Знатная плутовка - Ширли Басби

Вот и теперь она неподвижно сидела у аквариума и следила отрешенным взглядом за плавными движениями золотых рыбок. Она не расслышала, как вошел Кристофер, и лишь когда он ее тихонько окликнул, удивленно обернулась. По выражению его лица она сразу поняла, что ему уже обо всем известно. Правда, как он отнесся ко всему случившемуся, понять было трудно: Кристофер умел владеть собой. Ничто его не трогает, с горечью подумала Николь.

Она прохладно поздоровалась с ним, также не желая демонстрировать своих чувств. Еще одной бурной сцены она просто не выдержала бы.

Но Кристофер, кажется, не был настроен выяснять отношения. Он подошел к Николь и внимательно посмотрел ей в лицо. Ее левая щека стала почти пунцовой, и Кристофер, болезненно поморщившись, слегка коснулся ее пальцами. Его движение было мягким и почти нежным, но Николь отстранилась и недовольно произнесла:

– Один мерзавец уже ударил меня сегодня. Вы тоже хотите сделать мне больно?

Губы Кристофера скривились в обычной насмешливой улыбке:

– Разве я когда-нибудь бил тебя. Ник? Глаза Николь сверкнули. Срывающимся голосом она выкрикнула:

– Нет! Вы поступили со мной намного хуже. Вы меня изнасиловали!

На щеке Кристофера нервно дернулся мускул. Но он сдержался и в том же насмешливом тоне спросил:

– Разве? А мне казалось, что ты сама была не против и к тому же получила удовольствие.

Николь побледнела и, не в силах больше сдерживаться, со всего размаху влепила Кристоферу звонкую пощечину.

Он невольно отступил и стиснул зубы. Потом угрожающе процедил:

– Отлично понимаю твоего дядюшку! Думал вызвать его на дуэль, но, пожалуй, стоит выразить ему сочувствие.

Николь, уже успевшая пожалеть о своем неразумном порыве, испуганно прошептала:

– На дуэль?

Кристофер молча кивнул. И она поняла: что бы там ни было, он тверд в своем решении. Она схватила его за руку и взволнованно заговорила:

– Кристофер, пожалуйста, не надо! Он – опасный человек, он не выйдет на дуэль, если заранее не позаботится обеспечить свою победу. Он убьет вас! Не стоит рисковать из-за такого пустяка, как пощечина! Пожалуйста!

Спокойным движением он высвободил свою руку и сухо произнес:

– Мне решать – стоит или не стоит и пустяк ли это.

– Да, но…

– Замолчи, Ник! Если ты решила простить его, то я – нет! Никто не смеет поднять на тебя руку, пока ты под моей защитой. Я сам могу не сдержаться, если ты меня вынудишь, но я не позволю этого какому-то мужлану!

Николь с удивлением вглядывалась в черты его лица и старалась понять, какие же чувства им владеют. Она не могла избавиться от невольного страха за него и тихо прошептала:

– Береги себя, Кристофер.

– Тебя беспокоит моя судьба? Невероятно! – усмехнулся он.

– Николь была готова услышать что угодно, только не это. В бессильном гневе она вскричала:

– Вы чудовище! Убирайтесь!

– Ну уж нет, моя дорогая. Я еще не расплатился за то, что ты позволила себе минуту назад.

– Так ударьте меня! Какая разница – вы или дядя? Оба одинаковы! – вызывающе крикнула Николь.

– Есть разница, – нараспев протянул он. – Большая разница… – С этими словами он привлек ее к себе и припал жадным ртом к ее припухшим губам.

Николь понимала, что им движет скорей стремление наказать ее, но не могла смирить жаркую волну желания, вдруг накатившую из глубин ее подсознания. Ее губы невольно раскрылись, отвечая на его горячий поцелуй, больше похожий на укус. С восторгом почувствовала она, прижимаясь к нему, что неутолимое желание просыпается и в его теле. Не разжимая объятий, они опустились на пол. Появись в этот миг в гостиной сам король, они не заметили бы его. Лишь золотые рыбки в аквариуме, казалось, следили с интересом и одобрением за конвульсивными содроганиями их тел.

Несколько минут пронеслись как один миг. Но за сладостным всплеском восторга наступило отрезвление. Стараясь не глядеть друг на друга, они поднялись на ноги, неловко оправили одежду. В эту минуту Николь возненавидела Кристофера и саму себя, как никогда прежде. Ей было нестерпимо стыдно. Она отвернулась, опасаясь снова увидеть на его губах обычную насмешливую ухмылку. Но когда она все же решилась взглянуть на него, то гнев и разочарование охватили ее душу. Лицо Кристофера было похоже на бесчувственную маску, как будто произошедшее нимало не тронуло его. Он заговорил, и голос его звучал отстранение и безжизненно:

– Извини. Я не сдержался. Обещаю, это не повторится.

– Нет! – вскричала Николь. – Меня это не устроит. Вы думаете, будто вы вправе делать одно, потом говорить другое и парой слов все перечеркнуть! Этому не бывать!

Кристофер пристально посмотрел на нее.

– Пойми, Ник, я чувствую себя так скверно, что ты не можешь себе представить. Я дал слово не прикасаться к тебе и не сдержал его. Думаешь, мне это приятно? Я не хочу быть привязанным ни к какой женщине. Особенно к тебе!

Не помня себя от ярости, Николь размахнулась, чтобы нанести удар в это ставшее вдруг ненавистным лицо. Но Кристофер успел перехватить ее руку и строго прикрикнул:

– Хватит на сегодня рукоприкладства! Он тут же отпустил ее, как будто понимал, что она не владеет собой и уже сожалеет о бессознательном порыве.

– Оставь меня! – с горечью воскликнула Николь. – Мы, оставшись наедине, не можем вести себя как нормальные люди. Мы либо деремся, либо… – из ее уст вырвался истерический смех, – любим друг друга. Но это ведь не любовь, правда? Это ненависть.

Кристофер не нашел что возразить ей. Он просто кивнул – то ли в знак согласия, то ли прощаясь. Потом повернулся и вышел.

Но ее слова он унес в своем сердце. Подобно могучим чудовищам, два чувства боролись в его душе: любовь и ненависть.

После бурного утра особняк на Кевендиш-сквер опустел. Когда Кристофер возвращался из музыкальной гостиной, Твикхэм сообщил ему, что его дед отправился на Рассел-сквер к судье Уайту, а пожилые дамы ушли к миссис Белл, портнихе Регины. Кристофер подумал было, что неплохо бы догнать деда и присоединиться к нему. Но потом решил, что в его теперешнем состоянии он получит больше удовлетворения от визита к Маркхэмам.

В комнате его уже ждал Хиггинс.

– Маркхэмы остановились в гостинице на Пикадилли. Вот адрес. – С этими словами Хиггинс вручил ему клочок бумаги.

Кристофер пробежал взглядом записку и коротко поблагодарил Хиггинса. Потом вдруг вспомнил о назначенной встрече с агентом по недвижимости и распорядился:

– Я договорился с Дженкинсом о встрече, но уже на целый час опоздал. Отправляйся к нему, передай мои извинения и посмотри сам, что он имеет мне предложить. Выбор оставляю на твое усмотрение. Только, ради всего святого, найди мне любое жилье, куда я мог бы отсюда съехать, пока совсем не сошел с ума!