Конъюгаты: Три - Люминис Сантори

К великому удовольствию Калиты это действительно была лохнеска. Так что можно было получить потомство, поместив клона в саму же особь. Однако это не совсем млекопитающее. Что-то до. Переходное. Хрисанф подбодрил друга заявлением, что у него всё получится, ведь получилось же у него с Далилой.

Кирсанова вышла отдохнуть и устроилась на минутку на складном походном стуле со спинкой. Она практически не делала так, но здесь не было комарья, слепней и мошек и хотелось полюбоваться видами. Мёрзла от дуновения ветра и предпочитала, всё же, барахтаться с "лягушатами" и их родителями, или спокойненько сидеть на корточках, или коленях, или на боку в мелководье, покачиваясь от набегающих волн. У ней с собой были очки, так что она была благодарна себе за нерассеянность и предусмотрительность этим вечером. Вооружившись волшебными стеклами, Далила завидела, что муж перекочевал в одну из средних секторов (для взрослых) и там время от времени выбирается из озера, чтобы поговорить с какой-то дамой.

Кирсанова отрегулировала очки на нужный диоптрий. Потом отбросила их и схватилась за бинокль, который тоже предусмотрительно взяла с собой. Впрочем, то было не такой уж редкостью: мало ли, можно птичку какую-нибудь понаблюдать, интересно же. "Птица" на этот раз оказалась женщиной чуть старше Далилы. Прям из тех, которые очень нравятся её благоверному. Она угощала этого "славного парня" в прекрасной форме кучой пирожков (с мясом и рисом) собственного приготовления, морсом и ещё чем-то, что доставала из своей корзинки для пикников. Путь к сердцу Хрисанфа лежит напрямую через желудок. И извилины у него становятся все прямыми и благодушными, как только ему предложат еды.

Натуральная собака Павлова. Что это за гортензия такая?

Гортензия сама не купалась, а, видимо, приглядывала за сыном, который напросился на уровень посложнее.

Да она в прошлом смачная штучка.

Далила критично осматривала через бинокль коричневый раздельный купальник. С шаловливой полоской рюшечки по спине. Не обычные полуспортивные лямочки. Элегантная, хоть и небогатая, рюшечка. А может и воланчик. Кирсанова как-то не разбиралась. Не только коричневое, но и с кусочками зелёного и синего. Без парео. Но на бёдрах повязан белый прозрачный кусок ткани. Тоже не новое, даже старенькое, умело устроенное бывалыми, в хорошем смысле, руками. Кожа светлая, и в её возрасте в довольно приличном состоянии. Женщина, не замороченная уходовыми процедурами, скорее, как написали бы в старинном журнале: с пикантной ванильной перчинкой. Гардероб — всё один и тот же тонкий старый шкаф и несколько вещей, которые она комбинирует. И брызг простых духов станет для неё завершением не стильной комплектации, а раздразнит её женское любопытство и лёгкую загадочную авантюру на весь день. Женщина-кошка. Пусть старше бальзаковского возраста. Пусть со смешным пузатым прицепом (старшие, видимо, выросли). Такие входят в древний паровоз с удобными кожаными ботиночками (но чуток с каблучком), с чуть обшарпанным маленьким чемоданчиком, зато с зонтиком и перчатками. В современности, она с рюкзаком (пирожки, морс, все дела), зато шляпка тонкого плетения с примятой ленточкой (это не прилизанные до безупречности особы) и на шлепках стразики.

— Уу! Хищница!

Но это Далила преувеличивает. Ничего не хищница. Очень даже курица-мама, худо-бедно хозяйка дома. С мужем либо развелись, либо вдова.

— Ну, конечно, мой рот разинул, глаза выпучил.

Агний и в самом деле охотно брал кушанья, чему-то улыбался, чему-то смеялся, а в конце засел с собеседницей надолго и купаться его, похоже, больше не тянуло.

Далила была в курсе, что он без ума от таких самодостаточных, колоритных, оригинальных женщин, да ещё впридачу с хавчиком.

Они о чём-то говорили и говорили, и Агний дал ей свою визитку, она — свою. Не помогли съеденные Кирсановым до заплыва два огромных арбуза. Сжёг калории и нашёл новые на бережку, и теперь болтал ногами в воде, верхняя часть тела обсохла и блестела на солнце. Он смотрел прямо, глаза в глаза. Значит, увлечён. Он либо впивается в человека, либо старается прятать свой взгляд, смущаясь или, наоборот, не желая смутить.

Когда ещё через полчаса Хрисанф вспомнил о жене и заглянул к ней, она пила сок из трубочки и не возилась в лягушатнике, а лежала в шезлонге, накрывшись тонким полотенцем.

— Почему не купаешься?

— Откупалась.

— Даже? Не похоже на тебя.

В отличном настроении он полез в одну из их сумок и протянул ей крохотную коробочку.

— Что это?

— Открой.

Внутри лежало колечко с камнем синезеленосерого цвета. Они нередко дарили друг другу кольца, он — ещё чаще. У них были обручальные кольца, помолвочные, на годовщины и так далее. Только она носила их когда и как придётся, потому что это был не слишком удобный для неё вид украшения. Хотя получать в подарок, любоваться любила. И носила с удовольствием, но, всё же, мыть руки, цеплять за одежду, терять в варежках — с кольцами всегда много нюансов. Хрисанф же регулярно надевает. И до неё и после женитьбы. Но и у него меняется размер пальцев, поэтому он также редко носит обручалку, и они не относятся к паре, которые похожи на окольцованных голубей и вынуждены подбирать другие украшения соответственно с колесками. Есть история с Ванессой, как она узнала, что Кирсанов — её отец, потом, как-нибудь расскажу.

— Как красиво. Что за камень? Никогда такого не видела.

Она смягчилась. Не подозревая, он зашёл со стороны, улучшившей её эмоции.

Агний присел рядом к ней на шезлонг и, обняв, поцеловал.

— Это зафиксированная вода из озера. В память о Мунди-экспресс.

— Такая другая прозрачность. У минералов чисто, но немного холодно. Здесь так живо. И без граней. Как капелька.

— Ди. Я знал, что тебе понравится. Смотри, фокус.

Он подозвал её к воде и осторожно погрузил её кисть в воду. Камень как будто растворился, виден был только ободок кольца и место насадки.

— Круто!

Она вытащила руку: как прежде. Камешек аккуратно сиял на пальце.

Далила привлекла его к себе под навес, чтобы не мозолить посторонние взоры. Его кожа была ультра-тёплой и пахла озером: живой водой.

— Далила.

— Однако, ты всё-таки гад!

— А?

Он рассчитывал, что они понежатся немного и вдруг заметил, что супруга переменилась в лице. Она изъявила своё недовольство и сказала, что видела, как он развлекался с годной мамзелью.

— Если б она ещё суп и второе притащила, ты бы залез под неё там же.

— Да что ты такое говоришь! Люси что ли? Да, виноват, кажется, скушал весь их обед, но я дал ей и её сыну карту в нашем ресторане, там тоже неплохо кормят. У неё просто бизнес