Метро 2033. Дворец для рабов - Светлана Алексеевна Кузнецова

– Хватит! – прикрикнул парень, и очередное видение пошло трещинами, а затем раскололось, осыпав его острыми осколками. Один из них уколол глаз, другой – сердце.

Что-то это напоминало, но вспомнить Тим не успел. Из темноты, уплотнившейся за плечом, вышел Кай – точно такой, каким представал перед ним в реальности: обаятельный, насмешливый, с небрежными, но при этом отточенными до идеальности движениями, неугасающей иронией в глубине каре-золотистых глаз.

– Не стоит брать чужое. Это мое, – сказал сталкер и провел рукой у Тима перед лицом. Глаз тотчас перестало колоть; коснулся груди, надавливая, и колоть перестало и в сердце. Кай усмехнулся, отступил, подкинул на ладони два ярких серебристых осколка.

– Кто ты?.. – проронил Тим, завороженный их сиянием, и схватился за грудь. Там снова кольнуло, но то была остаточная, фантомная боль. Он едва не обрел нечто большее. Пусть парень теперь точно знал, что не нуждается в нем, но не мог избавиться от досады.

– Тот, кто сложил из таких вот осколков слово «Вечность», – усмехнулся Кай и произнес очень серьезно: – Не во мне дело, не в призраках прошлого и не в видениях, подбрасываемых тоннелями. Они – всего лишь лабиринт, извилины в чьем-то мозгу, – в конце он все же не выдержал и рассмеялся. – Единственное имеющее смысл – твои истинные желания. Скажи, куда ты стремишься, а уж реальность подстроится, даже не сомневайся в этом.

Тим вздохнул, посмотрел прямо ему в глаза и произнес, четко проговаривая каждый слог:

– Домой.

Сталкер кивнул, развернулся на каблуках и медленно пошел во мрак. Тот скрыл его, принял в себя, и Тиму почти не захотелось кинуться следом, догнать и пойти рядом: плечом к плечу или отстав на полкорпуса. Наверное, поскольку этого не желал и сам Кай.

Перед самым пробуждением, когда парень уже смирился с ним и перестал цепляться за рассыпающиеся образы, вспомнил, где и рядом с кем находится, в его последнем видении появилось бледное, осунувшееся лицо Витаса.

Выглядел мутант страшно, впрочем, как и всегда. Уставился на него своими черными – радужка лишь чуть менее черная, чем зрачок, – глазами навыкате. Кожа словно иссохла еще сильнее – вот-вот порвется на скулах. Вместо щек – впадины. Правда, голову он где-то умудрился помыть: волосы белоснежным облаком окутывали плечи и спину, спускаясь до пояса, где завивались на концах.

– Поторопись, пожалуйста, – сказал он, и Тим окончательно проснулся, но глаза не открыл, услышав ведущийся поблизости разговор.

– Искренне желал бы разнообразить драку собой, но просто не успел – уж очень быстро все закончилось, – голос Кая звучал насмешливо.

– Врешь ведь, – устало откликнулся знакомый бас, и Тим пока запретил себе удивляться, хотя меньше всего ожидал услышать его.

– Лукавлю, Олег. Совсем чуть-чуть – только и всего, – признался Кай. – Хотел бы – поучаствовал. Однако ты, кажется, сам справился и теперь находишься здесь.

– Да уж, спасибо, что впустил, – проворчал Немчинов. – Скажи мне, Вырин, как ты умудряешься выживать в таком зверинце?

– Как видишь, неплохо, – если бы Тим не вслушивался, ловя каждое слово, то нипочем не уловил бы в мягкой, спокойной интонации Кая напряжение. – А к кому это ты обращаешься?

– К тебе, сталкер.

– Сталкера зовут иначе, – на этот раз металлические ноты были заметнее. – Ты забываешься. Не манкируй нашим давним знакомством, иначе…

– Иначе что? – с добродушным вызовом поинтересовался Немчинов, похоже, сложившаяся ситуация его забавляла, а злить Кая нравилось. – Мы слишком хорошо друг друга знаем, Вырин. К тому же у меня твоя кличка уже давно стоит поперек горла.

– Потерпишь… – Тим и не предполагал, что сталкер умеет так шипеть.

– На одной лестничной клетке я жил с тобой, а не с самозваным Ангелом смерти! – в пику ему громко рявкнул Немчинов.

– Я никогда не присваивал себе чужих полномочий. Однако требую уважения, – сказал Кай, чуть успокоившись, а может, просто загнав поглубже ярость. – Считайся с моими предпочтениями, иначе я перестану приходить на помощь, когда бы ты ни позвал.

Парень распахнул глаза, не зная, надеяться ли на продолжение сна или ужасаться реальности. Кай и Немчинов сидели рядом в одинаковых креслах и мирно беседовали. Вряд ли подобное было возможно наяву… или, наоборот, только это и возможно? Ведь именно Немчинов просил дождаться его, да и вряд ли Кай вел бы себя столь дружелюбно и непринужденно, явись ганзеец вернуть в тюрьму беглеца.

– С пробуждением, – поприветствовал его Кай.

– Разбудили? – спросил Немчинов.

– Н-нет, я проснулся сам. – Тим уставился на него, словно на призрака, перевел взгляд на Кая. Тот хмыкнул и подмигнул.

– Пойду-ка заварю всем нам чаю, – сказал он, вставая, и быстро сбежал по лестнице на первый этаж.

– Как себя чувствуешь? – спросил Немчинов, стоило сталкеру уйти.

Тим пожал плечом. Он ощущал себя здоровым и полным сил. Сон, пусть и беспокойный, пошел ему на пользу.

– Долго я спал?

– Надо уточнить у Кая.

– Часов двенадцать, как я и обещал! – донеслось снизу. Видимо, оставлять их полностью наедине сталкер все же не стал.

– Ясно. – Парень вздохнул и незаметно ущипнул себя за руку. Судя по неприятным ощущениям, он все же не спал. – Зачем вы здесь, Олег Николаевич?

– За тобой. А есть сомнения? – поинтересовался Немчинов, пересаживаясь на край кровати и смотря сверху вниз. – Так несколько привычнее, не находишь?

– Я не вернусь в тюрьму! – проигнорировав вопрос, воскликнул Тим.

Немчинов хмыкнул, невольно подражая Каю, поймал его за подбородок, заставил повернуть голову, рассматривая выдающийся синяк, занимающий практически половину лица Тима.

– Я, разумеется, тот еще оригинал, – заметил он. – Не такой, как наш с тобой общий знакомый, – кивок в сторону лестницы, – но все-таки.

Тим промолчал. Немчинов тяжело вздохнул, обратив взгляд к высокому потолку.

– Крайне нелогично нанимать лучшего сталкера в городе, поручать совершить невозможное – вывести с режимного объекта мальчишку, не умеющего ходить по тоннелям и не отличающегося знанием современной Москвы – а потом сажать того обратно. Не находишь?

– Если только вы не хотите выслужиться, – ответил Тим.

– Не просветишь, перед кем? – Немчинов мог бы разозлиться, но, наоборот, повеселел, похоже, искренне забавляясь продолжающимся недоверием и предвкушая окончательную победу. Тим прикусил губу от досады. Он действительно готов был поверить. – Мое единственное желание ты знаешь.

– А вам должны были доложить, что допрос под химией ничего не дал, – зло ответил парень.

Немчинов нахмурился. Пристальный взгляд разноцветных глаз цепко впился в лицо, скользнул ниже, словно ощупывая каждый не прикрытый тканью клочок кожи.