Слезы Черной речки - Владимир Топилин

Попалась крупная рыба: два ленка и штук двадцать хариусов. Общий вес составил около десяти килограммов. Довольный удачей, Янис поставил их на место, вернулся к зимовью.

Пока грелся завтрак, охотник принес из ручья деревянную бочку, установил под крышей в сенях. Выпотрошил, уложил и посолил в нее рыбу. Вереды так делали всегда: сначала заполняли уловом две бочки, в которые входило по центнеру хариуса, потом перекладывали в конские торбы и увозили домой. Часть улова оставляли для еды здесь. Пустые бочки держали в воде, чтобы не рассыхались.

Непродолжительный завтрак не занял много времени. Отложив посуду, парниша взял ружье, на спину накинул котомку, хотел идти, но задержался. Вспомнил, вернулся в избушку. Сделал в тетрадке очередную запись: «Пошел проверять конские хвосты. Октябрь 4».

Сохатый попался рогами в третью за седловиной петлю. Немолодой бык-пятилетка бился, пытаясь высвободиться из цепких пут со вчерашнего дня. Вырванные с корнями деревца, перевернутые куски дерна, откинутые камни подсказывали о силе таежного исполина.

Ко времени прихода Яниса лось устал от тщетных попыток освободиться, выдохся, лишился сил, лег на землю. Услышав охотника и собаку, вскочил на ноги, снова стал рваться на волю. Сопровождавшая в этот раз своего хозяина Елка бросилась к нему. Отвлекая внимание на себя, злобно облаяла, пыталась схватить за нос. Дикий зверь, склонив голову, выставив рога, ответно кидался на нее, старался достать копытами, прыгал вокруг пихты. Если бы не петля, вероятно, для лайки все могло закончиться плохо.

Пользуясь схваткой, скрываясь за деревьями, Янис подошел к сохатому на близкое, убойное расстояние. Осторожно взвел курок ружья, прицелился в шею, выбрал момент, когда животное остановилось, выстрелил. Тот рухнул на землю, завалился набок. Юноша подбежал к нему, хотел добить из второго ствола, но передумал. Отец всегда учил: если есть возможность, не надо стрелять лишний раз, лучше воспользоваться ножом. Сейчас был тот самый случай. Зверь был убит с одной пули.

Елка сбоку, задыхаясь полной шерсти пастью, терзала спину лося. Дождавшись, когда она постепенно растеряет приступ охотничьей злости, он оттащил ее в сторону, успокоил. Потом, перевалив быка на спину, начал снимать шкуру. Ловко орудуя ножом, отрезал «сорочье мясо» (обрезки на шкуре), дал собаке: заработала. Та, хватая его на лету, крутила от удовольствия хвостом. Сегодня у нее был пир.

Удача сопутствовала Янису во всем. Он начал ловить рыбу, добыл сохатого. Однако к охотничьему фарту добавились заботы. Мало разделать лося — надо прибрать мясо. Зверь был большим, и охотнику стоило потрудиться, чтобы перетаскать его на себе к зимовью. Придется сходить несколько раз, за один день не управиться. К тому же надо проверять морды, чтобы не пропала рыба.

В прошлом году все шло проще и быстрее, ведь он был с братьями и отцом. Двое занимались рыбалкой, другие проверяли петли. Когда попался сохатый, им не стоило большого труда и времени сходить сюда по два раза.

Вспоминая те времена, Янис тяжело вздохнул, посмотрел в сторону избушки: «Эх, пришли бы сегодня, помогли…»

Разделал зверя. Неподалеку привязал на деревьях жерди подобием небольшого лабаза. Сложил на них мясо, чтобы не достали мыши. Заднюю ногу положил в котомку, внутренности завернул в шкуру, чтобы раньше времени не нашел медведь. Завтра принесет лопату, закопает останки в землю для устранения запаха, привлекающего хозяина тайги. Взвалил на себя тяжелый груз, неторопливо пошел по тропе в сторону зимовья. По дороге снял петли, обмотал их вокруг стволов деревьев до будущего года.

