Внебрачный ребенок - Слава Доронина

Я закусила губу, пережидая очередную схватку, отчетливо понимая, что это только начало, а через три-четыре часа меня будет ждать самый настоящий ад.

— Все, Полина. Приехали, — Роберт открыл заднюю дверцу и помог мне выйти на улицу.

Эти два часа, которые мы добирались до роддома, показались мне вечностью. В приемном покое нас встретила бригада врачей вместе с Тамарой. Роберт звонил ей почти всю дорогу и держал в курсе моего состояния. Меня сразу же положили на каталку и подняли в родзал.

— Перевернись на бок, Полина. Мне нужно подключить тебя к датчикам, сделать КТГ и УЗИ, — лицо Тамары расплылось перед глазами, когда низ живота опоясала новая схватка. — Непривычно в роли роженицы, да? — я быстро кивнула, и собрав волю в кулак, позволила ей провести с собой все необходимые манипуляции.

На лбу выступил пот, я постоянно прислушивалась к себе, считала перерывы между схватками, и тихо молилась, чтобы мальчики появились на свет крепкими и здоровыми малышами. Эта мука продолжалась несколько часов, но полного раскрытия матки так и не наступало. Боль лишь выматывала меня и лишала последних сил.

— Полина, там Роберт весь этаж на уши поднял, рвется к тебе… Пусть побудет с тобой немного? — Тамара серьезным взглядом посмотрела мне в лицо.

Мы ведь с ним заранее обо всем договорились: что он останется ждать за дверью родзала, пока я не позову его. Ничего против партнерских родов я не имела, но мне не хотелось, чтобы он видел все эти муки, через которые я проходила, рожая близнецов. Вдруг я захочу потом еще детей? А учитывая с какой гиперопекой Роберт относился ко мне и девочкам, этого шанса я могла впоследствии лишиться, если позволю ему быть рядом и все видеть.

— Нет, не нужно… — простонала я.

Пусть хоть весь роддом разгромит, но я не хочу, чтобы он видел меня в таком слабом состоянии.

— Сколько часов они без вод? — спросила я.

— Больше десяти. Полина… ты же сама врач… Понимаешь, чем опасен такой длительный промежуток? А их там двое… Ты уже без сил… Если еще и кровотечение откроется, что мне потом с вами делать?

Все я понимала, только у меня уже мозги не соображали от боли.

— Я тебе полностью доверяю, Тамара, — ответила подруге, чувствуя, что со мной и в самом деле что-то не так.

Сафину я родила сама, без всяких осложнений и проблем. И мальчиков планировала тоже. Все тому благоволило: их расположение по-последнему УЗИ, мои анализы, настрой…

— Я наблюдаю еще час, и если никаких сдвигов, то везу тебя в операционную. Рисковать я не буду.

Я безумно боялась полостной операции, но за детей переживала сильнее, потому что знала, чем могли обернуться подобные промедления.

— Хорошо, — отозвалась я, и меня скрутило от новой порции боли.

В конечном итоге я потеряла счет времени, все расплывалось перед глазами, я даже не сразу поняла, что передо мной находится лицо мужа. Все превратилось в одну сплошную и мучительную пытку.

— Тамара! Чего ты ждешь? Не видишь, что она почти без сознания? Какого черта вы здесь делаете, если ей так плохо? — сквозь плотную пелену я услышала голос Роберта. — Полина… Поля… — он гладил мое мокрое от пота лицо, и с беспокойством осматривал меня большими глазами.

— Не кричи на нее, — тихо попросила я мужа. — У Томы все под контролем. А вот ты обещал мне, что будешь ждать за дверью…

— Ты тоже обещала мне, что справишься и все будет хорошо!

Я вцепилась в руку Роберта с такой силой, что он побелел. К сожалению, самой у меня не получилось родить мальчиков. И в этом никто не был виноват. Так бывает.

— Операционная готова, — услышала голос Тамары. — Подпиши бумаги, Полина… — она протянула мне несколько листов и вложила в руки ручку.

Из последних сил я сделала движение рукой, чувствуя, что сейчас потеряю сознание. Лишь присутствие Роберта придавало мне немного мужества. Вокруг меня засуетилась бригада врачей, а последним, что я отчетливо увидела было лицо мужа и одна единственная мысль, которая крутилась в голове: только бы с мальчиками все было хорошо. И со мной тоже, потому что оставить Роберта с четырьмя детьми… Нет, я не могла с ним так поступить!

Роберт

— Сколько еще ждать? — я вдарил кулаком по стене, больше не в состоянии себя сдерживать. — Почему так долго? — в ответ Карим лишь пожал плечами, наблюдая за моими метаниями по небольшой комнатке четыре на пять.

— Сядь, — спокойно попросил он. — С ней все будет хорошо.

Полину увезли в операционную час назад и с того времени я ничего не знал от ее состоянии. Я с ума сходил от беспокойства, а ее бледное лицо и уставший взгляд без конца всплывали из подсознания.

— Прекращай наворачивать круги по комнате, — раздраженно выплюнул Карим, а я мельком взглянул на него и все же сделал, как он просил: сел и попытался успокоиться.

Из-за безумного страха потерять ее или кого-нибудь из детей я туго соображал, и никак не мог взять себя в руки. Хотелось все крушить, по кирпичику разобрать этот чертов роддом. Жаль, что от меня ничего не зависело. Хотя почему же не зависело? Сотни тысяч раз за эти часы я пожалел, что послушал Полину и пошел ей навстречу, когда она сказала, что хочет еще одного ребенка. Не отрицаю, с моей стороны эгоистично было думать в этой ситуации в первую очередь о ней, но иначе я не мог.

— Роберт? — услышал голос Тамары, и почувствовал, как сердце пропустило удар, а каждую мышцу свело судорогой от напряжения.

— Ну все… Отстрелялись! Поздравляю! Мальчики. Два двести и два пятьсот, — она сняла маску с лица и посмотрела на меня уставшим, но счастливым взглядом. — Можешь пройти в детское отделение и познакомиться с сыновьями.

— А Полина? Что с ней? — меня затрясло от мысли, что она ничего не сказала о жене.

— В реанимации. Во время операции открылось кровотечение… Но жить будет, — тут же заверила она, заметив, как я пошатнулся.

— Я могу ее увидеть?

— Только ненадолго, Шалимов. Она сейчас под наркозом. Проснется через пару часов. Намучилась она… Дай ей отдохнуть.

— Тамара, веди меня к ней! — с нажимом произнес я, и направился решительным шагом к двери.

Только бы увидеть Полину, подержать за руку… Убедиться, что с ней все хорошо, почувствовать ее тепло. И больше никаких детей и экстрима. Двух девочек и двух мальчиков нам теперь за глаза!

Переступив порог реанимации, я увидел Полину на кровати: бледную, изможденную во всех этих проводах, и вспомнил, как испугался за нее, когда с ней случилось несчастье на стройке, как переживал за нее, когда она упала с велосипеда во время нашего отпуска два года назад, и сломала руку… Во всем, что касалось ее здоровья я был жутким параноиком. На детей это распространялось меньше. Но только не на нее.

— Роберт, время… — Тамара коснулась моего плеча.