Леденящее пламя - Джуд Деверо

— Мне нужен настоящий врач, — сказала женщина, пятясь к двери.

— Уверяю вас, он дипломированный специалист. Если вы расскажете мне…

— Я здесь не останусь. Я думала, что это настоящая больница с настоящими врачами.

И не успела Блейр и рта раскрыть, как женщина заспешила к выходу. Блейр сдержала гнев и пригласила следующую пациентку.

Вторая женщина флегматично сказала, что вряд ли Блейр сможет ей помочь, потому что она пришла сюда не по поводу беременности. Сначала Блейр ничего не могла понять, потом до нее дошло, что женщина принимает ее за акушерку.

Она ушла прежде, чем Блейр смогла объясниться с ней. Третья удалилась, как только узнала, что очаровательный доктор Вестфилд, с которым она познакомилась прошлым летом в Денвере, не сможет ее осмотреть.

В течение нескольких часов после ухода третьей пациентки в клинику никто не заглядывал. Блейр представила, как от сплетен и слухов раскаляются и воспламеняются телефоны. В четыре часа зашел торговец и попытался навязать розовую жидкость от всех «женских болезней». Блейр выпроводила "его вежливо, но решительно. Она вернулась и поправила полотенца, и без того лежавшие в идеальном порядке.

— Им нужен мужчина, — сказала миссис Креббс. — Им нужен опытный врач, как доктор Лиандер.

— Я опытный врач, — процедила сквозь зубы Блейр.

Миссис Креббс фыркнула и ушла в другую комнату.

В шесть часов Блейр заперла клинику и пошла домой.

Она не рассказала Ли об отсутствии пациентов.

У него и так столько забот и расходов с этой клиникой, что не стоит беспокоить его еще и этим.

Она наполнила для него ванну и собралась уходить, едва он начал раздеваться.

— Не уходи. Останься, поговорим.

Сначала она почувствовала легкое смущение, наблюдая, как он снимает одежду и садится в ванну. Почему-то этот процесс показался ей более интимным, чем занятие любовью.

Лиандер вытянулся в ванне и, глядя куда-то вдаль, принялся рассказывать, как провел день. Он сказал, что вытащил из завала два тела, что одному шахтеру пришлось ампутировать ногу на месте, потому что ее зажало намертво. Она слушала, не перебивая, и он стал описывать свои ощущения от спуска под землю: давящая толща над головой, недостаток свежего воздуха, кромешная тьма, невозможно ни выпрямиться, ни сделать шага в нужном направлении.

— Я не понимаю, как они это выдерживают, как спускаются туда изо дня в день. В любой момент крепь может обрушиться. Каждый день они тысячу раз заглядывают смерти в лицо.

Намыливая его ногу, Блейр сказала:

— Хьюстон говорит, что шахтерам нужно объединиться в профсоюз, тогда они смогут чего-то добиться.

— Откуда Хьюстон знает об этом? — резко бросил Ли.

— Она живет здесь, — с удивлением ответила Блейр. — И у нее есть уши. Она сказала, что кто-то проводит в поселки агитаторов и скоро будет революция. И…

Ли вырвал у нее из рук полотенце.

— Надеюсь, ты не слушаешь эту болтовню. Никому — ни шахтерам, ни хозяевам — война не нужна. Я уверен, что всего можно добиться миром.

— Хорошо бы. Не думала, что ты принимаешь положение шахтеров так близко к сердцу.

— Если бы сегодня ты была со мной, то отнеслась бы к этому так же.

— Я же хотела пойти с тобой. Может, в следующий раз…

Лиандер наклонился и поцеловал ее.

— Я не хотел тебя обидеть. Я не хочу, чтобы ты туда ездила, кроме того, у тебя много пациентов в клинике. Интересно, что наша милая маленькая экономка приготовила сегодня на ужин?

Блейр улыбнулась:

— Надеюсь, ты не считаешь, что у меня хватит смелости спросить? Я пойду с тобой в самую глубокую шахту и выдержу все обвалы, но уволь меня от посещений кухни, миссис Шейнес.

— Обвалы? Ты мне напомнила: вы поладили с миссис Креббс?

Блейр издала стон и, пока Ли одевался, пустилась в монолог о миссис Креббс.

— Она, возможно, ангел в операционной, но в остальном — ведьма.

К тому моменту, когда Ли оделся и приготовился спуститься в гостиную, он опять улыбался и шутливо защищал миссис Креббс, говоря, что ее хорошие качества перевешивают плохие.

В ту ночь они заснули, тесно прижавшись друг к другу.

Второй день в клинике оказался еще хуже: не пришел никто. А когда Блейр вернулась домой, раздался один из таинственных телефонных звонков для Лиандера. Он уехал и вернулся только к полуночи, повалился рядом с ней на постель, грязный, измученный, и она впервые вкусила всю прелесть мужского храпа. Пару раз она мягко тронула его за плечо, но это не помогло, тогда одним рывком она перевернула его на живот, и он затих.

Сидя на третий день за безупречно аккуратным столом, Блейр услышала, как на входной двери звякнул колокольчик, и вышла из кабинета. В коридоре стояла ее подруга детства Тайе Мэнкин. Она мучилась непрерывным сухим кашлем.

Блейр выслушала ее жалобы, прописала смягчающий сироп от кашля и широко улыбнулась, когда вошла следующая пациентка — еще одна подруга детства. В течение всего дня к ней шли ее подруги, невнятно жалуясь на разные недомогания, и Блейр не знала, плакать ей или смеяться. Ей было приятно, что эти молодые женщины все еще считают ее своей подругой, но ведь они были не настоящими больными.

Ближе к вечеру в своей маленькой прелестной коляске к клинике подкатила Хьюстон. Она сказала Блейр, что, кажется, беременна, и попросила осмотреть ее. Хьюстон не была беременна, и после осмотра Блейр показала ей клинику. Миссис Креббс уже ушла домой, и близнецы остались одни.

— Блейр, я так тобой восхищаюсь. Ты такая смелая.

— Я? Смелая? Я совсем не смелая.

— Посмотри вокруг. Все это случилось, потому что ты знала, чего хочешь, и добилась этого. Ты хотела стать врачом и устранила все препятствия на этом пути. У меня тоже были мечты, но я была слишком труслива, чтобы осуществить их.

— Какие мечты? Я хочу сказать, кроме Лиандера? Хьюстон отмахнулась:

— Думаю, я выбрала Ли потому, что он был весьма респектабельной мечтой. Он так нравился маме и мистеру Гейтсу, что понравился и мне. — Она замолчала и улыбнулась. — Мне кажется, что в глубине души я одобряла все твои проделки в отношении Ли.

— Ты о них знала?

— По большей части.. Потом я стала даже ждать их. И именно я намекнула Ли, что виноват во всем Джон Лечнер.

— Джон всегда был хулиганом. И получил от Ли по заслугам. Хьюстон, я и подумать не могла, что ты считаешь себя трусихой. А я безумно хотела быть такой же совершенной, как ты.

— Совершенной! Я просто боялась. Я боялась разочаровать маму, разозлить мистера Гейтса, боялась не соответствовать общим представлениям о семье Чандлер.