В зимовье никого. Стены молчат. Но до вечера еще есть время! Сегодня должны прийти обязательно. Отец чувствует погоду, знает, что за теплом всегда наступают холода, пойдет снег и надо торопиться.

Из тайги вышла Елка. Медленно ступая по тропе, прошла мимо к лежанке. С заметно округлившимся животом, неповоротливая, сытая и довольная упала под елью на хвою, вытянула лапы, откинула голову. Наелась от пуза.

Сняв с себя котомку, Янис развел на улице костер. Кашу из казана переложил в другую кастрюлю. В него кусками нарезал до краев мясо. Вереды так делали всегда: после удачной охоты варили свеженину в большом количестве. Повесил казан над огнем, потащил котомку за избушку.

За зимовьем под пригорком находился ледник. Его выкопал дед Язепс, когда возникла проблема с хранением добычи. «Морозильник» представлял собой утопленный в землю небольшой сруб полтора на полтора метра. Водонепроницаемая крыша и толстая, герметичная дверь хорошо держали холод летом. Весной, когда родственники приходили сюда на рыбалку в конце апреля, заготавливали лед, накладывали его на пол и вдоль стен, пересыпали опилками. Он поддерживал в леднике низкую температуру до поздней осени. Здесь Вереды хранили мясо и рыбу.

Подвесив на вешала ногу сохатого, Янис плотно запахнул дверь, заложил дерном. Теперь добыча может храниться здесь до весны. Вернувшись к костру, подложил дров, посмотрел на небо, на котором не было просвета. Мелкий моросящий дождь, как пыль, то затихал, то снова сыпался из низких облаков. Он понимал, что непогодь обложила надолго: за моросью пойдет снег, и ждать милости у природы бесполезно.

За весь день он вымок до нитки. Ему стоило просушиться, но надо было сходить на Безымянку, собрать рыбу. Прежде чем отправиться на речку, затопил в зимовье печь, чтобы нагрелась к его возвращению. Прихватив торбу, поспешил по знакомой тропинке.

Рыбы попалось столько же, сколько утром. В основном это был хариус, ленков и тайменей не было. Вытряхнув морды, поставил их на место, с уловом пришел к зимовью. Глинобитная печь нагнала температуру, разнесла тепло. Парень перенес казан с мясом на плиту, подкинул два полена: пусть томится. Взялся потрошить и солить рыбу.

Когда последний хариус оказался в бочке, наступили сумерки. Запечатав крышку, умелец помыл торбу и руки, зашел в зимовье. Сняв мокрую одежду, переоделся в сухое белье, в ожидании присел на нары. Пока варилось мясо, решил перебрать запасы для ружейной охоты. Разложил на столе чистую тряпку, достал с полочки мешочек, вывалил на нее содержимое.

Первым делом отложил в сторону двадцать две пули. В патронташе восемь штук, заряженных в патроны. Нет, семь: сегодня выстрелил одну в сохатого. Значит, в общем счете получается двадцать девять штук. Неплохо! Если не стрелять по пенькам, хватит на три сезона.

Отделяя кончиком ножа из общей кучи, выбрал капсюля. Пересчитал, оказалось около сотни. Хватит перезарядить стреляные гильзы три раза. Собрал картечь. На первый взгляд ее хватит на двадцать зарядов, да в патронташе еще три патрона.

Труднее всего было разобрать перемешанные порох и дробь. При свете керосиновой лампы разделял долго, пока не зарябило в глазах. Однако добился своего. Весь порох уместился в двух кружках, дробь — в одной. Ими можно зарядить около семидесяти патронов двадцатого калибра, плюс восемнадцать зарядов имелось в патронташе. Запасы для Яниса являлись состоянием, которому мог позавидовать любой охотник.

Сложнее обстояло дело с пыжами. Кусок голенища старого валенка, из которого они их высекали, был небольшим. В суматохе не прихватил войлок из дома, впрочем, его должен принести с собой отец. Собираясь в дорогу, он всегда проверит необходимое снаряжение и не забудет то, что не взял сын.