Мрачный залив - Рэйчел Кейн

– Не знаю. – Это вполне возможно, поскольку я без всякого на то права изображала полицейского детектива. Может быть, Лен все-таки обратился в полицию и подал жалобу на нападение. Может быть, кто-то все же позвонил в 911 и меня выследили, несмотря на все мои предосторожности. Не знаю. Я знаю только, что мы должны вести себя правильно и осторожно. – Скажи своему брату, чтобы действовал так же, как я велела тебе. Иди. Сейчас же.

К этому времени я уже натягиваю джинсы и обуваюсь. Сэм тоже полностью одет.

Ланни вылетает из комнаты и направляется к брату. Мы с Сэмом переглядываемся, и он говорит:

– Сохраняй спокойствие. Давай, я буду вести разговор, ладно?

Он просит меня довериться ему, и я знаю, что он прав. Если они приехали за мной, лучше он начнет разговор и узнает, в чем дело. Я сопротивляюсь побуждению отпереть оружейный сейф и взять в руки пистолет. Сейчас не время.

Следую за Сэмом по коридору в гостиную – как раз в тот момент, когда раздается первый уверенный стук в дверь.

Сэм оглядывается на меня, чтобы убедиться, что я спокойна и готова, и я лишь киваю. Он быстро отключает сигнализацию и открывает дверь.

На пороге стоит офицер, держа наготове пистолет. Окинув Сэма цепким взглядом, произносит:

– Ноксвиллское управление полиции. Назовите свое имя, пожалуйста.

– Сэм Кейд. Я живу здесь.

Коп кивает и смотрит мимо него – на меня. «Вот оно». Я собираюсь, готовясь к неизбежному, и говорю:

– Гвен Проктор. Я тоже живу здесь.

Офицер интересуется:

– Кто еще находится в доме?

– Ланни и Коннор, наши дети, – отвечает Сэм. – Это все.

– Хорошо, сэр. Пожалуйста, покажите мне свои документы.

Сэм медленно лезет в свой задний карман, достает бумажник, раскрывает его и предъявляет водительское удостоверение. Полицейский кивает.

– Я прошу вас выйти из дома. Сядьте на бордюр возле полицейского автомобиля, там ждет офицер. – Он нажимает кнопку на рации и сообщает что-то, чего я не могу разобрать, потому что в ушах у меня громко стучит пульс. Я знаю, что будет дальше. Я готова. Поднимаю руки вверх.

Но он лишь странно смотрит на меня и говорит:

– Мэм, опустите руки. Мне нужно увидеть и ваши документы тоже.

– Они в моей сумке, – отвечаю я. – Вот там, рядом с вами. Могу я взять ее?

– Да, только медленно.

Я беру сумочку с полки и открываю ее, кладу бумажник на боковой столик и достаю свое удостоверение. Он изучает его.

– Мэм, пожалуйста, сядьте рядом с джентльменом на бордюр и подождите. Я подойду к вам.

– Погодите, что? – Я моргаю. – Что… почему вы здесь?

По крайней мере, мне хватает ума не выпалить: «Разве вы здесь не затем, чтобы арестовать меня?» – но лишь едва-едва.

– У нас есть убедительные доказательства того, что против обитателей вашего дома были высказаны серьезные угрозы, – отвечает он. – Прежде, чем вы покинете жилище, скажите мне, пожалуйста, есть ли в доме огнестрельное оружие?

– Да. В оружейных сейфах.

– И кто имеет к нему доступ?

– Только я и Сэм.

– Хорошо. Сейчас я прошу вас покинуть дом на некоторое время. Я приведу ваших детей.

Я с трудом сглатываю и решаюсь испытать свою удачу.

– Офицер, будет лучше, если я приведу их сама. Вы позволите мне это сделать?

В течение нескольких долгих секунд он колеблется, затем кивает.

– Идите вперед. Я пойду за вами.

Сначала я стучусь в дверь Ланни и говорю:

– Солнышко, ты здесь? Выходи. Все в порядке. – Она выходит, часто дыша, полностью одетая. – Выйди из дома и сядь рядом с Сэмом, хорошо?

Она смотрит на меня, пытаясь догадаться, действительно ли все в порядке, или я просто так говорю, но тем не менее повинуется.

Я стучусь в дверь Коннора и ничуть не удивляюсь, увидев, что он спокоен, собран и тоже полностью готов.

– Я слышал, – говорит он. – Все в порядке, мама.

Но это не так. Полицейский спрашивает:

– Коннор Проктор?

– Да, сэр.

– Пожалуйста, повернитесь и положите руки на стену. Расставьте ноги. Мне нужно обыскать вас на предмет наличия оружия. У вас в карманах есть что-нибудь, что может порезать или уколоть меня?

– Н-нет, сэр.

На меня с запозданием – и всей тяжестью – обрушивается осознание того, что офицер не обыскал ни меня, ни Сэма, ни Ланни. Только моего сына.

Мой голос звучит резко, когда я спрашиваю:

– Что происходит, черт побери?

Офицер игнорирует меня. Он со спокойной деловитостью обыскивает Коннора, отходит назад и включает рацию.

– Сейчас я его приведу. – Потом наконец-то обращает внимание на меня – и одновременно кладет руку на плечо Коннора, удерживая его на месте. – Мэм, о подробностях вы можете спросить детективов, но в Интернете появился пост, в котором некто, идентифицированный как ваш сын, угрожал убить вас, мистера Кейда и вашу дочь. Нам нужно допросить вас всех. Я был бы благодарен, если б вы оказали нам полное сотрудничество.

Я едва слышу что-либо после слов «ваш сын угрожал убить вас». В ушах у меня раздается высокий тонкий гул, и мне приходится схватиться за стену, чтобы не упасть. Фотография, на которой мы изображены вчетвером, качается на крюке, и я хватаю ее, чтобы остановить. Когда нахожу в себе силы заговорить, мой голос звучит странно тускло:

– Это ошибка. Коннор этого не делал. Отпустите его.

Я не смотрю на сына – не смею посмотреть, и даже не знаю, почему. Может быть, я боюсь, что он подумает, будто я сомневаюсь в нем…

Офицер, конечно же, не отпускает его, только бросает на меня холодный оценивающий взгляд, который свидетельствует: если я решу броситься на него, он к этому готов. Я беру эмоции под контроль, хотя мои мышцы напряжены и подергиваются от отчаянного желания схватить сына и спрятать его в своих объятиях. Офицер, должно быть, видит это, поскольку говорит:

– Мэм, пожалуйста, выйдите из дома к полицейскому автомобилю и сядьте на бордюр. Мы разберемся со всем этим, когда прибудут детективы.

Это звучит не очень-то дружелюбно, но, по крайней мере, не агрессивно, и я делаю вдох, потом смотрю на сына.

– Все будет в порядке, – говорю я ему. Он бледен и напряжен, и я ничего не могу прочитать по его лицу. Я никогда раньше не видела его таким. Коннор никогда прежде не бывал в такой роли.

– Не волнуйся, мам, я не сделал…

– Знаю, – отвечаю я ему и верю в это всем своим существом. – Я знаю это, милый.

– Давайте оставим это до беседы с детективами, – говорит офицер. – Мэм, пожалуйста, пройдите вперед. Мы пойдем за вами.