Балтийская трагедия. Катастрофа - Игорь Львович Бунич

когда «Калпакс» опустился на дно залива, а оставшийся в нём воздух вырвался из корпуса как пробка из бутылки, Шверста выбросило на поверхность.

Отдышавшись, он немного пришёл в себя и смотрел, как самолёты пикируют на ушедший далеко вперёд «Атис Кронвалдс». Он поймал себя на мысли, что не испытывает никаких эмоций: ни ненависти к самолётам противника, ни горечи по поводу гибели собственного судна. Шверст впал в какую-то прострацию. Ему казалось, что он смотрит страшный фильм.

Вдали чернел остров Лавенсари, и Шверст решил попытаться добраться до него. Ни круга, ни спасательного жилета у него не было. Он даже радовался этому обстоятельству, поскольку как опытный моряк знал, что плывущие на спасательных кругах, как правило, незаметно коченеют и гибнут. Проплыв немного, он наткнулся на одинокое бревно, ухватился за него и тут же заснул. Или потерял сознание. Он не мог сказать точно. Через некоторое время он проснулся (или очнулся) от того, что ушёл под воду. С шумом вынырнув на поверхность, Шверст обнаружил спасительное бревно уже в нескольких метрах от себя. Догнать его снова оказалось совсем не так легко, как ему показалось вначале. Ветер и волны уносили бревно с гораздо большей скоростью, чем мог плыть сам Шверст.

Он истратил много сил и времени, чтобы догнать этот спасительный кусок дерева, а догнав и ухватившись за него, снова заснул или потерял сознание. На этот раз скорее заснул, поскольку в воспалённом мозгу начали багроветь какие-то кошмары. Очнувшись, хлебнув солёной воды, Шверст обнаружил, что бревно опять уплыло далеко от него. Ему, как и всем спасшимся с погибшего «Калпакса», предстояло бороться за жизнь ещё долго — до следующего утра, когда вышедшие наконец с острова Лавенсари катера начали спасать тех, у кого хватило сил продержаться всё это время в холодной воде.

На поверхности воды вперемежку плавали мёртвые и живые. Мёртвые косяками, живые — одиночками. С катеров длинными крюками дотягивались до человека и, если тот не подавал признаков жизни, шли дальше. Когда катер проходил мимо старшего штурмана Шверста, он уже настолько закоченел, что уже не мог не только пошевелиться, но и закричать. Он мог ещё только моргать. Чисто случайно именно это и заметили с катера, зацепили крюком и вытащили на борт. Его растёрли спиртом, влили, разжав челюсти, водки с кипятком, перевязали рану на ноге, о которой Шверст даже не знал, и положили отсыпаться в тепло моторного отсека.

17:05

Адмирал Пантелеев с волнением смотрел на величественный силуэт Кронштадтского Морского собора, ещё не отдавая себе полностью отчёта в том, что подбитый «Минск» всё-таки добрался до Кронштадта.

«Минск» и «Ленинград» вместе отдали якорь на Большом Кронштадтском рейде. Плавание на «Минске» из Таллинна в Кронштадт продолжалось для адмирала Пантелеева чуть более суток, но он понимал, и не ошибся в этом, что до конца жизни не избавится от потрясений и впечатлений, полученных в этой операции.

Громада крейсера «Киров» темнела в нескольких кабельтовых от левого борта. Флага командующего на крейсере не было. С «Минска» запросили прожектором местонахождение адмирала Трибуца и получили ответ, что командующий отбыл на берег в штаб КБФ.

Адмирал Пантелеев распорядился подать катер.

Вместе с военкомом штаба Серебрянниковым, адмирал Пантелеев шёл на катере к причалу и думал: не кошмарный ли сон всё это?

Ведь, кажется, совсем недавно он уходил с этого рейда в Таллинн, ведя за собою боевые корабли. Гремела музыка. Воевать, если потребуется, все собирались на чужой земле и в чужих водах. Любимой песней была «Любимый город, можешь спать спокойно...» А теперь с огромными потерями им удалось вырваться из таллиннской ловушки и прорваться в Ленинград, на подступах к которому уже стоят войска противника.

Вот и знакомая лестница штаба флота. Старинные, с маятником, большие часы на площадке. Адмирал шёл по длинному коридору, заглядывая во все кабинеты. Кабинеты были пусты — все находились в столовой, где ужинали в присутствии командующего. Пантелеев отправился в столовую.

Свою встречу с адмиралом Трибуцем сам Пантелеев описал следующим образом:

«Трибуц оживился, развёл руками:

— Начальник штаба! Вы же погибли с «Минском»?! Мы вас уже помянули!

— Никак нет, — отвечаю, — «Минск» ранен, стоит здесь на рейде, а я всего лишь проголодался...

Раздался всеобщий смех.

Но комфлота не сдавался:

— Начальник штаба, у вас неточные сведения: вы погибли. Ну да ладно, ужинайте. После установим, вы это или ваша тень...

Разговор за столом шёл очень весело».

Считая, что для веселья за столом были все основания, Пантелеев всё-таки почувствовал, что адмирал Трибуц находится в состоянии «нервного возбуждения» и «озабочен». Вскоре ему стала ясна и причина: завтра в Кронштадт должен прибыть сам нарком ВМФ адмирал Кузнецов вместе с Лаврентием Берия.

— Сколько транспортов дошло до Кронштадта? — поинтересовался Трибуц.

— Пока ни одного! — ответил ему начальник ОВРа капитан 1-го ранга Ладинский.

Сам Трибуц не видел ни одного транспорта со вчерашнего дня.

Не видел их и Пантелеев. Правда, когда «Минск» и «Ленинград» проходили Лавенсари, далеко за кормой угадывались чьи-то дымы. Возможно, это были какие-то транспорты.

А от капитана 2-го ранга Святова, находившегося на Гогланде, пока также не поступало никаких донесений.

Но адмирала Пантелеева пока больше интересовал вопрос, кто и на каком основании доложил командующему флотом о гибели «Минска»?

Капитан 1-го ранга Питерский, сидевший неподалёку, наклонился к Пантелееву и объяснил: «В самый разгар боя с немецкими самолётами на крейсере перехватили чью-то искажённую радиограмму... Ясно было только одно: «Минск» подорвался на мине. Ну, а ведь это обычно плохо кончается. Вот и записали вас в покойники!»

Адмирал Пантелеев не мог понять, с какими самолётами дрался «Киров», когда «Минск» подорвался на мине. Ведь было уже совсем темно. Но дальше углублять эту тему не стал.

17:20

Артурс Эмсинь, капитан транспорта «Атис Кронвалдс», как человек суеверный не верил, что ему удастся благополучно довести пароход до Ленинграда. Он хорошо знал, что случилось в Таллинне с его предшественником капитаном Мартином Какстом и почти половиной его экипажа, расстрелянными в Таллинне по приговору военного трибунала. Капитан Эмсинь верил, что души покойных мстят живым.

Но тем не менее «Атис Кронвалдс» благополучно избежал мин в страшную ночь с 28 на 29 августа, а весь сегодняшний день вместе с «Калпаксом» удачно увёртывался от немецких бомб.

Самолёты налетали в среднем каждые сорок минут по три, по четыре, иногда — по девять машин. Бомбы падали