Сожжение Просперо - Дэн Абнетт

По правде сказать, он не слишком надеялся сохранить жизнь.

Но никакого осуждения не последовало. Как только корабль отправился в путь, рота спокойно собралась, чтобы выразить свое уважение жрецу. Хавсер получил короткую инструкцию.

— Они будут к тебе приходить, — предупредил Медведь. — Выслушай их истории.

— Кто?

— Все, — коротко ответил Медведь, словно считая вопрос неуместным.

— Это был глупый вопрос?

— Других у тебя не бывает. Выслушай их истории.

И они действительно пришли. Каждый воин Тра, поодиночке или небольшой группой, приходил к Хавсеру и рассказывал ему свои истории о Хеороте Длинном Клыке.

Их набралось великое множество. Некоторые истории с разных сторон освещали одно и то же событие. Некоторые противоречили другим. Были короткие истории и длинные, смешные и нескладные. Попадались пугающие истории, и почти все они были воинственными и кровавыми. Многие воины вспоминали случаи, когда Длинный Клык спас им жизнь или сказал мудрые слова. Все рассказы были выражением благодарности, уважения и признательности.

Хавсер выслушал и запомнил все истории благодаря эйдетическим приемам и пройденной в Консерватории тренировке. В конце концов он собрал четыреста тридцать два отдельных рассказа в память о жреце.

Некоторые рассказчики говорили просто и искренне, безо всяких эмоций. Другие еще переживали утрату и оставались мрачными. Кое-кто был откровенно плохим рассказчиком, и Хавсеру приходилось по нескольку раз возвращаться назад и переспрашивать, чтобы уловить смысл рассказа. Кто-то в порыве эмоций упускал основные элементы повествования. Кто-то так запутывался в деталях, что приходилось долго разбираться. Были и окрашенные весельем истории, когда о Длинном Клыке говорили с истинной любовью, но в таких случаях Хавсеру приходилось делать паузу, чтобы рассказчик перестал смеяться и закончил свою мысль.

И все это время, слушая истории воинов, улыбаясь или печалясь, как того требовал настрой рассказчика, Хавсер не переставал думать о тех двенадцати минутах. Хеорот Длинный Клык на двенадцать минут остался с ним, чтобы закончить свое сказание, чтобы разделить истину. Двенадцать минут после того, как исчез его биослед. Двенадцать минут жизни после смерти.

У Хеорота Длинного Клыка имелась причина, чтобы украсть двенадцать минут у Подвселенной. Хотел ли он уберечь Хавсера от опасности? Или что-то показать ему? Или что-то доказать?

Как только все истории были рассказаны, начались поминки. Тело Длинного Клыка, сохраненное в стазис-камере, отвезут обратно на Фенрис и сожгут на самой высокой точке Асахейма, откуда видны и кромка леса, и тропы саенети, где старый жрец любил охотиться, но это будут другие проводы. А сейчас рота собралась в самом большом помещении корабля, чтобы пировать столько дней и ночей, сколько продлится сказание Хавсера.

Богудар проявил по отношению к Хавсеру некоторое сочувствие. Он предупредил, что скальд должен хорошо отрепетировать свое выступление, потренироваться в драматической декламации и распределить истории таким образом, чтобы небольшие эпизоды сплетались в длинные эпические сцены. Он добавил, что ни при каких обстоятельствах скальд не должен торопиться. Следует предусмотреть большие перерывы, не менее десяти часов. Они должны стать периодами размышлений и продлить церемонию. Сказание должно звучать на ювике, наречии для очага, поскольку это одно из его мрачных предназначений. Боевой язык вурген можно использовать лишь для технических подробностей.

Тра странствовала на боевом корабле под названием «Нидхёгг». Хавсер полагал, что суда Влка Фенрика вряд ли будут похожи на корабли других Астартес, кроме разве что основных элементов. Сам он никогда не был на кораблях Астартес, но несколько раз путешествовал на судах Имперского Флота, и «Нидхёгг» не шел с ними ни в какое сравнение. У Хавсера сложилось впечатление, что Влка Фенрика относилась к своим звездным кораблям и трансатмосферным машинам как к обычным челнам, а космос считала просто продолжением штормовых океанов домашнего мира. Внутренние помещения «Нидхёгга», как и в Этте, были обшиты полированной слоновой костью и деревом. Крейсер, построенный в Эру Объединения, переделывался и украшался столько раз, что все характерные для него черты были утрачены, а вместо них появились новые.

Уровень комфорта был ниже, чем было принято на имперских кораблях, так что на «Нидхёгге» всегда было темнее и холоднее, чем на любом другом корабле, на котором доводилось бывать Хавсеру. Дрожа в уголке жилого отсека, Хавсер вспоминал, что избыток тепла делает человека вялым. А избыток света вреден для зрения. Почти на всех палубах «Нидхёгга» постоянно царил полумрак.

Помещение, выбранное для поминок, было одним из трюмов, которым пользовались лишь в исключительных случаях. Такой уважаемый член Влка Фенрика, каким был Длинный Клык, заслуживал торжественной церемонии.

Трюм напомнил Хавсеру о подземных уровнях ульев и кварталах фавелы на окраинах городов старой Терры. Здесь было темно, грязно и повсюду валялся мусор. Почти все поверхности покрывал слой сажи. Связки кабелей, теплоизоляция, сломанные металлические брусья, подъемники и мотки проволоки свидетельствовали о том, что это место было заброшено или подвергалось реконструкции, возможно, и то и другое.

Горючие материалы принесли, сложили и подожгли под вытяжной трубой вентиляции. Трюм наполнился дымом, так что заслезились глаза. Хавсер понял, что системы пожаротушения и очистки воздуха на этой палубе были, скорее всего, отключены. А может быть, они вышли из строя много лет назад.

Он уселся у стены и стал наблюдать за подготовкой к церемонии. От неровного пламени на стене время от времени возникали прыгающие тени. Почти все костяные панели в трюме покрывала выполненная вручную резьба. Рисунки были сделаны в той же манере, что и украшения на доспехах и оружии Стаи, особенно на кожаных масках. В темноте Хавсер осторожно прикасался к стене, четко отличая работу одного мастера от другого, словно почерк или голос. Он понял, насколько старым кораблем был «Нидхёгг». Ему не меньше двухсот, а то и двухсот пятидесяти лет. Хавсер считал Влка Фенрика вполне сформировавшимся обществом с древними и почитаемыми традициями, однако корабль вышел с верфи задолго до того, как Шестой легион Астартес покинул Терру ради сурового Фенриса. Большую часть своей жизни Хавсер посвятил изысканиям в истории, а теперь он мог дотронуться до нее кончиками пальцев. Он сознавал масштаб исторических событий, но не представлял, насколько сильно меняется их интенсивность. Долгий, неспешный отрезок стабильности Эры Технологий тянулся бесконечно, словно жаркое лето, и казался бессодержательным по сравнению с двумя неистовыми столетиями, которые пережил «Нидхёгг». Изменение судьбы человечества. Кардинальный пересмотр границ. Есть ли другой корабль, который прожил так долго и стал свидетелем таких значительных событий?

В трюме начали собираться воины Тра. Все они пришли в кожаных одеждах и неизменных шкурах. Они казались тенями со звериными мордами. Тенями в плетеных кожаных масках. Хавсер уловил нефтяной запах мьода, заготовленного в огромных количествах. Трэллы, одетые в рогатые маски и сшитые из лоскутков кожи плащи, сновали в толпе, спеша наполнить каждый кубок. Чтобы поддерживать ускоренный метаболизм Астартес, они принесли еще и целые корзины сырого мяса.