Фальшивомонетчики третьего рейха. Операция "Бернхард" - Вильгельм Хеттль

С осени 1944 года мы могли перехватывать и дешифрировать почти все радиопереговоры и радиограммы американского представительства в Берне. Подписанные посланником Гаррисоном сообщения не представляли никакого интереса: приходилось лишь удивляться, что дипломат такого ранга передавал в госдепартамент без оценки и критики любую информацию о Германии, которая к нему поступала. Другие радиограммы обращали на себя внимание своей необычной по тем временам тенденцией и взвешенностью содержания. Нами было установлено, что они исходили от руководителя американской секретной службы — управления стратегических служб в Центральной Европе Аллена Даллеса. В отличие от многих видных американских политиков, он правильно оценивал Советский Союз — союзника Соединенных Штатов и политику его руководства. К тому времени я уже отказался от мысли способствовать своими скромными возможностями успеху мирных переговоров с западными державами. Теперь же возник вопрос, а не стоит ли попытаться установить контакт со здравомыслящим человеком на другой стороне. Естественно, речь уже не могла идти о ничейной основе, но ведь можно было даже на этой стадии достичь определенных договоренностей, имевших значение для будущей Европы. Можно было бы, скажем, представить Даллесу документы, раскрывающие фальшь Советского Союза в отношении его западных союзников. Я посчитал себя даже обязанным предпринять такую попытку и сделал некоторые шаги в этом направлении. Описание деталей таких усилий не входит в рамки этой книги. Могу лишь сказать, что мне удалось уже скоро установить контакт с одним из сотрудников Даллеса — британским консулом Лесле.

Через несколько встреч и бесед с ним определились границы возможных переговоров, бывших весьма узкими. Как американское, так и британское военное командование проявляли интерес только лишь к вопросу о предотвращении последних оборонительных боев немецких армий в альпийской крепости. Как я скоро выяснил, интересы Швейцарии имели ту же направленность. Швейцарская граница с Германией была уже полностью перекрыта. Однако начальник швейцарской полиции кантона Сент Галлен, являвшийся одновременно сотрудником швейцарской военной разведки, будучи капитаном запаса, относился ко мне дружественно, и с его помощью я неоднократно выезжал в страну. Он проинформировал меня о том, что швейцарское руководство опасается возникновения длительных боевых действий около своих границ между войсками союзников и обороняющимися в высокогорье немцами и что оно готово поддержать любые действия, которые могут предотвратить эту угрозу.

То, о чем мой швейцарский друг мне не говорил, я знал из других источников. Американский генерал Паттон в марте 1945 года сообщил швейцарскому генеральному штабу, что в случае возникновения боевых действий в альпийском высокогорье придется задействовать швейцарские горные подразделения, чтобы воспрепятствовать отходу немецких войск на запад. Если же Швейцария откажется выполнить это требование, то союзники будут вынуждены запросить разрешение на транзит своих войск через территорию Швейцарии, чтобы выйти к западному выступу немецкого альпийского редута. Выдача такого разрешения означала бы нарушение традиционного швейцарского нейтралитета и неучастия в чужих войнах, что всегда ею строго соблюдалось. Но тогда, в случае отказа, ей пришлось бы защищать свои границы от американцев и французов. Перед такой трудной дилеммой швейцарский бундесрат мог оказаться в случае начала боевых действий в австро-германском альпийском районе. Вполне понятно, что швейцарцы искали такого решения вопроса, которое помогло бы избежать подобного развития событий.

Складывавшаяся ситуация побудила Кальтенбруннера разработать план, с которым он ознакомил меня в конце марта 1945 года в Альт-Аусзее. Он сообщил мне доверительно, что, впрочем, я и так знал: по созданию альпийской крепости никакие работы не ведутся. Но он считает, что в течение всего нескольких недель тирольскую и форарлбергскую высотные зоны Альп можно все же подготовить к обороне. Местность, благодаря своим естественным свойствам, как бы создана для этого, поэтому потребуются совсем небольшие усилия, чтобы создать там круговую оборону на значительной территории. Кальтенбруннер систематически проводил проверку предпосылок для длительного и упорного сопротивления. У него я встретил генерального директора широко известных заводов «Штайер» Майндля, который уже начал перевод отдельных цехов и целых предприятий в большие пещеры, находящиеся у подножья Тирольских гор. Глубоко практичный человек, Майндль заверил Кальтенбруннера, что уже 1 мая там можно будет начать выпуск оружия, хотя поначалу и в небольших количествах. Подобные заверения Кальтенбруннер получил и от целого ряда директоров различных промышленных предприятий, в первую очередь тамошних жителей, продукция которых была необходима для обеспечения сражающихся войск и населения. Следовательно, Кальтенбруннер действительно верил в возможность длительного ведения последнего сражения в этой местности: в Высоких Альпах использовать современные технические средства массированно было практически невозможно, даже авианалеты ощутимых результатов не дадут, поскольку все важные объекты будут хорошо укрыты под землей. Кальтенбруннер, в общем-то трезвый и расчетливый человек, рассматривая шансы обороны своей крепости, ударился в фантастику, пытаясь убедить меня в реальности своих планов.

Вместе с тем он дал понять, что не воспользуется своим козырем, если союзники пойдут ему навстречу В первую очередь он ожидал получить их согласие пуел ь даже молчаливое — на дальнейшее ведение войны против Советов. Таким образом, его альпийская крепость становилась объектом переговоров и предназначалась для выторговывания более значимых уступок со стороны западных союзников. Если же они откажутся от переговоров, то он реально намеревался оборонять ее Окончательного решения он еще не принял и вел, объективно говоря, двойную игру, с одной стороны, он осуществлял подготовку к последней битве, а с другой — не порывал связей с патриотическими кругами Австрии, хотевшими избежать боев, которые привели бы их родину к разорению и опустошению. Он знал, что я поддерживаю эти устремления в том, что от меня зависело, и сознательно терпел это.

23 марта Кальтенбруннер выехал к Гитлеру в Берлин. Целую ночь перед его отъездом я провел в разговорах с ним, заклиная получить от фюрера полные полномочия для того, чтобы быть в состоянии принимать авторитарные решения по Австрии. Это было необходимо, так как имперские военный и политический аппараты продолжали функционировать и без приказов обойтись было еще нельзя. Если бы, кроме Кальтенбруннера, еще кто-то другой мог отдавать распоряжения в австрийском регионе, единства действий достичь было бы невозможно, а кроме того, следовало бы считаться с возникновением хаоса при отдаче противоречивых указаний. Гиммлер вообще-то наделил Кальтенбруннера всеми полномочиями, исходившими от рейхсфюрера СС, министра внутренних дел и командующего резервной армией, для отдачи распоряжений в южной части рейха, если союзным войскам удастся вклиниться в центральные районы Германии. Даже гауляйтеры[75] в качестве комиссаров обороны рейха обязаны были ему подчиняться, хотя по другим вопросам получали распоряжения лично от Гитлера или Бормана.