Парижские тайны царской охранки - Валериан Агафонов

1906 год

На 1-м съезде партии социалистов-революционеров на Имат-ре в конце декабря 1905 и начале января 1906 года были избраны в ц. к.: Чернов, Натансон, Ракитников, Аргунов и Азеф. Этот же ц. к. тут же, на одном из своих заседаний, решает приступить к организации центрального террора, то есть к убийству царя (из воспоминаний Савинкова, ibidem), и тем самым следовательно партия отказывалась от своего манифеста, временно отменявшего террор.

После съезда старые члены «боевой организации» приезжают в Гальсингфорс. Азеф также там.

Центральный комитет партии с.-р. «решает, что боевая организация предпримет одновременно два крупных покушения: на министра внутренних дел Дурново и на московского генерал-губернатора Дубасова, только что «усмирившего» Москву» («Воспоминания». Савинков).

В своих воспоминаниях Савинков рассказывал следующее: «2, 3, 24, 25 и 26 марта покушений на Дубасова не состоялось, так как участники его напрасно прождали возвращения его из Петербурга с Николаевского вокзала к себе — в генерал-губернаторский дом. Тогда покушение было отложено до страстной субботы. Азеф знал, что покушение назначено на этот день. В среду на страстной неделе всеми была замечена слежка. В пятницу же вечером часть террористов всю ночь спасалась от преследования шпиков, а в субботу, в день покушения, едва спаслись остальные».

Ясно, что покушение не состоялось, так как этому помешали осведомленные о покушении «шпики».

23 апреля 1906 года было совершено покушение на генерал-губернатора Дубасова в Москве. Были убиты адъютант Дубасова гражданин Коновницын и соц. — рев. Бор. Вноровский, бросивший бомбу, — Дубасов же только легко ранен.

Руководителем по организации этого покушения был Азеф.

Как нам передавали, Вноровский был поставлен Азефом в таком месте, где Дубасов не должен был проезжать; Вноровский, увидев, что Дубасов едет не мимо него, побежал к коляске, споткнулся и упал на колено, почему и не мог бросить бомбы как следует.

Савинков в своих воспоминаниях тоже утверждает, что по пути проезда Дубасова стояли участники покушения без бомб, а Вноровский и Шиллеров с бомбами были поставлены там, где Дубасов не должен был проезжать.

Нам кажется совершенно невероятным объяснить случайностью то, что Дубасов в дни, назначенные для покушений, не приезжал из Петербурга; не можем мы объяснить случайностью и упорное преследование шпиками террористов накануне и в день несостоявшегося из-за этого покушения — в страстную субботу 1906 года.

И не случайность, что 23 апреля 1906 года бомбисты стояли там, где Дубасов не должен был проезжать.

Объяснение всему этому простое — Азеф знал и организовывал это «покушение».

Если же оно произошло, хотя и не совсем удачно, то в этой «случайности» виноват уже не Азеф, а быстрый и решительный Вноровский…

Весной 1906 года в марте Ратаев пишет Зуеву («Былое», № 2, 1917 год), что с Азефом приключилось таинственное происшествие: начальник охранного отделения в Петербурге Герасимов арестовывает его с подложным паспортом на имя Черкасова во время слежки за Дурново. Три дня Герасимов держит в охранном отделении Азефа и потом выпускает. «Затем, — говорит Ратаев, — он не сам заявился, а назвал себя, лишь просидев трое суток…». Но по Меньщикову оказывается, что Азефу и не нужно было называть себя, так как Герасимов отлично знал, кого он берет, и филер Тутушкин знал, что ему приказано взять «Подметку» «Раскина»[49] (охранная кличка Азефа). На шпиковском языке «подметка» означает — провокатор.

«Все это очень загадочно», — говорит Ратаев.

Сделал ли это Герасимов «в пику» Департаменту полиции, как думают некоторые, или по другим причинам — неизвестно. Нас этот факт интересует по другим соображениям, на которых мы остановимся ниже.

Как мы узнаем теперь из воспоминаний Савинкова, группа боевой организации, наблюдавшая за Дурново с апреля 1906 года, то есть следовательно после ареста Азефа Герасимовым, не могла выследить Дурново, и только раз неожиданно Дурново купил газету «Русское знамя» у террориста, следившего за ним под видом продавца этой газеты.

Оказалось в то же время, что другая группа революционеров-слежчиков описывала подробно выезд Дурново и его маршрут, принимала за Дурново — Акимова, министра юстиции, несколько похожего на него. При этом нам вспоминается, что Леонтьева убила в Швейцарии вместо Дурново другое лицо, тоже несколько похожего на Дурново. Не участвовал ли в этом деле Азеф?

Когда же террористы решают все же убить и Акимова, шпики мешают им и в этом.

Трегубова и Павлова — участников покушения на Дурново — вскоре арестовывают на Финляндском вокзале, а летом берут и Гоца. Всех судят за принадлежность к боевой организации партии и приговаривают к каторге.

Так же неудачно окончилось покушение на Римана и Мина. Студент Яковлев был арестован на квартире Мина и приговорен к 15 годам каторжных работ…

«Во время 1-й Государственной думы в июле 1906 года центральный комитет решил снова возобновить террор» («Воспоминания». Савинков, «Былое», № 2,1918 год).

В октябре 1906 года на совете партии на Иматре Азеф неожиданно отказывается от участия в боевой организации, мотивируя усталостью и невозможностью старыми способами вести дело (Заключение Судебно-следственной комиссии). «С.-р.» («Былое», № 9, 10, Париж, 1909 год). Азеф объявил, «что слагает с себя обязанности руководителя боевой организации и уезжает за границу». Это было «поздно осенью 1906 года после того как Азефу были переданы слова X., что боевая организация вызывает всех молодых людей, годных для участия в террористических актах, в Финляндию, а провинция остается без людей, а при переезде через финляндскую границу или в Петербург эту молодежь арестовывают».

Азеф обиделся якобы на боевую организацию! Просто конечно испугался за свою драгоценную жизнь, так как выставленное X. обвинение било не в бровь, а прямо в глаз и несомненно указывало на провокации Азефа.

При этом ни X., ни «С.-р.» не знали, что той же осенью 1906 года помощник одесского начальника охраны «дал знать через посредство местных социалистов-революционеров центральному комитету, что он доставит ему сведения о провокаторе, стоящем в центре партии, если за получением этих сведений явится одно из указанных им лиц. В числе этих лиц был назван Ch.» (Н. С. Тютчев. — В. А. Заключение Судебно-следственной комиссии по делу Азефа). Ch. поехал, но не мог найти Сорокина (это и был помощник одесского начальника охраны) ни в Одессе, ни в другом городе, куда ему сказали, что Сорокин был переведен. Скоро Сорокин был арестован и обвинялся в провале секретных сотрудников — то есть провокаторов.

Азеф знал о предупреждении Сорокина…

Ch. (Н. С. Тютчев), когда ц. к. послал его к Сорокину, «полагал, что об Азефе именно и будет идти речь с охранником» (Заключение судебно-следственной комиссии по делу Азефа).