Прощальный поклон капитана Виноградова - Никита Филатов

Сероватый – по причине усталости и скудного освещения – сержант взял в руки удостоверение с фотографией Владимира Александровича:

– Да, пропуск выписан. Сейчас проводим.

– Я, собственно, здесь неплохо ориентируюсь.

– Не положено… Это быстро! – И вскоре его действительно уже вели по бесконечно пустынному коридору.

Когда Виноградов возник на пороге, дверные петли негромко скрипнули.

– Что случилось?

По тому, как испуганно дернулся на звук со своего места задержанный, стало ясно: с ним успели уже плотно и основательно психологически поработать. Хорошо, если только так…

– Здравствуй, Денис!

– Здравствуйте, Владимир Александрович.

Оперуполномоченный уголовного розыска младший лейтенант милиции Нечаев сидел на стуле посреди кабинета. Первое, что бросилось в глаза, – это высокие ботинки без шнурков. На запястьях – потертые наручники старого образца, оторванная пуговица на вороте рубашки, обмякшие плечи… Вдоль щеки, от уха до подбородка, грязно-розовой полосой вытянулся кровоподтек.

– Это что такое?

– При задержании! – ухмыльнулся из-за стола похожий на мультипликационную крысу инспектор из Службы внутренней безопасности ГУВД. Виноградов помнил его по шумной истории о поборах с проституток в международном кемпинге «Светино» – тогда пришлось поспешно расформировывать целое милицейское подразделение. Кого-то уволили, кого-то отправили на пенсию… Этот, видимо, устроился значительно лучше остальных.

– Денис?

Нечаев отрицательно помотал головой из стороны в сторону и хотел было что-то сказать, но его опередил чей-то требовательный голос:

– Вы и есть его адвокат?

– Да, – обернулся Владимир Александрович.

Молодой человек в измятой за ночь форме с прокурорскими серебряными погонами тяжело вздохнул и потер глаза:

– И ордер имеется?

– Конечно! – С этой стороны у Виноградова все было обставлено безупречно.

– Позвольте полюбопытствовать?

– Пожалуйста.

Сначала «крысенок» наблюдал за диалогом со стороны – и в глазах его читалась смесь болезненного самолюбия и черной безадресной зависти. Потом не выдержал – встал, подошел к прокурору, взял у него адвокатский ордер, зачем-то посмотрел на просвет и брезгливо вернул обратно:

– Ну-ну!

– Что случилось? – повторил вопрос Виноградов, когда с формальностями было покончено.

– Владимир Александрович, я…

– Подожди-ка, Денис! – на полуслове оборвал он подзащитного. – Сначала хотелось бы этих господ послушать.

Не спрашивая разрешения, Виноградов снял куртку и положил ее на свободный стул. Уселся, щелкнул замками дипломата:

– В чем подозревают моего клиента?

– Видите ли, этот молодой человек попал в очень неприятную историю…

…А теперь с той перенасыщенной событиями ночи прошло уже больше двух суток. Установленный законом срок задержания гражданина Нечаева по подозрению в совершении преступления в порядке сто двадцать второй статьи Уголовно-процессуального кодекса неумолимо подходил к концу.

– По-прежнему один сидишь? – нарушил молчание Владимир Александрович, наблюдая, как Денис автоматически забирает с шелестящей фольги последнюю дольку шоколада.

– Один.

– Больше не трогают? – Виноградов показал глазами на почти незаметную уже полосу на щеке собеседника.

– Нет. Вообще, только раз за все время и вызвали.

– Прокурор?

– Нет. Оперативники.

– Яс-сно. – Владимир Александрович поймал себя на мысли, что просто оттягивает время, не решаясь перейти к главному.

– Они меня все-таки арестуют?

– Не исключено. Если предъявят обвинение…

– Но ведь это же – липа! Полная. Разве так можно?

Виноградов хотел было сказать, что при нашей правоохранительной системе еще и не так можно, однако прикусил язык – сейчас следовало обойтись с пареньком помягче.

– Нельзя. Но – сплошь и рядом!

Собеседник по-детски хлюпнул носом:

– Зачем они так, а?

– Значит, кому-то надо!

Провокация – штука древняя и в умелых руках бьет без промаха. Раньше, чтобы посадить человека, особо не церемонились: кому-то анаши в карман засунут, кому-то пару патронов при обыске положат за холодильник… Случайная потасовка на улице с «пьяной» компанией, разорванная блузка несовершеннолетней соседки по купе – да мало ли способов!

Теперь работают тоньше, особенно когда надо убрать с дороги милицейского оперативника. Впрочем, судя по истории с Нечаевым, все новое – лишь хорошо забытое старое.

– Владимир Александрович, ведь никакой же суд не…

– Конечно!

Меньше всего сейчас Виноградову хотелось углубляться в детали шитой белыми нитками провокации, которая привела его подзащитного в камеру. Какая разница, что за статья Уголовного кодекса будет значиться в обвинении? Аргументы, доказывающие абсолютную невиновность Дениса, лежали на поверхности и уже тысячу раз приводились Виноградовым письменно и устно во всех инстанциях.

– Ты этого не делал?

– Нет!

– Вот именно… Может, оно еще до суда развалится.

– С-свол-лочи!

– Прокуратура, блин… Сами сажают, сами же и за соблюдением законности следят. Так что месяцев десять-одиннадцать они тебя в «Крестах» продержат запросто.

– Но зачем? – повторил Нечаев.

– В том-то и дело! – Виноградов припомнил плакатно-суровое выражение лица помощника прокурора при их последней, только что закончившейся встрече. Почти два часа – обтекаемые формулировки, ни к чему не обязывающие рассуждения… Пока наконец череда намеков и недомолвок не оформилась в определенное деловое предложение.

Которое следовало довести до сведения клиента.

– Денис… Ты хочешь отсюда выбраться?

– Шутите? – полыхнули надеждой глаза собеседника.

– Нет. Нам с тобой предложена сделка.

– Какая? – чувствовалось, что, еще не зная, о чем пойдет речь, оперативник наполовину согласен.

– Все до смешного просто! После чего приключилась вся эта ерундовина? – Адвокат обвел собирательным жестом убогую обстановку изолятора временного содержания.

– Ну, остановили при выходе из РУВД, попросили проследовать за ними…

– Нет – не как тебя забирали, а после чего, понял?

– А, в этом смысле! Я же вам уже говорил – меня задержали почти сразу же после визита в прокуратуру.

– Подробнее?