Холодная кровь - Роман Глушков

Как только умолк последний выстрел, интрудер, не вставая с пола, швырнул заготовленную гранату в восточное окно, но недалеко – так, чтобы она упала возле фундамента. Несмотря на готовность майора к вторжению, он все равно не мог полностью контролировать ситуацию, и потому, избавившись от гранаты, выкатился в проход и открыл огонь по двери еще до того, как в ней нарисовался ожидаемый «броненосец». Штурмовика, который должен был появиться у восточных окон, Кальтер пока не опасался. Заметил тот перелетевшую через подоконник гранату или нет, она в любом случае не позволит врагам провести синхронную атаку.

Интрудер спустил курок аккурат в момент взрыва, и хоть кирпичная стена обезопасила майора от осколков и каменной шрапнели, ударившая в окна звуковая волна заложила ему уши, наполнив голову противным монотонным звоном. Впрочем, легкая контузия была лишь малой платой за ту неоценимую услугу, какую оказала Кальтеру своевременно выброшенная граната. Она не только оградила его от нападения с фланга, но и отвлекла внимание ворвавшегося в дверь второго ходячего мини-танка.

Первые выпущенные интрудером пули угодили «броненосцу» в живот и грудь, однако не причинили врагу никакого вреда. Пуленепробиваемые бандажи экзоскелета без проблем выдержали несколько прямых попаданий, а сам тяжелый бронекостюм не позволил сектанту упасть под градом обрушившихся на него сокрушительных пулевых ударов. Штурмовик дал короткую очередь, но попал не в лежащего на полу майора, а в железные шкафы позади него. Поднятая пулеметным обстрелом пыль скрывала Кальтера, и сейчас враг стрелял наугад. Встретив грудью еще несколько пуль, он шагнул в прихожую и заметил-таки стрелка, но в этот миг рванула упавшая у фундамента граната.

Ее осколки, а также куски щебня и пыль ворвались через окна в здание и невольно заставили «броненосца» отшатнуться от оконного проема в глубь прихожей. Враг шагнул за перегородку и ушел из-под обстрела. На виду у Кальтера остались лишь торчащие из-за косяка правая нога и соответствующее плечо сектанта. Выбор целей был небогат, но это вовсе не заставило майора прекратить стрельбу. Перенеся огонь на нижнюю конечность «броненосца», интрудер добился желаемого результата гораздо быстрее, нежели паля по его бронированной груди. Две пули разорвали не защищенное бандажом подколенное сухожилие врага, но опять-таки экзоскелет не дал ему упасть. Что служило теперь, в общем-то, бесполезной поддержкой. Нога монолитовца была фактически наполовину оторвана и больше не могла привести в движение экзоскелетные усилители.

Взревев от боли, «броненосец» инстинктивно рванулся с места и шутя проломил комнатную перегородку, но именно этот рывок его и погубил. Стоять, не двигаясь, с пострадавшей нижней конечностью боец в экзоскелете еще мог, а вот ходить – уже нет. Левая нога сектанта послушно шагнула вперед, но отказавшая правая была отныне на такое неспособна. «Броненосец» совершил нечто похожее на неуклюжий фехтовальный выпад, снес стену прихожей, а потом утратил равновесие и рухнул на дощатый пол всей своей нешуточной массой.

Кальтер полагал, что у пронзительно вопящей Верданди хватит ума забиться в угол и не высовываться, в то время как майору разлеживаться на полу было некогда. Неизвестно, причинила ли граната ущерб второму штурмовику. И пока он не возобновил атаку вместе со спешащим сюда же пулеметчиком, интрудеру следовало избавиться от того противника, которого ему довелось обездвижить.

Подстреленный «броненосец» барахтался в обломках перегородки и раскуроченного им же пола, пытаясь превозмочь боль и продолжить бой. Кальтер, само собой, категорически не одобрил героизм противника. Вскочив с пола, майор подлетел к упавшему сектанту, ногой наступил на ствол его автомата, после чего упер дуло «ВМК» в забрало вражеского шлема и спустил курок. Выпущенная в упор очередь вдребезги разнесла поляризованное стекло и превратила в кровавое месиво находившееся за ним лицо монолитовца. Мертвец содрогнулся в последней, усиленной экзоскелетом конвульсии и угомонился. На сей раз окончательно.

