Пищеблок - Алексей Иванов

Валерка глядел на Горь-Саныча с сочувствием. Он и сам всё понимал, однако надеялся, что Горь-Саныч изобретёт какой-нибудь способ – он же старше и умнее. Но Горь-Саныч ничего не изобрёл.

– А как же Вероника Генриховна?

Игорь опустил голову.

Валерка подумал, что если бы Анастасийка стала пиявицей, он всё-таки попытался бы убить стратилата. Ну, хотя бы сам погиб, чтоб не мучиться. Но Анастасийка защищена своим золотым крестиком. А Веронику Генриховну не спасёт никто – ни начальники, ни милиция. Ни крестик, ни Горь-Саныч.

Впрочем, был ещё один вариант. Наверное, последний. Серп Иваныч Иеронов. А на кого ещё надеяться? Серпа Иваныча все уважают. Слушают. Он ветеран Гражданской войны, всесоюзный пенсионер. Он может сказать кому-нибудь из главных людей, чтобы помогли. Серпа-то Иваныча никто не отфутболит. Но сам он поверит ли в вампиров?..

– Я знаю, к кому надо обратиться, – тихо произнёс Валерка.

– И я уже догадался, – тяжело вздохнул Игорь.

Нельзя бросать Веронику. Надо использовать все шансы, даже самые маленькие. На одной чаше весов – неловкость от странного разговора, а на другой – жизнь Вероники. Если Вероника останется пиявицей, то погибнет: подцепит какою-нибудь туляремию, или поскользнётся на улице и ударится о тротуар головой, или «скорая» опоздает к ней на приступ аппендицита.

К Серпу Иванычу Игорь отправился в тихий час. Валерку он с собой не взял: зачем Валерка при таком разговоре? Надо, чтобы всё было серьёзно, а серьёзно – это когда без детей и с глазу на глаз.

На веранде Серпа Иваныча сидели и смотрели Олимпиаду спортивные тёзки Максим и Кирилл, а ещё радиотехник Саня, который у себя в Дружняке не рисковал днём торчать перед телевизором на виду у директора.

– Где хозяин? – спросил Игорь.

– Наверх полез. Сейчас вернётся.

Игорь тоже присел.

Показывали тяжёлую атлетику. По дорожке неспешно шагал спортсмен в красном купальнике. Его торс, руки и ноги состояли из мускульных шаров. Запястья и колени были перемотаны какими-то белыми бинтами. Шумел большой зал, операторы выкатывали телекамеры, гомонили зрители на балконе, гулко раскатывался голос диктора. По пути к штанге атлет сунул руки в чашу с каким-то порошком и потоптался в какой-то песочнице. Не проявляя волнения, он встал над штангой с красными и синими дисками, тряхнул всей архитектурой своего могучего тела, хищно растопырил руки, нагнулся и вцепился в гриф, словно штангу надо было выдрать из земли, как сорняк. Рывок, приседание – и штанга уже лежала у штангиста на груди.

Тёзки Максим и Кирилл закряхтели и заелозили ногами, сочувствуя усилию атлета. Атлет медленно вставал, преодолевая чудовищную обратную тягу гравитации. Кажущаяся медлительность этого движения напоминала неспешный, тягучий старт ракеты с космодрома. Вокруг атлета словно бы щёлкали электрические разряды. Зал взвыл. Игорь смотрел на искажённое и запрокинутое лицо спортсмена. Спортсмен яростно вперился куда-то вверх, будто ждал знамения под потолком спортивного зала.

Игорь подумал, что и сам он сейчас подобен этому атлету. Штанга уже поднята с помоста, но ещё лежит на груди тяжеловеса, – и тайна вампиров раскрыта, но пока лишь для одного Игоря. Удастся ли атлету вытолкнуть штангу над головой – удастся ли Игорю разрушить безжалостное людоедство стратилата? Оскалившись, олимпийский силач подбросил штангу над собой и застыл, растопырив руки. Штанга висела в воздухе.

