Искупление Христофора Колумба - Орсон Скотт Кард

– Умею, – ответил тот.

– Покажи мне что-нибудь.

Пока они шли к комнате Диего, Кристофоро разговаривал с ним.

– Я и сам снова стал заниматься черчением. Пару лет назад Кинтанилья урезал деньги, которые отпускают мне на жизнь, но я обманул его надежды и не покинул двор. Я чертил карты на продажу. Ты когда-нибудь чертил карты?

– Дядя Бартоломео навещал меня и научил этому искусству. Я вычертил план всего монастыря вместе с мышиными норами.

Они не переставая смеялись, поднимаясь по лестнице.

* * *

– Мы все ждем и ждем, – сказала Дико. становимся моложе.

И не становимся моложе.

– Зато Кемаль становится, – сказал Хунакпу. – Он постоянно тренируется, забросил даже все свои остальные занятия.

– Он должен быть достаточно сильным, чтобы подплыть под корабли и установить там заряды, – сказала Дико.

– Мне кажется, нам нужно было выбрать кого-то помоложе.

Дико покачала головой.

– А ты подумала о том, что будет, если у него случится сердечный приступ? Мы посылаем его в прошлое, чтобы остановить Колумба, а он умирает в воде. И что мы будем тогда делать? Я в это время буду жить среди сапотеков. Сможешь ли ты установить заряды и удержать Колумба? Или он вернется в Европу и тогда все наши старания пойдут насмарку?

– Мы добьемся чего-то уже только тем, что отправимся туда. Не забывай, что мы будем вакцинированы.

– Да, благодаря этому жители Нового Света не заболеют оспой и корью. А это значит, что еще большее число выживет, дабы насладиться долгими годами рабства.

– С точки зрения развития техники, испанцы не настолько уж вырвались вперед. И если не будет заразных болезней, которые могли бы навести их на мысль, что боги разгневались на них, люди не впадут в отчаяние. Хунакпу, мы сможем улучшить ситуацию хотя бы до некоторой степени. Но Кемаль выполнит свою миссию.

– Нет, – возразил Хунакпу, – он похож на твою мать. Никогда не упоминает о смерти. Дико горько рассмеялась.

– Он никогда не говорит этого, но тем не менее таковы его планы.

– Какие планы?

– Он не говорил об этом уже долгие годы. Мне кажется, я только раз слышала, как он сказал это, но это была лишь наполовину оформившаяся мысль, а затем он просто решил сделать это.

– Что именно?

– Умереть, – ответила Дико.

– Как так?

– Он говорил об этом – о, это было очень давно. О том, что гибель одного корабля – несчастье. Двух кораблей – трагедия. Трех кораблей – Божья кара. Что хорошего, если Колумб подумает, что Бог против него?

– Да, это, конечно, проблема. Но корабли должны отправиться в путь.

– Слушай дальше, Хунакпу. Он продолжил свою мысль. Он сказал: “Если бы только они знали, что корабли взорвал турок. Иноверец. Враг Христа”. Затем он рассмеялся, а потом перестал смеяться.

– Почему ты раньше не говорила мне об этом?

– Потому что он решил не говорить об этом. Но я думала, ты поймешь, почему он не воспринимает всерьез занятия по технике выживания в тех условиях. Он не рассчитывает пользоваться этими знаниями, потому что не собирается жить среди тех людей. Все, что ему нужно, это превосходная физическая форма, знакомство с взрывчатыми веществами и знание испанского, латинского или какого-то там еще… чтобы объяснить людям Колумба, что это он взорвал их суда и что он сделал это во славу Аллаха.

– А затем он покончит с собой?

– Ты что, шутишь? Конечно нет. Он позволит христианам убить себя.

– Вряд ли это будет легкая смерть.

– Но он же попадет на небо. Он умрет во славу ислама.

– Он что, действительно верующий? – спросил Хунакпу.

– Отец думает, что да. Он говорит, чем старше ты становишься, тем сильнее веришь в Бога, неважно в какого.

Доктор, улыбаясь, вернулся в комнату.

– Все превосходно. Точно так, как я вам говорил. Ваши головы набиты интересными вещами. Ни у одного человека за всю историю не было столько знаний в голове, как у вас и Кемаля.

– Знания и электромагнитные адские машины, – сказал Хунакпу.

– Ну, в общем-то да, – согласился доктор. – Верно, что, когда сигнальное устройство сработает, оно может вызвать возникновение рака после нескольких десятилетий облучения. Но оно сработает не раньше, чем через сто лет. Поэтому, я думаю, что к тому времени от вас останутся только косточки в земле, и опасность заболеть раком уже не будет вас волновать. – Он расхохотался.

– По-моему, он настоящий вурдалак, – сказал Хунакпу.

– Они все такие, – кивнула Дико. У медиков на это отводится целый курс лекций.

– Спасайте мир, молодые люди. Создайте очень хороший новый мир для моих детей.

На какое-то страшное мгновение Дико показалось, что доктор не понимает, что, когда они отправятся в свое путешествие, все его дети исчезнут, как и все человечество в этом тупиковом времени. Жаль, что в Китае не постарались получше научить свой народ английскому языку, для того чтобы люди могли понять, о чем говорят в остальном мире.

Заметив ужас на их лицах, доктор засмеялся:

– Вы что, думаете, я достаточно умен, чтобы вставить вам в голову фальшивые кости, но так глуп, что не знаю, что готовится? Разве вы не знаете, что китайцы уже были умны, когда все другие народы оставались еще глупыми? Когда вы отправитесь в прошлое, молодые люди, все народы нового будущего станут моими детьми. И когда они услышат, как ваши фальшивые кости заговорят с ними, они найдут старые записи, они узнают обо мне и обо всех других людях. Значит, они вспомнят нас. Они узнают, что мы – их предки. Это очень важно. Они узнают, что мы их предки и вспомнят нас.

Он поклонился и вышел из комнаты.

– У меня болит голова, – сказала Дико. – Ты не думаешь, что нам следовало бы принять еще обезболивающее?

* * *

Сантанхель перевел взгляд с королевы на свои книги, пытаясь догадаться, чего ждут от него монархи.

– Может ли королевство позволить себе снарядить это путешествие? Три каравеллы, припасы, экипажи? Война с Гранадой окончена. Да, казна может позволить себе это.

– Неуж-то это так легко? – спросил король Фердинанд. Очевидно, он действительно надеялся задержать отправку экспедиции по финансовым соображениям. В такой ситуации Саатанхелю только и оставалось, что осторожно ответить: “Не то, чтобы легко, нет, все равно сейчас это будет жертвой”. И тогда король скажет: “Так давайте подождем до лучших времен”, и тогда они к этому вопросу уже никогда больше не вернутся.

Сантанхель не взглянул в сторону королевы, потому что мудрый придворный, он никогда не допускал, чтобы у присутствующих создалось впечатление, что, прежде чем ответить на вопрос одного из монархов, он должен посмотреть на другого в ожидании какого-нибудь сигнала. Все же уголком глаза он увидел, как Изабелла вцепилась в подлокотники трона. Ей небезразлично, подумал он. Для нее это имеет значение. Это безразлично королю. Ему это надоело, особых эмоций он не испытывает.