Не желая маячить над телом поверженного врага, майор метнулся к уцелевшей перегородке, на ходу меняя опустошенный магазин на новый. Взятый Кальтером с ходу темп схватки нельзя было сбавлять ни в коем случае. Только таким образом окруженный в доме беглец мог биться с преследователями на равных и не стать для них загнанной жертвой. В ушах интрудера все еще стоял звон от гранатного разрыва, поэтому Кальтер полагался сейчас исключительно на собственное зрение. Он не мог даже расслышать, продолжает кричать Верданди или нет – а уж голосить-то она умела, дай бог! – не говоря о вражеских шагах за стенами. Но проредив ряды противника, майор ощутил себя несколько уверенней и теперь намеревался перейти от обороны к контратаке.

Но, похоже, проблемы со слухом возникли не у одного Кальтера. Второй штурмовик вовремя заметил вылетевшую ему под ноги гранату и успел схорониться за углом лишенной окон тыловой стены здания; именно оттуда подкрался к конторе при пулеметном обстреле этот сектант. Все, что он мог расслышать после гранатного разрыва, это, пожалуй, только грохот разнесенной собратом перегородки и выстрелы. О том, что происходило внутри домика затем, контуженный монолитовец знал не больше, чем майор – об обстановке снаружи. И потому, из опасения подстрелить напарника, «броненосец» уже не мог лихо выпрыгнуть из-за угла и начать палить по окнам. Чего нельзя было сказать о Кальтере. Ему дозволялось с чистой совестью стрелять по любому движущемуся объекту за пределами здания.

Несмотря на внушительный вес, «броненосец» довольно шустро проскочил перед окном бытовки, оперативно оценил в ней обстановку и замер за межоконным простенком. Кальтер, однако, не проморгал маневр противника и подозревал, что тот наверняка заметил лежащего в углу человека. Будь интрудер на месте этого сектанта, он точно не преминул бы повторно заглянуть в бытовку и дать по подозрительной цели короткую очередь. С ходу ведь не определишь, кто там валяется в клубах пыли: мертвец или всего лишь притворяющийся мертвым коварный враг. Так что лучше израсходовать несколько патронов и избавить себя от сомнений, чем оставлять за спиной потенциальную угрозу…

Догадка эта вонзилась в мозг Кальтера, подобно раскаленному гранатному осколку. Майор не успел даже толком представить «броненосца», стреляющего в беззащитного ребенка, как стремглав очутился напротив того самого окна, аккурат между Верданди и готовым вот-вот сунуться в оконный проем монолитовцем. Майор отдавал себе отчет лишь в одном. Он знал, что с того дня, как поразил на приснопамятных тестах Ведомства те спорные картонные мишени, ему впервые приходится поступаться принципами интрудера. Впрочем, отчего и почему так произошло, его сейчас абсолютно не волновало. Он по-прежнему доверял своим инстинктам, и это главное. А еще был уверен, что крепкие забрала вражеских шлемов однозначно не выдерживают автоматную очередь в упор.

К чести сектанта, он действительно оказался педантичным воякой и не собирался оставлять за собой недобитых противников. Но именно эта педантичность его и сгубила. Вместо того чтобы произвести по обнаруженному в бытовке субъекту серию контрольных выстрелов, монолитовец сам нарвался на изрядную порцию свинца.

Осмелившись вновь заглянуть в бытовку – только теперь с четко определенной целью, – сектант не успел просунуть в окно ствол автомата, как в лицо ублюдку, подобно зеркальному отражению, уперся другой ствол, принадлежащий… Кому именно принадлежащий, «броненосцу» определить уже не удалось. Как и осуществить задуманное. Все планы педантичного монолитовца пошли насмарку, едва палец интрудера нажал на спусковой крючок «ВМК». После чего содержимое шлема обезглавленного врага можно было натурально выплескивать на землю, как помои – из кастрюли…