Коллекция страхов прет-а-порте - Анна и Сергей Литвиновы

Так что они с Риком торжественно (в Штатах любят дурацкие ритуалы) сожгли в барбекюшнице ее противозачаточные таблетки и приступили «к делу».

Детей строгали «по науке», в меру американского разумения – то есть ни глоточка спиртного, про сигаретку вообще не заикнись, пресловутые травяные чаи, дыхательные упражнения и бесконечные разговоры о том, какого пола ребенок у них родится и в какой колледж его в свое время надо будет отдавать…

Однако прошло три года – а малыша все не было. И как-то вечером Рик с кислой миной заявил:

– Что ж, похоже, придется к врачам идти. Обследоваться надо. Жаль…

– Да ладно тебе, не волнуйся, – попыталась утешить Марта. – Я не думаю, что обследования – это так уж больно и хлопотно.

– Не в этом дело, – поморщился супруг. – Придется ведь более дорогие медицинские страховки покупать.

…И еще три года они оба таскались по врачам. Долго и нудно. Их то и дело заставляли глотать разнообразные таблетки, делать УЗИ, посещать физиотерапию и валяться в дурно пахнущей ванной с израильскими грязями… В общем, тоска. Единственный плюс – Марта свой словарный запас существенно расширила и выучила по-английски изрядно мудреных словечек: овуляция, яйцеклетка, эмбрион, лютеиновая фаза, базальная температура …

Потом последовал приговор: лечение не помогло. Она бесплодна. Безнадежно и полностью.

– Да ладно! – не поверила Марта.

А Рик, присутствовавший на объявлении вердикта, хрустнул пальцами:

– Вы уверены?.. Но ведь в современной медицине есть множество альтернативных способов! Различные схемы стимуляций. Оплодотворение в пробирке, наконец (он, как и Марта, за последний год сильно расширил свой словарный запас).

– Бесполезно, – покачал головой врач. – Мы сделали все, что могли. Но оказалось, что яичники вашей жене вылечить невозможно. Они полностью некротированы. («От слова «некроз», то есть «дохлятина», – машинально перевела про себя Марта.) Яйцеклетки в них не созревают. Похоже, генная патология… Так что зачать она не сможет ни при каких обстоятельствах. Но я готов порекомендовать вам грамотного адвоката по усыновлению…

– Чужой ребенок?! Ни за что! – вскричала Марта.

Доктор, а за компанию и собственный муж, взглянули на нее с осуждением – в Америке усыновляют куда охотнее, чем в России, а называть приемного ребенка «чужим» – и вовсе неслыханный криминал. Но она ведь – не совсем американка! Поэтому имеет право думать, что хочет.

И Марта твердо заявила:

– Можете меня хоть насквозь своими глазищами просверлить – но приемных детей я не хочу.

– Но почему, милая? – воскликнул муж.

– Да потому, что свой ребенок – он и есть свой. И собственному ребенку можно простить, что угодно. Любой проступок. Даже преступление, – парировала Марта. – А приемного, если набедокурит, я не прощу. Никогда. И всегда буду думать, что он плохой – потому что чужой!

– Так нельзя говорить! – вскинулся доктор.

Рик же задумался.

«Переваривает», – поняла Марта.

Наконец, после паузы, супруг спросил:

– Скажите, а со мной – все о’кей?

– Абсолютно, – заверил доктор. – Сперма у вас, как у юноши.

«Развестись, что ли, надумал?! Молодую-здоровую под свою сперму найти?!»

– А моя жена, – продолжил Рик, – как я понял, не может зачать, но в состоянии ли она выносить ребенка?

– Полагаю, да, – кивнул врач.

– Скажи, Марта, в таком случае тебя устроит, – обратился к ней супруг, – если ребенок будет твой на две трети?

– Это как? – не поняла она.

– Ну, смотри. – Объяснять и растолковывать Рик обожал. – Ребенок у нас появится от моей спермы, то есть с моими генами – это одна треть. Вынашиваешь его ты сама – это вторая треть. Ну, а еще одну треть, яйцеклетку, – возьмем у женщины-донора.

Марта задумалась – теперь переваривала она. А доктор взглянул на Рика с укором:

– Да, путь, о котором вы говорите, реален. Но это очень сложно. Дорого. И травматично. Усыновить было бы куда проще…

– Нет, – перебила врача Марта. – Усыновлять мы не будем. – И широко улыбнулась мужу: – Рикушка, ты – просто гений! Конечно же, я согласна!

– Что ж, дело ваше, – пожал плечами врач. – Но только имейте в виду – программа оплодотворения с донорской яйцеклеткой ни одной страховкой не покрывается.

– Значит, мы заплатим за нее дополнительно, – самоуверенно отрезала Марта.

…Впрочем, цена оказалась сумасшедшей – под пятьдесят тысяч долларов за «один раз попробовать». К тому же никаких гарантий, что попытка станет успешной – вероятность в их случае врачи оценили всего в двадцать процентов. Ну, и с женщиной-донором тоже полная ерунда – яйцеклетку, как оказалось, можно было взять лишь из полностью анонимного банка. Только раса известна – и все… Спасибо, конечно, но биологическую мать хотелось бы знать поближе.

– Я, безусловно, хочу родных детей, – неуверенно сказал Рик. – Но такие условия меня никак не устраивают. Как это – полностью анонимная женщина-донор?! А вдруг она психически неполноценная? Или – с выраженными криминальными наклонностями? И вообще – разве нормальные (он использовал Мартино словечко) бабы в доноры яйцеклеток пойдут? По-моему, все же лучше усыновить. Такого ребенка хоть посмотреть, прежде чем брать, можно будет…

Но Марта только покачала головой:

– Нет. Мы просто найдем другую клинику. Или – иной банк доноров. В другой стране – где не такие строгие правила.

Она уже вошла в азарт – часами просиживала в научной библиотеке. Рыскала по Интернету. Списывалась с товарками по несчастью из разных стран… Только, как ни крути, все равно выходило, что, кроме анонимного донора, вариантов у них нет.

– Не упрямься, милая, – уговаривал Рик. – Смирись. Давай усыновлять.

Но Марта твердо верила в свою звезду и смиряться не желала.

И однажды ей повезло – от одной из новых знакомых она узнала о российской «Клинике доктора Блохиной».

…Рита вылетела в Москву на следующий же день – и уже назавтра встретилась с главным врачом Ирэной Валентиновной.

Женщины понравились друг другу с первого взгляда. Марта сразу поняла, что докторша пусть и беспринципная, но чертовски опытная. Ирэна же не удержалась от торжествующего взгляда, когда объявила клиентке сумму – двадцать тысяч долларов – и та в ответ только спросила: «Когда нужно внести аванс?»

Законопослушный Рик, правда, очень страдал. Он боялся всего: что «дикие россияне» пустят его сперму на незаконные опыты. Что их обоих, и его, и Марту, заразят СПИДом или как минимум гепатитом. Что каталог, который им вручили в клинике (тридцать две юные, цветущие, здоровые девушки), окажется фикцией. Что красотка, чью фотографию они после долгих обсуждений выбрали (Мария, 17 лет, рост 178, натуральная блондинка, IQ=120), не сможет сдать для них свои яйцеклетки…