Амулет дракона - Торстен Деви

А самое плохое заключалось в том, что Кальдер наконец-то увидел, с кем он борется. Он вспомнил эти имена, пришедшие к нему словно из сна. Зигфинн и Бруния. Это из-за них он находился здесь, но не для того, чтобы лишить их трона. Было там какое-то… обещание. Их вид не приводил его в ярость, а наоборот, разжигал радость в сердце. Но почему? Кальдер пытался вернуть воспоминания, однако чары не позволяли ему сделать это. Он до крови расчесал палец, на котором чего-то не хватало.

Все здесь было… неправильным. Неправильным и все. Но Кальдер не знал почему. Почему он этого не знает?

— Все это фарс, — прошептала Эльза. — Как жители Вормса могут выстоять? Откуда они берут силы?

— Такой же силой обладает раненое животное перед смертью, — пожав плечами, ответил Эдвард, один из правителей. — Все эти глупости будут стоить нам тысячи солдат. А завтра еще пятисот. Но город падет.

Эльза тоже увидела Зигфинна и Брунию, стоявших на другой стороне долины. От Гадарика она знала, о ком идет речь. Какой-то потомок этого глупого кузнеца Зигфрида и благородная женщина из другого времени, выдававшая себя за правительницу Вендена. Возможно, стоило бы отравить эту женщину, а мужчину приворожить в спальне. В Кальдере она обрела слишком слабого союзника.

К ним подбежал военачальник без меча. Он весь был забрызган кровью.

— Это бессмысленно! На каждого из наших солдат приходится десять чужаков! Нужно отступать!

Эльза чувствовала, что битву не выиграть. Боги выразили благосклонность к другим, а нибелунгам не давали участвовать в этой игре. План, согласно которому нужно было захватить Вормс, где не было короля, с треском провалился, а значит, разрушится и союз с правителями пограничных территорий, которым эта война невыгодна. Наемники, привлеченные на сторону Кальдера, в любое время могли предать его и присоединиться к бургундцам.

— Мы не будем отступать, — заявила она. — После совещания вы получите новый приказ. Победа будет за нами.

Она отвела Кальдера в сторону, чтобы другие их не услышали.

— Набери десять верных солдат, возьми двенадцать самых быстрых лошадей.

— Зачем? — удивился Кальдер.

— Пускай другие тут разбираются и пытаются победить. Победить невозможно. Чем меньше их останется, тем меньше у нас будет врагов. Когда битва закончится, мы уже будем в двух днях езды отсюда.

Кальдер был в смятении. Конечно же, ему хотелось сбежать. Никто в здравом уме не будет сидеть и ждать своего палача. Но там были Зигфинн и Бруния. Кальдеру хотелось поговорить с ними, хоть он и не знал о чем. Его влекло в Вормс, а не прочь от него.

Сжав ладонями его щеки, Эльза страстно поцеловала Кальдера.

— Если в конце концов останемся только мы с тобой, то мне этого будет вполне достаточно.

Кальдер кивнул. Конечно, так было лучше. Пускай все это королевство сгорит. Главное, что он сам выживет.

Бои длились до ночи, но после первой большой атаки превратились в локальные побоища. Некоторые правители вскоре отозвали войска и направились в свои страны. Зигфинн и Бруния видели, как распался альянс их врагов. Теперь речь шла только о том, чтобы полностью выгнать отсюда войско противника. Маивольф порекомендовал Вормскому совету обойтись без кровожадности. Бургундцы выдавали врагу тела мертвых и даже освобождали пленных. Сейчас было не до того, чтобы бросать людей в темницы.

По традиции народ должен был приветствовать свои победоносные войска, возвращавшиеся в город, но в этот день люди чествовали сами себя — без громких возгласов и буйного пиршества, ведь повсюду царили бедность и разруха. Было много жертв. Тем не менее в Вормс вернулся свет, а с ним и жизнь. В каждом окне стояла свеча, трактирщики выставляли столы на улицы, музыканты играли. Каждому было что рассказать, и рассказчики не скупились на слова. На кострах жгли щиты с гербами противника. Восстание народа в первый же вечер стало легендой, которой предстояло вдохновлять новые поколения.

Предводители, которым и вести-то никого не пришлось, сидели с вином и сыром на руинах Драконьей Скалы, всем своим видом показывая, что никто не боится воспоминаний о Хургане. Маивольф, Глисмода, Бруния, Финна, Рахель, Зигфинн и тайные руководители ячеек повстанцев старого Вормса собрались на этом празднике.

Поздно вечером Зигфинн нашел Брунию в некотором отдалении от всех. Она держала на руках дочь, и глаза у нее были заплаканные.

— Что с тобой случилось? В такой день не стоит проливать слезы.

Посмотрев на него, Бруния разрыдалась еще сильнее.

— Я хочу домой. В наше время, в наш мир. Чем больше я привязываюсь к Вормсу, чем сильнее расцветает моя любовь к дочери, тем меньше я вспоминаю предыдущую жизнь. И я не хочу с этим мириться, понимаешь?

Зигфинн нежно обнял ее. Он прекрасно понимал это. В конце концов, он задавал себе те же вопросы. Черное столетие сделало из него мужчину быстрее, чем следовало бы, и он тосковал по невинным временам, по своим родителям, по Исландии. Ему хотелось заново начать отношения с Брунией, чтобы их любовь ничем не была омрачена.

— Все дело в вас. — За их спинами на каменной глыбе появилась Видящая. — Найдите третью часть амулета, перекуйте его и возвращайтесь назад.

— Кальдер, — прошептала Бруния.

Маивольф доложил ей, что Кальдеру удалось скрыться вместе с какой-то женщиной.

— Его не спасти, — ответила Брюнгильда. — Его душа и сердце слишком черны. Он принадлежит этому времени, а не вашему.

— Как нам его найти? — спросил Зигфинн.

— Последний бой пройдет там, где все началось, — объяснила Видящая. — Вы сами все знаете.

Зигфинн и Бруния переглянулись. Им не нужно было ничего говорить.

Исландия.

Бруния лично следила за распределением хлеба и вяленого мяса, которое привезли ее солдаты для населения Вормса. На всех не хватало, но, по крайней мере, жители города не голодали. Пройдет немало времени, прежде чем земля начнет родить, а в реках опять появится рыба. Маивольф сказал ей, что за благосклонность венденских мужчин в городе разгорелась настоящая борьба — городу нужна была не только пища, но и мужья. После обсуждения этого вопроса со своими военачальниками Бруния решила открыть границу между провинцией Венден и Бургундией, чтобы каждый житель этих двух государств мог найти себе новый дом. Конечно же, возможность начать новую жизнь в Вормсе привлечет в город много умелых рук.

Глисмода принесла Брунии кувшин воды.

— Ты не должна служить мне, Глисмода.

— Это выражение моей благодарности, — ответила женщина, ставшая теперь свободной горожанкой.

— Я хочу попросить тебя об одном одолжении, намного большем, чем ты рассказывала мне ранее, — сказала правительница, и Глисмода увидела, что от этих слов у Брунии разрывается сердце.