Опасная седина монет - Валерий Пушной

Сжимая пальцы в кулаки, Кагоскин старался сообразить, как ему поступить? Упускать такой момент было нельзя, откладывать неразумно — неизвестно, как могла повести себя дальше эта шалава. Ведь она определенно понимает, что ее станут искать, что ей не простят обман. Поступила она глупо до безумия. Хотела спасти приятельницу, но подставилась сама. Да и какие приятельницы могут быть в мире проституции? В этом мире только случайные связи имеют предпочтение. Нельзя спасти ту, которая обречена.

Постояв некоторое время у окна, Кагоскин медленно спустился к двери. В это время кабина лифта, поскрипывая, прошла вверх, остановилась, прошумели двери, раздались какие-то голоса, и лифт опять заработал. Когда кабина проходила мимо, Кагоскин услыхал внутри громкий разговор и смех.

После этого он прислонился ухом к дверному полотну, прислушался. Чуть нажал на ручку двери и оторопел — дверь подалась. Кагоскин увеличил щель и вслушался снова. По квартире разносились торопливые шаги. Они раздавались так гулко, как будто квартира была пустой. Он открыл дверь шире и боком вошел. Квартира ему показалась немаленькой, но почти без мебели. Все, что бросилось в глаза, — это вешалка в прихожей, пол без дорожки, в кухне стол со стулом. Комната была в стороне, и он не видел ее от входной двери, но шум шагов слышен был оттуда.

В это время в комнате, где, кроме кровати со скомканной постелью и комода, ничего не было, девушка раскрыла приготовленную сумку и поспешно складывала туда вещи из ящика комода. Двигалась, как челнок: от сумки к комоду и обратно. Каблуки босоножек часто стучали по голому полу.

Сложив сумку, она сбросила с себя обувь и одежду, в которой пришла, и голая направилась в ванную комнату. Вышла в прихожую и остолбенела, увидав Кагоскина. По телу побежали мурашки. Медленно начало краснеть лицо. Жаром обожгло грудь. Злые глаза Кагоскина говорили сами за себя. Он захлопнул дверь, защелкнул замок. Девушка тихо отступила назад в комнату. Ей хотелось закричать, но голосовые связки окаменели.

Ступив следом за нею, он вошел в комнату. Мельком бросил взгляд на собранную сумку у двери. Приблизился к девушке, взялся пальцами за ее сосок и сдавил. Сильная боль пронзила грудь — девушка взвизгнула. И внезапно дикой кошкой вцепилась Кагоскину в горло. Но удар кулака в живот отбросил ее. Охнув, она отпустила его горло. Комната перед глазами поплыла. Он опять ударил:

— Сбежать решила, тварь! От меня не сбежишь! Меня можно только один раз обмануть! Второй раз не получится! Ты поняла меня? Ты меня поняла?!

Согнувшись от боли, девушка закивала головой. Кагоскин схватил ее за волосы и дернул кверху, при этом ее голова на тонкой шее, казалось, вот-вот отделится от туловища. Она, поскуливая, выпрямилась. Он снова схватил пальцами ее сосок и, сдавливая, выговорил:

— Где она живет? Соврешь еще раз — подохнешь прямо здесь!

В глазах у девушки от боли появился ужас, она пролепетала адрес Валентины-Елены.

— То-то же, дрянь! — Он резко толкнул ее на кровать, она упала на спину, и замерла, а он продолжил: — Поедешь со мной — сама покажешь! Ты знаешь, что с тобой будет, если что-то не так!

Не шевелясь, отгоняя страх, она стала медленно раздвигать красивые ноги. Нужно ли это делать, она сама в те секунды не осознавала. Может быть, сказывалась профессиональная привычка, может быть, женское чутье руководило ею, а быть может, все вместе взятое. Но она стала полностью открываться перед Кагоскиным, в глубине души лелея надежду, что он клюнет на ее красоту, а у нее появится время придумать, как сбежать.

Однако тот не прореагировал на призывное движение женских ног. Каким-то слепым взглядом посмотрел сквозь нее и бросил:

— Одевайся!

И опять она не шевельнулась. Теперь уже откровенно разбросала ноги и промурлыкала:

— Ты мне сегодня всю ночь испортил! Ни себе, ни людям! Утром хотя бы доставь удовольствие! — Во что бы то ни стало она хотела затащить его в постель, но только сильнее разозлила.

— Одевайся! — заиграл он желваками, разгадав ее уловку. — И не вздумай дурить! Хребет сломаю!

Нехотя она поднялась и стала медленно собираться. Девушка не хотела ехать с ним. Кто знает, что там еще может ее ожидать? Руки двигались еле-еле.

Подтолкнув, он поторопил:

— Я тебя предупредил, шалава! Не тяни резину! Убью! — И зло ущипнул за второй сосок.

От боли из глаз девушки брызнули слезы. Соски горели, как в огне. Она закрыла двумя руками грудь. Потом, всхлипывая, долго не могла попасть ногами в стринги.

Когда, наконец, они вышли на площадку, Кагоскин сам закрыл дверь и крепко взял девушку под руку. Спустились вниз по серым ступеням. Она опиралась рукой на металлические перила, он то и дело касался плечом крашеной стены.

Подведя к машине, толкнул ее в салон на переднее пассажирское сиденье, хлопнул дверью, достал телефон и позвонил напарнику:

— Ты еще не спишь? Я нашел тварь, которая пустила нас по ложному адресу. Выходи, сейчас я заеду за тобой!

Несколькими минутами позже Кагоскин подъехал на то же место, где высаживал парня. Тот уже ждал машину. Открыв дверь, он окинул девушку бесцветным взглядом, но ничего не сказал и сел сзади за ее спиной.

Подъехали к серому панельному дому в пять этажей, где жила Елена, подкатили к самому подъезду. Кагоскин сначала все вокруг осмотрел. Ничего особенного, как в любом дворе всякого дома. Машины вдоль трех подъездов, утреннее ленивое оживление редких жильцов, выходивших на улицу, голоса. Повернулся к девушке:

— Пойдешь со мной, а он, — кивнул на парня, — сзади. Если взбрыкнешь, он вставит тебе перо в спину! Уяснила? — Дождался, когда она кивнет в ответ, сказал: — Выхожу! — И выпрыгнул из машины.

Она потянулась к ручке двери, но парень из-за спинки сиденья схватил ее за волосы, прижал к тонкому горлу нож:

— Тихо! Не мельтеши!

Обойдя автомобиль, Кагоскин открыл дверь для девушки. А подручный убрал нож:

— Теперь можно.

Обняв девушку за тонкую талию, врач повел ее к подъезду. Ей в затылок дышал его подельник, и она как будто ощущала у своего позвоночника острие ножа.

Поднялись на этаж не очень чистого подъезда. Ее каблуки громко стучали по бетонным ступеням лестницы. Кагоскина это раздражало. На лестничной площадке остановились, кинули взгляды по дверям квартир. Где-то сверху жалобно замяукал котенок, притих на немного и опять замяукал на весь подъезд.

Быстро метнувшись на площадку выше, парень осмотрел ее и, спускаясь, молчком условным сигналом показал Кагоскину, что там все чисто. После чего подошел к квартире, в раздумье постоял у двери и достал пистолет.

Вынув из кармана ключ, Кагоскин направил его в личинку, и ключ вошел. Врач минуту помедлил, словно что-то удерживало его от дальнейшего шага, но после этого пальцы повернули ключ. Замок щелкнул. Стало быть, на этот раз шлюха не обманула.