он всего лишь, не раздумывая, соглашался и сажал готовую даму в свой вшивый отечественный лимузин.

– Не будем задерживаться, – поспешила Света.

– Да, да, не будем, – заерзал Сайков и крикнул официанта: – счет, пожалуйста!

Света маняще крутила локоны волос. Коньяк хоть и плох, но усыпляет сдержанность и лишает предубежденности. Она готова совершить приятную глупость, ей будет стыдно и дурно, но это после. Когда еще будет! А пока неустанное желание ударяло в мозг. Повинуясь велению тела, Света шла наперекор блокам совести. Совесть уснула, и какая к черту совесть, когда другого выхода нет. Иначе она сбросится с моста в реку, и никакая совесть ей не поможет.

«Он справедливо обвинял меня в неверности, – заключила Света, – он это предчувствовал, смотрел на несколько шагов вперед, опережал время. Что ж, я не разочарую его догадки. Значит, так суждено. Когда тебя постоянно обвиняют в измене, единственный выход – совершить ее! Поверить в измену самой! Изменить, и не каяться, не лгать, не оправдываться. Я больше никому ничего не должна! Он умер для меня, и никогда не воскреснет. О мертвецах не жалеют. Они не требуют объяснений, и с ними не о чем разговаривать. Мертвецы есть мертвецы. Да будет так…»

Сайков сбивчиво расплатился и помог ей подняться из-за стола. Около кафе их ждала пыльная лада.

– Прошу! – открыл переднюю дверку Сайков.

Когда Света села в машину, он огляделся по сторонам и, на свой страх и риск убедившись, что никто их не выслеживает, занял место водителя и повез ее в свое одинокое логово. Когда они вошли в его квартиру, Света убедилась, что попала не в сказочный дворец, а она далеко не принцесса. Мрачноватая прихожая со столетней антресолью и тесный проход в слабо освещенную комнату, где громоздился раскладной диван, готовый принять любого залетного постояльца – все, что вынесла в памяти Света Туманова.

– Располагайся, – промямлил Андрюша. – Выпьешь еще?

– Достаточно, – еще пара бокалов и она свалится в забытье, впав в бесконечный летаргический сон.

– Посиди пока, а я приму душ.

– Не задерживайся, – предупредила Света. – Я не привыкла ждать, особенно сейчас.

– Я мигом, – произнес он и ускакал в ванну.

Немного покачиваясь, Света вошла в комнату и плюхнулась на диван. Телом завладела невыносимая тяжесть. И уже невозможно подняться. Света легла на спину и закрыла глаза. Шум воды прекратился, Сайков вышел из ванны, обвязанный полотенцем. С волос падали жирные капли, спускаясь по мускулистому торсу.

Сонная Света подняла слипшиеся ресницы.

– Чего же ты ждешь…?

Не ответив, Сайков сбросил промокшее полотенце и кинулся к ней, став жадно облизывать ее шею, срывая с нее одежду…

Света чуть слышно вздыхала и почти не двигалась…

На рассвете она проснулась с мучительной головной болью.

Рядом спал обнаженный Андрей, уткнувшись лицом в подушку. Погладив себя по груди, Света обнаружила, как полностью раздета, присела на край и потрепала взъерошенные волосы. На полу тлели разбросанные вещи. Она подобрала мокрое нижнее белье, забитый под диван мятый костюм и осторожно оделась, чтоб не разбудить любовника. Кое-как собравшись, она впопыхах натянула каблуки, не удержав равновесие и ударившись затылком об антресоль, и с отвращением выбежала вон.

Куда ей идти? Путь один – в старую ложбину! Собрать оставшиеся вещи и навсегда убраться оттуда.

Вернувшись на первом метро к себе, она обнаружила, что ее одержимый благоверный все еще не пришел в себя. По полу громоздились пустые бутылки. Некоторые были разбиты и угрожающе сверкали острыми осколками. Карлов по-прежнему лежал без сознания, но уже не храпел и не подавал никаких звуков. Он словно умер и превратился в того самого мертвеца, как и представляла себе Света. Последнее желание исполнилось как для нее, так и для него.

– Получил, что хотел! – жестко сказала она. – Твои безумные догадки оправдались! Но тебе это не поможет!

Все комнаты пропахли накопившимся смрадом. Света достала из шкафа чемодан и забросала его одеждой. Она уехала к матери, бросив мужа и работу, бросив саму себя. Ей было противно показываться Андрею на глаза. Что он о ней подумает? Что она последняя потаскушка или просто легкомысленная девочка, которую можно без проблем рекомендовать всем своим корешам? Мороки не ожидается: она отдастся кому угодно за пару рюмок паленого коньяка.

Она не перенесет этого. Проще забыться в родительском гнезде, где ее поддержат и не оставят одну.