📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгУжасы и мистикаВампирский Узел - С. П. Сомтоу

Вампирский Узел - С. П. Сомтоу

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 111
Перейти на страницу:

Его тянет в сад. Его влечет музыка. Медленные переливы моцартовской «Eine kleine Nachtnwsic». Он слышит каждую партию. Вот первая скрипка выводит длинные фразы ведущей мелодии, которая не заглушает — для него одного, потому что он проклят способностью слышать — диссонансные вкрапления человеческих голосов. Предсмертные крики из газовых камер, настолько заглушенные и смягченные расстоянием и барьерами каменных стен в стальной оплетке колючей проволоки, что они кажутся чуть ли не отголосками Моцарта, чуть ли ни темой скрытого резонанса. И он знает, что музыканты тоже обречены на смерть.

В стене — ворота. Охранник стоит на страже. Эмилио мяукает и обметает хвостом его сапоги. Солдат опускается на колени, чтобы его погладить. Мальчик с угрюмым серьезным лицом подходит к воротам с той стороны.

— Что там, котик? Иди сюда, кис-кис-кис… — Охраннику он говорит: — Только не говорите папе, а то он будет ругаться. Скажет, чтобы я его отдал доктору Швейц… чтобы она его тоже сожгла вместе со всеми евреями.

Он осторожно берет кота на руки, и они входят в сад.

Эмилио чувствует запах крови. У этого мальчика сладкая кровь, горячая. Внутри шевельнулся голод. Но сейчас пить нельзя. Сейчас надо хранить спокойствие. Медленная и торжественная мелодия теперь сменяется более страстной и нервной музыкой, в которой сквозит неизбывная грусть и которая буквально вгрызается в мозг, будоражит и ужасает. Как будто испугавшись резкой смены ритма играющей музыки, Эмилио спрыгивает с рук мальчишки и сигает в кусты, где без труда сливается с темнотой.

Слышны голоса. Говорят на немецком. Скитаясь с цыганами из страны в страну, он поднаторел в языках. И по-немецки он кое-что понимает. Немного, конечно, но все-таки…

Голоса:

— Да, герр комендант. Я твердо убеждена. У них другой порог боли, не такой, как у нас. Я провела серию экспериментов… — Женский голос. Теперь он видит ее. Строгая чопорная блондинка, востроносая, в лабораторном халате.

Ее собеседника он не видит. Его скрывает ствол яблони. Но голос у Него приятный, мягкий и выразительный — голос истинного джентльмена:

— Я не очень вас понимаю, Швейц. Что вы задумали?

— Одно небольшое устройство по типу тех, что когда-то использовала испанская инквизиция…

— Очаровательно, доктор Швейц. И Моцарт… очень изысканно, правда?

— Музыканты, как я понимаю, из заключенных, герр комендант?

— Разумеется. Но как играют, подумать только. Да, у нас в Ульме жизнь далеко не столь утонченная и элегантная. Поразительно, как они хорошо играют, хотя и евреи.

— Может быть, близость смерти наполняет их музыку таким чувством. Или, может быть, их натура, которая ближе к животной, нежели к истинно человеческой, позволяет им так убедительно передать темный, дионисийский аспект…

— Замечательно сказано, доктор. Может, вам стоит заняться более углубленными изысканиями в данной области?

— Хорошая мысль, комендант!

— Это несложно устроить, моя милая фрау доктор. Вам нужно только подать официальный запрос на… расходные материалы. Я понимаю, что это — на благо науки…

Эмилио чувствует, что комендант ощущает себя неуютно. Его окружает аура, обычно присущая людям домашним и кротким — совершенно чужая и чужеродная в этом пространстве дантовского ада.

— Наука — хозяйка жестокая, — сказала доктор, чем только усугубила неловкость своего начальника.