– Советский спортсмен Юрик Варданян в толчке взял рекордный вес в двести двадцать два с половиной килограмма! – сообщил диктор.

Тёзки одинаково перевели дыхание. Максим повернулся к Игорю.

– Слушай, Игорёха, – сказал он, – нам мужики нужны. На Концертную поляну дрова привезли, надо костёр сварганить.

– И? – спросил Игорь.

– Приходи после ужина. Помогать будешь.

– Я не Юрик Варданян. Я рекорды в толчке не ставлю.

– Да мы видим, – хмыкнул Кирилл. – Всё равно пригодишься.

– Ладно, – согласился Игорь.

В глубине дома заскрипела лестница – со второго этажа спускался Серп Иваныч. На веранду он не заглянул, а прошёл на выход. Это Игоря вполне устраивало: не при тёзках же рассказывать о вампирах.

Игорь догнал Иеронова на дворе.

– Серп Иваныч, подождите! – окликнул Игорь.

Иеронов остановился. Он был в смешной детской панаме, в рубашке-безрукавке и просторных стариковских брюках, на ногах – сандалии.

– Можно с вами поговорить? Мне это важно.

– Ну, в пределах моей компетенции, – предупредил Серп Иваныч. – Если про то, как девушке понравиться, то мои советы устарели.

– Давайте сядем на лавочку, – предложил Игорь.

Они уселись, и Серп Иваныч надвинул панаму, защищая лицо от солнца.

– Скажите… – помялся Игорь, – вы верите в вампиров?

– Только в чертей, причём полосатых. И ещё в их бабушку.

Игорь виновато улыбнулся. Ему, как и Валерке, нравился этот старик. От Серпа Иваныча веяло спокойствием и добродушием, словно самое страшное в своей жизни он уже пережил, а остальное не стоило нервов.

– Я не разыгрываю вас, Серп Иваныч. Неделю назад и я сам посчитал бы это бреднями… Но всё изменилось… Вы знаете, кто такой стратилат?

Серп Иваныч посмотрел на Игоря очень внимательно, и глаза его сузились – иронично и как-то испытующе.

– Знаю, – кивнул он. – Я же родом из этих мест. Так у нас называют упыря, у которого в подчинении другие упыри, помельче. Пиявцы, вроде бы.

Игорь даже немного растерялся. Он никак не ожидал, что эти странные старинные слова окажутся известны Серпу Иванычу. Хотя чему удивляться? Иеронову – восемьдесят лет, хоть он и выглядит на шестьдесят. И на своём долгом веку, без сомнения, Серп Иваныч навидался всякого.

– Они здесь! – решительно заявил Игорь. – Здесь, в лагере!

Серп Иваныч устало ссутулился, лицо у него потемнело, щёки запали, и морщины проступили резче. Короткая седая борода-щетина вдруг остро засверкала серебром, а в глазах появилась такая тоска, что Игорю стало ясно: Серпу Ивановичу Иеронову – всё-таки восемьдесят, и ни годом меньше.

– Эх, дружище… – сказал он. – А я так надеялся, что больше никогда уже не услышу этих слов – «они здесь»… Не повезло старому дурню. Не добили мы их тогда… Что ж, давай, выкладывай.

– Понимаешь, сорок лет назад он работал в НКВД, – рассказывал Игорь.

– Что такое НКВД? – перебил Валерка.

– По-нынешнему – милиция.

– А-а…

После разговора с Серпом Ивановичем Игоря не отпускало какое-то ненормальное воодушевление. Серп Иваныч обещал помочь, и опасности, которые казались Игорю смертельными, развеялись как дым. Но Валерка не разделял энтузиазма Игоря. Слишком всё это просто: пошёл, нажаловался, тотчас приехала армия и напала на врагов, а гражданское население пускай постоит в сторонке и подождёт победы. Нет, тут что-то не то. Так не бывает.