Тот, кто ходит сам по себе - Евгений Щепетнов

Вообще‑то даже удивительно – как он, в таком состоянии, сумел расслышать мой стук, дойти до ворот, а потом еще вполне членораздельно послать меня по известному адресу?! Может, в тот момент он еще не потребил как следует? «Догнался» по дороге к храму? Или выпил, но его еще в тот момент не забрало ?

Вот все‑таки каков на самом деле человек – ничего не боится, ничего у него нет святого! Забраться в храм, устроить оргию прямо под статуями божества, под фресками с ликами богов – это сродни богоборчеству! Может, он вообще какой‑нибудь демонопоклонник?! А это было что‑то вроде черной мессы? Нет, а что – Жиль де Ре, он же Синяя Борода, устраивал дьявольские мессы вместе со своей подружкой Жанной д’Арк, а почему нельзя то же самое делать кладбищенскому сторожу? Место, однако, располагает! И ведь кары богов не боятся!

Пока размышлял над судьбами движения демонопоклонников, тело мое делало то, что нужно, – я вытаскивал и складывал в ряд соратников адепта секты демонопоклонников. Пытаться их протрезвить на свежем воздухе.

Зачем протрезвлять? А не хочется копать могилу самому, тем более – голыми руками! Инструмента ведь нет никакого! А насколько я помню, искомый гроб уложили туда, откуда его и выкопали – в могилу, метра на полтора глубиной, засыпали землицей, как и положено гробовщикам. И сверху – здоровенная глыба‑плита, на которой написано: «Моей супруге Анине Анашкен, от нелюбящего супруга! Покойся, тварь тупая, без мира – заслужила! Теперь я свободен !»

Помню, что могилу выбрали именно из‑за надписи, позабавившей колдуна. Он как увидел эту эпитафию – долго хохотал и потребовал, чтобы достали именно несчастную Анину. (По слухам, ее залягала собственная лошадь – по крайней мере такова была версия судебного следователя. Анину похоронили месяц назад, баба была злая, очень неприятная, и мужчина, который заказал эту надпись, был весьма доволен собой и жизнью – со слов работников кладбища.)

– Какие мерзкие! – с отвращением сплюнула Элен, ткнув носком сапога в обрыганные гениталии одного из мужчин, того, что помоложе. – А чего он у него такой маленький? Вроде здоровенный мужичина, а…

– Заткнись! – бросил я, чувствуя, как в голове бьется красное пламя боли, смешанное с гневом. – Ты можешь их протрезвить?!

– Да что за манеры?! – непритворно рассердилась девушка. – Что значит – «заткнись»?! Ты вообще понимаешь, с кем разговариваешь, болван?!

– Понимаю, – как можно более мирно сказал я. – Со взбалмошной девкой, которая забыла о том, что где‑то далеко, в своей комнатке, заживо гниет, умирает ее подруга, а девка, вместо того чтобы помочь, занимается болтовней, выясняя отношения с человеком… хм‑м… да – человеком! Который дважды сегодня спас ей жизнь и делает все, чтобы спасти Амалию! Рискуя при этом своей шкурой! Делай то, что я говорю, кукла ты глупая! Иначе мы опоздаем, и твоя подруга умрет! Потом разберемся, демоны тебя задери – если захочешь! Выскажешь мне все, что думаешь обо мне, подлеце! А сейчас делай то, что скажу, иначе я из тебя всю дурь твою выбью, обещаю!

Последние слова я уже ревел, сжав пальцы в кулаки, нависая над пигалицей, как тяжелый танк над лесным ежом. Мне и в самом деле хотелось дать девке такого тумака, чтобы она летела по воздуху через ряд голозадых бесчувственных алкашей, громко визжа при этом и повторяя слова извинения!

М‑да… мой носитель точно не отличался добрым нравом и способностью сдерживать свои эмоции. А если сказать еще точнее – он психопат, который вполне может реализовать свои наклонности в любой момент и в любом месте. Что‑то вроде проклятого берсерка, черт бы его побрал!

К чести Элены, если она и перепугалась, то внешне этого никак не показала. Лишь презрительно хмыкнула, кивнула головой. Не оглядываясь на меня, подошла к недвижным телам аборигенов, что‑то прочитала вслух, покрутила руками, будто ловила комаров, снова прочитала заклинание, а потом я с некоторым удивлением и восторгом человека, который любит прикольные эффектные фокусы, увидел, что от рук девушки исходит голубое свечение, видное даже при свете дня.

Кстати – да, наступил день! Незаметно, но неотвратимо. Солнце сияло, небо голубело, облачка весело неслись по небосводу, как кусочки ваты, брошенной руками великанов‑гор.

Хорошо! Погодка – просто блеск! Сейчас бы на берег моря, да с такой вот красоткой и бутылкой крымского вина, да с хорошей закуской… Сидеть, смотреть в даль, бросать кусочки хлеба жадным чайкам и ни о чем не думать! Кроме того, – как бы это поудобнее разложить свою сексуальную спутницу, якобы и не подозревающую, зачем ее позвали в уединенное место.

Жахнуло! Молния, да такая, что у меня волосы встали дыбом, – наэлектризовались! Элена так вообще была похожа на одуванчик – волосы распрямились, разошлись в стороны, по ним сновали мелкие голубые искорки.

Я огляделся по сторонам, ожидая выхода на сцену какого‑нибудь могучего волшебника, приготовился снести ему умную башку, но… никого не было! Кроме нас двоих да четверых стонущих придурков на земле!

Стонущих?! Точно! Очнулись, гады!

– Подъем! Встали, встали! Чего глаза‑то вылупили?!

– Получилось! – Элена радостно, с визгом подпрыгнула, рубанула воздух рукой. – И‑и‑и‑и! Давно хотела попробовать сеанс массового вытрезвления! Хорошее заклинание! Только побочные эффекты слегка опасны – может и молнией прибить!

Я поморщился – эта поганка даже не предупредила! А если бы меня зашибло?! Вот же дура! Кто бы тогда показал нужную могилу?!

– Да ладно, ладно, – шучу я! – откликнулась колдунья. – Тут же здание высокое, молния обязательно в него ударит, ты же хоть и здоровенная орясина, но все равно ниже здания! Так что было совсем не опасно. А ты уже и глаза выкатил от страха, да? Ох и рожа все‑таки у тебя! Котиком ты нравился мне больше! Хотя… что‑то в тебе такое есть, что‑то мужское, настоящее…

– Уже нет! – отрезал я. – Отбила! Теперь месяц буду в раскорячку ходить!

Девушка вдруг закатилась таким радостным, веселым смехом, что я не выдержал и тоже улыбнулся – больно уж заразительно она хохотала. Хотя хохотать особенно‑то было и не над чем. Ничего веселого. Я был весь сплошная болезненная рана – от гениталий до мозга. Прошибало, как током!

– Что, болит? – вдруг участливо спросила Элена, что‑то прошептав, коснулась моего лба. И боль сразу утихла! Я почувствовал такое облегчение, как если бы только что испытал оргазм! О‑о‑о‑о… как мне стало хорошо! Только лишившись боли, понимаешь, как же ты все‑таки страдал!

Видимо, я облегченно вздохнул, потому что Элена снова засмеялась:

– Так‑то! Я лучшая лекарка‑магичка на курсе! Мой народ умеет лечить все! Ну… почти все… – лицо девушки нахмурилось, видимо, вспомнила о подруге. Ну а я обратил свой слегка помягчевший взор к четырем похмельным типам, успевшим подняться на ноги:

– Эй, вы, демоны могучие, – берем лопаты и за мной!