Похороненный дневник - Д. М. Пулли

в тусклом свете, проникающем сквозь занавес.

— Ее разыскивает Большой Билл… Он сказал, что дает ей всего два дня, чтобы с ним связаться, иначе произойдет нечто ужасное!

Уэндел сидел на кровати, не шевелясь. Только по тяжелому дыханию отца Джаспер мог догадаться, что тот пришел в бешенство.

— Это все Галатас, так ведь? Она не выходит на работу, но дело даже не в этом, правда? Почему он ищет маму?

— Не переживай, сын. Мамины проблемы — не твоего ума дело. Ты просто обязан прекратить слушать чужие разговоры. Понял?

Отец сдавил ему руку с такой силой, что Джаспер испугался, как бы та не сломалась. И вжался в подушку.

— Да, сэр.

Уэндел разжал пальцы и с минуту тер глаза, вроде бы погрузившись в раздумья.

— Ты поспи пока, — сказал он, поднялся и вышел.

Джаспер слышал, как, оказавшись по другую сторону занавески, отец тихо бросил:

— Лео, мы можем выйти поболтать на минутку?

Вскоре после этого дверь хижины открылась и захлопнулась снова.

Джаспер уселся и затаил дыхание, но слышал только звяканье грязной посуды в тазу. Тогда он выбрался из-под одеяла и прижал ухо к холодному оконному стеклу. Где-то вдалеке слабо гудели два мужских голоса, но разобрать их слова было невозможно. Чуть позднее ожил и заворчал автомобильный мотор. Фары отцовского грузовика выхватили лицо Джаспера в окне и скользнули в сторону, удаляясь.

Где-то через час, уже после того как тетя Вельма сменила ему повязки и пожелала доброй ночи, за занавеску тихо прошмыгнула тень Уэйна. Пока кузен раздевался и натягивал пижаму, Джаспер старательно притворялся, что успел уснуть. Ему не хотелось поддерживать беседу об индейцах или шаманах-знахарях.

Уэйн вполз под одеяло и тихо присвистнул.

— Ну ты даешь, малой! Ни минуты покоя, да?

Джаспер приподнялся на локте:

— Ты о чем?

— Я их слышал. После ужина, когда па с дядей Уэном вышли наружу, я как раз стоял за амбаром. Ну, ты понимаешь.

— О чем они говорили? — прошептал Джаспер, косясь на занавеску. Дверь спальни родителей Уэйна всего в каком-то десятке футов, их приглушенные голоса подводили итог дню.

— Твой отец был вне себя от ярости. Ты наплел ему что-то несусветное, и он хотел знать, кто навещал тебя в клинике и не появлялся ли здесь тот детектив из Детройта. Спросил даже про Большого Билла с того катка.

Джаспер уставился в темноту за окном.

— И что дядя Лео ответил?

— Что ему надо бы угомониться. Я уж решил, они вот-вот сцепятся, прямо во дворе.

Джаспер ясно ощутил, как в глубине живота затягивается тугой узел.

— Что-нибудь еще он говорил?

— Ага… — Кажется, Уэйну больше не хотелось шептаться. Дом погрузился в зыбкую тишину. Голоса дяди Лео и тети Вельмы тоже смолкли, только в кухонной печи трещало тлеющее полено.

— Ну, и что же? — чуть не завопил Джаспер.

— Эй! — прогудел с дальнего конца хижины голос дяди Лео. Оба мальчика рухнули на подушки. — Быстро замолчали! Уймитесь уже, вы двое!

— Да, сэр! — хором ответили оба.

Джаспер выждал целую минуту, прежде чем вновь подняться на локте. Пихнул ногу Уэйна под одеялом и прошептал:

— Что еще он сказал?

Уэйн уселся и прижал свою ладонь к его уху.

— Сказал, что твоя мама вроде как не в ладах с гангстерами.

— Что? — слишком громко выдохнул Джаспер. Чтобы заставить его замолчать, Уэйн щелкнул кузена в лоб.

— Если кто-нибудь заявится с расспросами, нам придется сказать, что тебя тут давно нет.

— Но… а что делать, если меня увидят?

— Понятия не имею. Спрятаться?

Глава 39

Что сильнее всего будоражит вашу совесть теперь?

Джаспер полночи провел, глядя в темный потолок дядиной хижины. «Спрятаться».

Вот чего хотела от него мама. Она оставила сына на ферме, чтобы тот мог переждать беду, сидя на своем дереве. А сама бежала прочь, уводя подальше Большого Билла и Галатаса. Но почему?

Джаспер вытянул из-под рубахи медальон из бисера и сощурился, разглядывая его в лунном свете.

Уэйн начал похрапывать: совсем как неспешная, ровная пила. Из спальни дяди Лео в другой части хижины доносился подобный же звук, только куда более громкий. Джаспер перекатился на бок, но его глаза никак не желали оставаться закрытыми.

Мальчика преследовал мамин голос из сна, полный невыплаканных слез. Прикосновение ее теплых губ. «Что бы ни случилось, я всегда буду тебя любить». Эти слова, кажется, сулили разлуку. Причем насовсем.

Джаспер уселся, мотая головой. Что, если это не было сном? Вполне возможно, прямо сейчас мама спит в одном из трейлеров Черной Реки, в каких-то пяти милях отсюда. Нужно было искать тщательнее, пока он там оставался. Джаспер еле сдержался, чтобы не вскочить с кровати и не вылезти в окно, немедленно отправившись на поиски. Пять миль — не так уж и много. Можно добраться и пешком.

За окном их с Уэйном закутка висела полная луна: скоро осеннее равноденствие, призыв к сбору урожая. Лунного света вполне хватило бы, чтобы дойти до резервации, решил Джаспер, но заставил себя опустить голову на подушку. Мама здорово разозлится, если он станет разгуливать по ночам, — в то самое время, когда полагается прятаться. Джаспер лежал, глядя в потолок невидящими глазами.

Вот только в сказке мать ребенка погибла. Он не выдержал напряжения и уселся опять.

Протянув руку, Джаспер поднял с комода у постели книжку про индейцев и вытащил из-под обложки орлиное перо. Черные с белым полосы обрели в лунном свете скорбные оттенки голубого и серого. Он не мог позволить маме просто взять и погибнуть!

Ярость, которую он расслышал этим вечером в отцовском голосе, напомнила Джасперу, что разумнее будет остаться в кровати. Он всего лишь ребенок, маленький мальчик. «Папа лучше знает, как теперь поступить», — сказал он себе. И заложил перо назад, под обложку. Не теряй веры. Эту веру требовалось найти и сохранить.

Часом позднее он все еще лежал без сна, прислушиваясь к потрескиванию тлеющих в печке поленьев. Утром сюда прибудут люди из Черной Реки. Мотега тоже, наверное. Быть может, Джасперу подвернется случай поговорить с ним. Мальчик припомнил, как высокий индеец рычал на Большого Билла, прежде чем выбить из его руки револьвер. «В этих лесах кто только не терялся».

Джаспер свернулся клубочком. Мамину машину нашли заваленной ветками в тех самых лесах. «Когда бледнолицые не хотят, чтобы мертвецов нашли, они хоронят их здесь».

Доктору Уайтберду должно быть известно, где прячется мама, решил Джаспер. Добрый доктор не допустит, чтобы с нею случилось что-то дурное. Может, он смог бы передать ей