Убить лучше по-доброму - Питер Свенсон

Жил-был коп по имени Кимбелл,

Умом и лицом он не вышел.

Следил за девчонкой

По свету украдкой,

Надеясь, в постели ей равных нету.

Я скомкал салфетку и спрятал в карман пиджака. Затем достал новую салфетку из стопки на барной стойке и написал:

Жила-была девушка рыжеволосая,

Под юбкой, спорим, была роскошная.

Но надежды мои

Прахом легли.

Не сорвать мне с нее белья кружевного.

Эту салфетку я тоже скомкал и отправил в карман, затем вернулся к пиву. Вдруг я почувствовал себя глупо – не только из-за ужасных стихов, но и потому, что без ведома своего отдела упрямо преследую женщину, косвенно причастную к убийству. Джеймс права. Если я подозреваю, что Лили Кинтнер что-то скрывает, надо просто доставить ее в участок и допросить. Скорее всего, Тед Северсон влюбился в нее как раз перед тем, как его убили. Она соврала мне, потому что переживала из-за отца – человека публичного, который сам отсидел за убийство. Она никак не связана с Брэдом Даггетом, который убил Теда и Миранду, а затем исчез с лица земли. Предполагаю, что после убийства Теда Брэд стал шантажировать Миранду и каким-то образом сумел уговорить ее передать ему деньги в недостроенном доме. Это объясняет, почему они встретились там поздно вечером и почему Брэд смог бесследно исчезнуть – кругленькая сумма денег значительно облегчает задачу. Я допил пиво и расплатился. Я выйду из бара, вернусь к машине и поеду в Бостон. Завтра поговорю с начальством и выясню, стоит ли допрашивать Лили Кинтнер. Если начальство согласится, я попрошу Джеймс составить мне компанию. Если решат, что я лаю не на то дерево, то подожду неделю, а затем позвоню Лили и приглашу ее на свидание.

Я вышел через низкие двери гостиницы. За полчаса, что я провел в баре, почти стемнело. Я напомнил себе, что сегодня переводят часы, и сумерки наступят раньше. По дороге к машине я взглянул на кладбище. Там не было ни души. В угасающем свете я различил дерево и надгробье; не помешает взглянуть. Я миновал перекресток и отыскал узкий вход на кладбище. На относительно новом темном отполированном граните было написано: «Кладбище Олд-Хилл». Я направился вверх по крутой тропинке к дереву, чьи черные голые ветви вырисовывались на фоне светло-серого неба. Я отыскал надгробие, которое так внимательно рассматривала Лили, и прочитал надпись. Миссис Элизабет Минот, умерла в 1790 году. Вдруг я задумался, на что я вообще надеялся, когда шел сюда? Я провел пальцем по стершейся надписи. Красивое надгробие, с символическим изображением души и предупреждением: «Помни о смерти». Я вздрогнул и встал, хрустнув коленями. Голова кружилась в бледном сумеречном свете. Холодный ветер закружил опавшие листья на вершине холма. Пора возвращаться домой.

На другой стороне холма хрустнула ветка. Я обернулся: Лили Кинтнер стояла в нескольких шагах от меня. Она спрятала руки в широкие карманы куртки и направилась прямо ко мне. Она казалась такой нереальной, словно видение, и я улыбнулся, не зная, что делать. Признаться, что я следил за ней? Или притвориться, что это совпадение?

Она остановилась всего в нескольких дюймах от меня. На мгновение мне показалось, что она поцелует меня, но вместо этого она прошептала:

– Простите меня.

Острая боль вонзилась мне в ребра – я увидел, как ее рука в перчатке воткнула в меня нож и повернула его к сердцу.

С моего места под высохшим каштаном, примыкавшим к кладбищу, я заметила одинокую фигуру на вершине холма. Сумерки стремительно сгущались, но я разглядела, что это детектив Кимбелл. Он нагнулся и стал рассматривать надгробие – то же, которое разглядывала я. Миссис Минот.

Я встряхнула руками, чтобы разогнать кровь, и поздравила себя, как легко мне удалось заманить Кимбелла в безлюдное место, как раз когда стемнело. С минуту я наслаждалась своим успехом, а затем направилась к нему, предварительно оглядевшись – вдруг на кладбище остались посетители. Но никого не оказалось.

Когда между нами оставалось меньше пяти ярдов, я наступила на упавшую ветку, и он обернулся.

В одном кармане у меня был электрошокер, в другом – нож. Я собиралась сначала оглушить его, а затем зарезать, но мое появление настолько изумило его, что я просто подошла к нему вплотную и вонзила нож между ребер под таким углом, чтобы достать до сердца.

Так просто.

Его лицо побледнело, и я почувствовала теплую кровь на руке.

Мы смотрели друг другу в глаза, я слышала биение собственного сердца и едва различила поспешные шаги, глухо стучавшие по тропинке слева от меня.

– Отойди от него и подними руки, – громыхнул женский голос, перекрикивая шум ветра.

Я обернулась и увидела, как высокая темнокожая женщина в тренч-коуте поднимается по тропинке, сжимая пистолет обеими руками. Полы расстегнутого пальто развевались за ее спиной, хлопая на ветру. Я выпустила нож, Кимбелл упал на колени, ударившись о каменную плиту. Я подняла обе руки и отступила назад. Женщина взглянула на Кимбелла, продолжая идти к нам. Она заметила нож, торчащий из его бока, и ускорила шаг, направив пистолет на меня.

– На землю! Живо. Лицом вниз.

Я практически слышала адреналин в ее голосе, и сделала так, как она велела, растянувшись на холодной твердой кладбищенской земле. Я не собиралась драться или убегать. Меня поймали.

– Генри, не двигайся. Оставь нож, понял? – Слова, обращенные к Кимбеллу, прозвучали нежно, заботливо. Я повернула голову, чтобы разглядеть их – женщина быстро набирала номер на мобильном, продолжая целиться в меня. Она позвонила в 911, вызвала скорую «на какое-то чертово кладбище в центре Конкорда, на холме». Она назвалась – детектив Роберта Джеймс из Бостонской полиции – и сообщила диспетчеру, что ранили полицейского. Затем взглянула на детектива Кимбелла: «Выглядит не так уж плохо, главное – не двигайся», потом повернулась ко мне. Я услышала, когда ремень на ее пальто выскользнул из петель. Она уперлась коленом мне в спину и навалилась всем весом. Я почувствовала холодный ствол ее пистолета на своей шее.

– Без глупостей, – сказала она. – Руки за спину.

Я сделала, как она велела, и она туго связала мне запястья ремнем.

– Дернешься, выстрелю в голову, – предупредила она.

Я расслабила все тело. Гонимый ветром сухой лист ударил меня по щеке. Я закрыла глаза и подумала, ужасаясь и не желая верить, что моя жизнь кончена. Я слышала, как детектив нашептывала что-то Кимбеллу. Он ответил, но слов я не расслышала. Теперь, когда меня поймали, у меня не было причин желать ему смерти. Вообще-то я надеялась, что он выживет, скорее всего, так и будет. Нож вошел не слишком глубоко. Издали послышалась сирена скорой помощи. Детектив убеждала Кимбелла, что все будет хорошо, что он выживет. Я открыла глаза. Локон волос, выбившийся из-под шапки, мешал мне видеть происходящее – детектива Кимбелла, лежащего перед могилой Элизабет Минот, склонившуюся над ним женщину, которая зажимала рукой его рану, стараясь остановить кровотечение. Свинцовое небо потемнело, и бледные проблесковые маячки скорой помощи осветили нас.