И тут Эмилио наконец увидел струнный квартет. Они сидели в открытой беседке в окружении густого кустарника. Они играли при свете свечей, и в этом зыбком дрожащем свечении их изможденные и совершенно бесстрастные лица казались желтыми черепами. Их кожа была как кора, руки — как корявые прутья. Глаза — равнодушные и безжизненные… страшные. Одежда висела на них, как на вешалках. Их деревянные инструменты казались отростками одеревеневших тел, смычки — продолжением исхудавших рук. И первую скрипку в квартете играл Руди Лидик — человек, который вытащил Эмилио из груды трупов. И тогда, в первый раз, и потом еще. И еще… Потому что Эмилио уже не раз и не два просыпался в газовой камере среди коченеющих трупов и зловония несвежей испорченной крови.

Мальчик-вампир растворяется в темноте. У него больше нет тела. Один порыв ветра — и он у беседки. Теперь они заиграли другую музыку. Сентиментальные немецкие песенки с нехитрым, мучительно нудным аккомпанементом.

Он стоит за спиной у Руди, взвихренная темнота, сгусток тени ростом с мальчишку-подростка. Он шепчет:

— Руди, Руди, я и не думал, что мы с тобой так похожи. В тебе тоже есть музыка.

Его слова предназначены только Руди, их никто больше не слышит.

— Как ты здесь оказался? — Руди бьет дрожь. — Кто ты?

— Я уже говорил. Я вампир.

— Наверное, я брежу в предсмертной горячке. Ты — мой ангел смерти. — Руди не решается обернуться.

Двое заключенных подносят коменданту с докторшей подносы, уставленные всякой снедью. Они похожи на два оживших скелета — такие высохшие и худые. Кожа да кости. Комендант отпивает шампанское.

К ним подходит какой-то военный — судя по выправке, офицер. Старается не шуметь, словно не хочет побеспокоить играющих музыкантов. Он что-то шепчет на ухо коменданту.

— Отставить музыку! — резко выкрикивает комендант. Скрипка падает у Руди из рук. Эмилио чувствует страх, почти осязаемый страх. Он опять — черный кот. Притаился в кустах.

Двое охранников вытаскивают Руди из беседки. Один из них походя наступает на скрипку, которая раскалывается под тяжелым сапогом.

Комендант говорит:

— Так что там насчет воскрешения мертвых?

— Я не понимаю, о чем вы, — шепчет Руди.

— Тебя видели у печей… как ты вытаскивал из кучи трупов какого-то мальчишку… и мальчишка еще шевелился… что все это значит, хотелось бы знать? Ты что, некрофил?

— Я…

Черный кот шмыгает у него между ног. Шипит на обломок скрипки, отлетевший в траву. Комендант орет, обращаясь к оставшимся музыкантам:

— Продолжайте! Теперь у вас одного не хватает, ну так играйте трио!

Музыканты начинают играть. Поначалу — неловко, как будто примериваясь. Они играют трио Боккерини[26], вещь совершенно невыразительную с точки зрения гармонии. Просто набор повторяющихся музыкальных фраз. Комендант оборачивается к одному их охранников:

— А этого вздернуть. Немедленно. Доктор Швейц говорит:

— А может быть, я его заберу для своих опытов?

— Да пожалуйста, мне не жалко. — Он делает знак музыкантам. — Громче, пожалуйста. Громче.

Доктор Швейц поднимается и манит кого-то пальцем. Из дома выходят люди в белых халатах. Они толкают перед собой инвалидную коляску, к подлокотнику которой прикреплено какое-то непонятное деревянное устройство, подсоединенное проводами к пульту с мигающими лампочками и индикаторными шкалами. Они насильно усаживают Руди в коляску и засовывают его руку в тесный деревянный ящичек. Охранник просовывает ему между пальцами деревянные клинья и по сигналу доктора Швейц — которая уже что-то пишет в блокноте в кожаном переплете — принимается колотить по клиньям деревянным же молоточком.

1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 111
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?