Проклятая звезда - Джессика Спотсвуд

— Тэсс, ты несешь какую-то бессмыслицу. Ты же не могла этого знать. — Я встаю и пытаюсь поднять ее на ноги, но она не двигается с места. — Ты расстроена. Давай я провожу тебя наверх.

Тэсс пристально смотрит в замерзшее окно.

— Небо было таким же серым, как сейчас, и снег валил хлопьями. Как будто снегопад только что начался — или, может, наоборот, заканчивается. Я увидела такое небо вчера и подумала: «Вот оно. Это мой шанс. Я смогу все изменить». Но я была слишком самонадеянна.

Я встревоженно смотрю на Мэй.

— Давай же, Тэсс. Идем наверх.

— Я не справилась. — Тэсс прячет лицо в ладонях.

Мэй смотрит на нас, потом поднимается. Я думаю, что она сейчас выбежит из комнаты, но она вместо этого поднимается на цыпочки и захлопывает медную заслонку вентиляции, а потом подходит к нам и тоже садится на пол.

— Тэсс, так это ты — пророчица? — шепчет она.

Тэсс поднимает к ней заплаканное личико.

— Пожалуйста, прости меня.

— Никто об этом не знает, Мэй, — предупреждаю я, — даже Маура. Никто.

— Я никому не скажу, клянусь. — Мэй с неожиданным благоговением смотрит на Тэсс, словно та не девочка, а какая-то богиня. Словно она никогда не видела, как Тэсс обливается чаем, И не выигрывала у нее в шахматы, и не передразнивала ее кошмарное китайское произношение. — Значит, вчера ты так странно вела себя во время нашего урока, потому что…

— Прости, — всхлипывает, содрогаясь всем телом, Тэсс. — Я хотела их спасти. Мне и в голову не пришло, что Братья запишут все имена и адреса.

— Тссс. Тише, мы знаем. — Я с мольбой смотрю на Мэй, страстно желая, чтобы она помогла Тэсс простить себя. — Вчера, за завтраком, когда у нее закружилась голова, она увидела, как заключенных загоняют на корабль. Она хотела не дать этому случиться.

Мэй нерешительно кладет руку на колено Тэсс.

— Бьюсь об заклад, некоторым из них наверняка удалось не попасться во второй раз. Янг сказал, что, приди стражники часом позже, Ли и Хуа были бы уже далеко. Я уверена, большинства заключенных не оказалось дома, или они дали неправильные адреса, или еще что-нибудь в этом духе.

— Я не смогла этого изменить. И так было все время. — Тэсс обеими руками размазывает по щекам слезы. — Во всех книгах сказано, что предсказания всегда сбываются, но до сих пор ни одна из провидиц не была вдобавок и ведьмой, и я думала… но я ошиблась. Какие бы ужасы ни явились мне в пророческих видениях, я не в силах помешать им сбыться.

Я беспомощно смотрю на Мэй. Я привыкла утешать сестренку, целуя синяки, или развязывая запутавшиеся шнурки, или находя потерянные бусы, но сейчас все не так просто. Сейчас сбывается ночной кошмар, и я ничего не могу с этим поделать.

— Это было так смело — попытаться, — говорит Мэй. — Иногда только это мы и можем, правда?

— Ты сможешь простить меня? — тоненьким голосом спрашивает Тэсс.

— Нечего тут прощать, — Мэй снова гладит ее коленку. — И можешь не волноваться, я сохраню твою тайну.

Мы еще немного поговорили, пока Тэсс не успокоилась, а потом я проводила ее наверх и оставила в постели с Циклопом и одним из готических романов Мауры. Странные, конечно, соседи по постели, но, кажется, они ее успокаивали, и я снова напомнила себе, что ребенок в Тэсс сейчас странным образом уживается с женщиной. Ей очень нелегко нести свое бремя, и я должна делать все, что могу, чтобы ей помочь, даже если для этого мне придется заключить сделку с дьяволом.

Через несколько минут я уже стучу в дверь Елены и слышу ее «Войдите!».

Еленина комната меньше, чем те, в которых живут ученицы, но Елена занимает ее одна. Тут достаточно места для кровати с прозрачным розовым пологом и диванчика под желтым ситцевым покрывалом. На кровати лежит открытая сумка, словно хозяйка комнаты только что распаковала вещи. Елена жестом приглашает меня присесть на диван.

— Как ваша поездка? — спрашиваю я.

— А вы заметили, что меня не было? Я польщена, Кейт. — Елена садится к туалетному столику. — Я навещала тетушку, которая живет на противоположном конце города. Это Инесс велела мне пожить где-нибудь в другом месте, проветрить мозги и возвращаться, излечившись от романтических чувств к своей ученице.

От ее откровенности у меня перехватывает дыхание.

— Вы имеете в виду, от романтических чувств… к Мауре?

— Для такой умной девушки, как вы, странно настолько не разбираться в людях!

Елена говорит это мягко, но я все равно ощетиниваюсь. Она всегда так на меня действует.

— Ну вы же говорили…

— …что она неправильно поняла мои чувства. Что я не могу ответить ей взаимностью. Что я напрасно ее поцеловала, — перечисляет Елена и утомленно трет рукой лицо. — Я прекрасно помню, что я сказала. Но я лгала.

Я вздрагиваю.

— Но почему?

— Потому что была глупа, амбициозна и думала, что смогу забыть свои чувства к ней, — вздыхает Елена. — Меня прислали в ваш дом, чтобы я убедила вас вступить в Сестричество, а не флиртовала с вашей сестрой. А вы достаточно ясно дали мне понять, что отказываетесь со мной сотрудничать, вот я и сказала Мауре, что просто ее использовала. Мне показалось тогда, что целесообразнее будет солгать.

Значит, в том, что сердце Мауры оказалось разбито, действительно виновата именно я.

— Но мне даже в голову не приходило, что вы на самом деле что-то к ней чувствуете!

— Почему? — Темные глаза Елены впиваются в меня. — Она очень красивая, и вы это знаете. И такая веселая, живая, горячая, и эта ее улыбка — как тут не влюбиться.

— Но вы неоднократно угрожали и ей, и Тэсс.

— Потому что, пока я не обнаружила, что вы крутите роман с садовником, я только через них и могла на вас воздействовать. — Елена пренебрежительно машет рукой, и во мне вспыхивает гнев. — Вы же знаете, что я пыталась загладить свою вину. Или, может, вам это неизвестно? О вашей сестре можно много чего сказать, но она совершенно точно не из тех, кто легко прощает. Она самая злопамятная из всех, кого я когда-либо встречала.

— Это точно. — Странно, но я неожиданно понимаю, что сочувствую Елене. — Может быть, со временем…

— Не думаю. — Елена пожимает плечами, но ее голос слегка дрожит. — Может, она когда-нибудь простит мне мою ложь, мое фальшивое равнодушие, даже то, что я унизила ее перед вами и Тэсс. Но то, что, выбирая между ней и вами, я выбрала вас… Не думаю, что она хоть когда-то захочет это простить.

Я смотрю на нее. Действительно смотрю. Елена, как никто другой из моих знакомых, всегда держит лицо, но ее длинные изящные пальцы подрагивают, когда она завязывает розовый шнурок на запястье, черные локоны растрепал завывающий за окном ветер, и на ней нет ни колец, ни сережек. Если исходить из ее собственных высочайших стандартов, выглядит она распустехой.