Ведьмак. Белый волк и чёрный камень - Елена Владленова

обдавая запахом палёной шерсти и скареди, рассыпался, заваливаясь наземь ярким дёргающимся факелом. Его лошадь с диким ржанием унеслась прочь к зарослям, сея искры по бурому бурьяну.

Засвистели всё яростнее и чаще заговорённые стрелы чуди, и увернуться или отбить их становилось всё сложнее. Часть стрел сгорала в выставленном им навстречу магическом щите. Но всё время держать его было слишком накладно, поэтому защита мерцала, отвечая только на нападение, срабатывая не всегда. И пока больше спасала заговорённая ткань накидки, вспыхивавшая от каждого соприкосновения вплетёнными рунами.

Мечник, оказался искусным бойцом, если и не превосходящим ведьмака в силе и опыте, то уж точно не уступающим ему. Он теснил противника стараясь достать в самых уязвимых местах, бил больше по ногам, старался хотя бы задеть по голове, шаркнуть по лицу, скрытому под нависающим почти до подбородка, наголовнике.

Но, ни выбить меч, ни самого ведьмака из седла ворогу не удавалось.

Возможно, что у него и был бы шанс победить Видана, если бы не индрик с его природной шипастой бронёй, который не упускал ни малейшей возможности проявить себя. Зверь бил лапами, лягался, колол рогом, грыз зубами, стараясь прихватить клыками не только лошадь, но и её хозяина. Всадник, защита которого была немногим хуже ведьмака, не мог приблизиться вплотную.

Они крутились на одном месте. И чаще выходило так, что Видан находился в середине этого вращения. Мечник помимо своей воли прикрывал собой ведьмака. Ему что-то кричала чудь на своём певучем наречии, искажённом злым сипением и, кажется, это были подобранные в человеческом мире бранные слова, искажённые на свой манер.

Воин мешал чуди и не желал к ней прислушаться, уступить, желая победы своей личной, свирепея от того, что бой затягивался и оказался не таким лёгким, как намечался, а противник слишком опытным и хитрым. Порой мечник даже рычал не хуже зверя, не от боли, получаемых ран, а от досады.

Неизвестно насколько долго продолжалось бы это фехтование, и у кого из соперников силы растаяли бы скорее. Но что-то гортанно крикнул наблюдатель, начиная приближаться.

Дальнейшее произошло быстро, почти одновременно. Ведьмаку надоело это кружение, открывшись на мгновение перед ратником, он умудрился выбросить в лучницу, слишком приблизившуюся к ним, пучок метательных игл. Лишь на слух замечая, что они достигли цели.

Отбил удар отчаянно бросившегося в атаку мечника, тот желая закончить бой, заставил лошадь опрометчиво придвинуться.

Чавкнули челюсти индрика, ухватившего коня на горло, тот споткнулся, с хрипом осел. Всадник потерял равновесие, нелепо прервав замах, подался назад, по его, внезапно оголившемуся горлу, полоснуло, обагряясь кровавым фонтаном остриё ведьмачьего меча.

Короткая стрела впилась в плечо, разодрав кожу на шее Видана, найдя в волшебной накидке единственное слабое место. И случись это под иным углом, не долго осталось бы жить от того, что добить раненого в сонную артерию, даже не потребовалось бы. Ведьмак покачнулся в седле. Взгляд его помутился.

Наблюдатель, всё ещё держа самострел с заложенной в него стрелой, настороженно приближался. В ведьмака полетела пылающая фиолетовым огнём сфера, за ней другая. На ходу они вытягивались, распуская тонкие щупальца.

Магические пиявки летели одна за другой, стараясь захватить ведьмака в кольцо. И вот им, Видан не мог ничего противопоставить оттого, что парализующий яд с наконечника стрелы, сковал тело. Для преодоления его нужна была всего минута, только этого времени в запасе не осталось.

Чародей, видя беспомощность своей жертвы, не торопился, даже наголовник скинул и повязку с лица снял. Тонкие губы кривила брезгливая усмешка.

Видан его не знал, хотя, нечто знакомое находил в этих чертах. Только память не срабатывала, и неуловимый образ всё время ускользал. Да и сознание начало мутиться…

И тут из-за деревьев внезапно выскочил белый волк с оскаленной мордой. Он не сообщил убийце о своём появлении ни шорохом, ни звуком, огибая его с тыла по широкой дуге. Серебристая молния ударила в спину чародея, выбив того из седла. Наблюдатель вылетел из седла и с удивлённым охом приложился головой о землю. Как-то слишком громко хрустнули позвонки. Вставшая на дыбы лошадь, довершила дело копытами.

Магические пиявки, потеряв создателя, так и не завершив кольцо, растаяли.

Глава 32

«Рыжие языки костра взлетали в тёмное ночное небо, выбрасывая снопы искр. Но огонь не мог разогнать окружающий мрак широкой степи. Шелестел ковыль под мерцающим шатром из звёзд. Из становища слышались гортанные крики, смех, женский визг и бытовой шум, только как-то приглушённо, словно из-за стены. Где-то на отдалении всхрапывали пасущиеся лошади.

Два человека сидели в золотистом мерцающем световом шатре, словно за надёжной защитой. Видан не мог рассмотреть себя – лишь свои ладони в принимающем жесте, покоящиеся на коленях – только ощущал.

Седой шаман, улыбаясь своим мыслям, кормил пламя свежей ещё не свернувшейся кровью, выплёскивая её деревянной ложкой в горящие ветки из чаши, которой служил чей-то череп. Старик то что-то напевал тихо, то шептал под шипение, принимавшего жертву огня.

Его тощие руки и голые плечи покрывала чёрная вязь каких-то знаков. Запястья поблескивали от множества серебряных браслетов и бус. Шею огрузило ожерелье из звериных клыков. И только когда он поднялся, закончив своё дело, и принялся кружить вокруг огня, помогая себе мерными ударами в большой бубен, стало видно, что вся его спина изуродована неровными буграми старых шрамов. Это было похоже на творение зверя, рвавшего его когтями вдоль спины вплоть до костей. Или всё выглядело так, словно его немилосердно тащили по острым камням…

И можно было только догадываться, о том, что он вытерпел тогда и после.

Шаман же, уже очень давно переживший это несчастье, плясал легко и радостно. И его камлание разносилось далеко, растворяясь в пространстве. И развевались цветные плетёные нити и ремни, сплетённые из человеческой кожи на поясе. Змеями поднимались и опадали тонкие косы на голове в такт движениям и прыжкам…

Видан хотел бы спросить – какому тёмному божеству поклоняется шаман, но не мог.

Наконец, действо было окончено. Старик подбросил ещё хвороста в угасающий костёр и уселся перед ним, скрестив босые ноги.

– Праздник сегодня у меня! – заявил благостно жмурясь.

– Не понимаю, чему ты радуешься, – с укором произнёс ведьмак, – столько горя и боли было. А сколько ещё впереди!

– Я не о чём не жалею! – всплеснул руками шаман. – Жизнь так устроена – чем больше заплатишь, тем больше получишь. Все жертвы не напрасны!

– Ты же едва выжил! – Постарался образумить упрямца Видан. – Удивительно, как вообще удалось. Вся спина в рубцах…

– Лошади же не виноваты в том, что люди используют