Олимпийские игры. Очень личное - Елена Вайцеховская

Такой же легендой были бобы двукратного олимпийского чемпиона Кристофа Лангена. Его путь в бобслее был довольно стандартным: начинал разгоняющим, потом стал пилотом и параллельно – великолепным знатоком бобслейных механизмов. Много лет работал в связке с двумя выдающимися немецкими конструкторами братьями Зингер. А закончил карьеру совершенно неожиданно – за два года до Игр в Турине врачи обнаружили у спортсмена серьезные нарушения в работе сердечной мышцы и категорически запретили активную гоночную деятельность.

Свой боб-двойку Ланген продал сильнейшему экипажу своей страны. Цена, по слухам, составила сто восемьдесят тысяч евро. На лангеновскую «двоечку» облизывались Монако и Швейцария, и даже денег предлагали не в пример больше. Но великий немец поступил как истинный патриот.

А вот с «четверкой» вышло несчастье. Ланген долго наотрез отказывался продавать снаряд, но в предолимпийском сезоне вдруг передумал: дал попробовать боб лидеру немецкой сборной и тоже олимпийскому чемпиону Андре Ланге. Тот привез машину на этап Кубка мира-2005 в Альтенберг и разбил – перевернулся на дистанции.

Успехи российских бобслеистов были опосредованно связаны с тем же Лангеном. Точнее – с его бессменными конструкторами. Благодаря протекции немца, Зингеры в 1996 году заключили контракт со сборной Германии, и все машины, на которых бобслеисты этой страны становились чемпионами, были подготовлены ими. Зепп Зингер в свое время был неплохим гонщиком – выступал в супербайке, но в конце восьмидесятых потерял ногу в аварии. С тех пор братья успели зарекомендовать себя как лучшие в мире специалисты по карбону и кевлару, стали официальными партнерами автомобильной компании БМВ – занимались тюнингом спортивных машин, но большую часть жизни посвятили бобслею.

Перед Играми в Солт-Лейк-Сити немецкая федерация бобслея выделила на подготовку своих команд четыре с половиной миллиона долларов, причем большая часть этой суммы была переведена на счета официального спонсора олимпийской бобслейной сборной компании FES. А ее представители, в свою очередь, заказали восемьдесят процентов деталей у Зингеров, сделав их своего рода субподрядчиками, но заплатили по минимуму.

Зингеры, естественно, обиделись. Но даже не это послужило причиной последующего конфликта. Накануне Игр конструкторы попросили FES разместить их персональный логотип на корпусах подготовленных ими машин. И получили отказ.

Контракт со сборной Германии, истекавший в 2002 году, Зингеры продлить отказались, и, пока немцы раздумывали, как восстановить отношения, братьев-механиков перехватила Россия. Вот так в лице нашей сборной они приобрели все, о чем мечтали: деньги, свободу творчества на олимпийском уровне и одну из самых перспективных команд мира, лицом которой был, безусловно, Александр Зубков.

В бобслей он попал благодаря стечению обстоятельств – в десятилетнем возрасте пришел в саночную секцию в Братске, провел там четырнадцать лет, выиграл юниорский чемпионат мира в двойке. Попробовать себя в бобслее Зубкову предложил ныне покойный президент российской бобслейной федерации Валерий Лейченко. Сказал парню: «Не понравится – вернешься обратно». Однако как только о намерении Зубкова стало известно его тренерам-саночникам, те заняли довольно категоричную позицию: уйдешь – путь назад будет навсегда заказан. Так что у спортсмена, все-таки пересевшего в боб, не оставалось никакого другого выхода, кроме как продолжать карабкаться вверх.

В Чезане последнюю фразу можно было понимать буквально: несмотря на непролазную снежно-глинистую мешанину вокруг сооружения, Зубков ежедневно карабкался вдоль желоба от финиша к старту. Нам же пояснил:

– Примета такая. Перед тем как ехать, все стараются хотя бы раз пройти по желобу пешком. Понять характер трассы, присмотреться к виражам, решить, как их лучше проходить. Некоторые спортсмены ходят, как едут – сверху вниз. Я привык наоборот – снизу вверх. Уже потом, когда проведена первая тренировка, стараюсь найти возможность прогуляться от старта к финишу еще раз – приглядеться к трассе с учетом тренировочных ощущений.

Немного помолчав, Саша добавил:

– Очень хочется попасть в тройку на Олимпийских играх. Хотя год назад я даже не мечтал о чем-то подобном…

* * *

Заезд к лыжникам в Праджелато получился весьма тезисным: всего на полдня. Хотелось просто посмотреть на олимпийскую трассу. Первый раз она была опробована в марте 2004-го, и ее беспощадно раскритиковали. Естественный рельеф склона изобиловал короткими, но весьма крутыми подъемами, по которым приходилось то и дело карабкаться «елочкой». Тогда же этот вариант маршрута был признан не очень подходящим для столь крупного мероприятия, как Олимпийские игры.

За год все изменилось. На трассе появилась длинная, очень зрелищная, если смотреть со стороны стадиона, петля, одну сторону которой составил пологий, но длинный подъем, над небольшой горной речушкой возвели мост, соединивший основную часть дистанции и лыжный стадион, – то есть организаторы проявили себя как люди, которым не нужно долго объяснять, что такое лыжи и как преподнести их публике в наиболее выигрышном свете.

Итальянцы вообще изо всех сил старались понравиться заезжим гостям. С пропусками и аккредитациями не возникало никаких проблем. Более того, эти знаки журналистских отличий были действительны на всех объектах. Другими словами, карточек, выданных нам в Чезане, было достаточно, чтобы посещать любые олимпийские объекты по всей стране, в том числе и в Турине, куда только предстояло поехать. Проблема полного отсутствия в Праджелато снега была решена за ночь перед лыжными стартами: искусственный снег наморозили и уложили по всей трассе толстенной подушкой, которая почти не подтаяла, несмотря на то что за два дня до начала соревнований термометры на склоне показывали +9.

Отсутствие снежного покрова на дорогах было нашей многострадальной машинке лишь на руку: доехать до Турина удалось без проблем. И все-таки, сдав боевого коня обратно в прокат, мы вздохнули с облегчением.

Чемпионат Европы по фигурному катанию, где российские фигуристы забрали четыре золотые медали из четырех, заставил в очередной раз заговорить о том, что на Играх-2006 русские вполне могут этот результат повторить. Собственно, поэтому в редакции меня уже за год до Игр поставили в известность, что в олимпийском Турине я, скорее всего, не буду вылезать с катка.

Так оно и получилось. Никаких иллюзий по поводу четырех наград у меня не было. Теоретически они, наверное, были возможны. Хотя после того как золото было добыто в трех видах программы подряд: парном катании, у мужчин и в танцах, – все разговоры вокруг льда сводились к тому, что Ирине Слуцкой просто не дадут победить. Как бы она ни каталась.

В общем, дело шло к тому, что в женском турнире будет разыгран сценарий Солт-Лейк-Сити. Сменилась лишь одна из героинь. На этот раз фаворитом считалась Саша Коэн.

Американский тренер Робин Вагнер, которая подготовила олимпийскую чемпионку Солт-Лейк-Сити Сару Хьюз, сказала как-то про Коэн: «По моему убеждению, слово „успех” применительно к этой спортсменке может означать только одно: победа».