Воровская честь - Джеффри Арчер

— Как вам будет угодно, — сказал Петерссон, когда они спускались назад во двор. Улыбка не сходила с его лица, когда он смотрел, как такси выезжает через заводские ворота, увозя его высокого гостя.

Но мысли Петерссона не соответствовали выражению его лица. «Тут что-то неладно, — пробормотал он про себя. — Мне кажется, этот джентльмен не считает, что мадам Берта находится в надёжных руках, и я уверен, что он не друг господину Риффату».

Скотт был удивлён тем, что Долларовый Билл понравился ему в первый момент их встречи. Но его не удивило, что, увидев работу ирландца, он ещё и зауважал его.

Скотт приземлился в Сан-Франциско через семнадцать часов после взлёта из Стокгольма. В аэропорту его уже ждала машина ЦРУ, на которой он за час добрался до конспиративного дома в округе Марин.

Немного поспав, он встал к ленчу, надеясь сразу же встретить Долларового Билла, но того нигде не было видно.

— Господин Орейли завтракает в семь и не появляется до ужина, сэр, — объяснил дворецкий.

— А чем он питается в промежутке? — спросил Скотт.

— В двенадцать я приношу ему плитку шоколада и полпинты воды, а в шесть — полпинты «Гиннесса».

После ленча Скотт ознакомился со сводкой последних событий, имевших место в госдепартаменте за время его отсутствия, а затем провёл остаток дня в спортзале, оборудованном в подвале дома. Он выполз с тренировки около пяти, измождённый чрезмерными упражнениями и с парой синяков, полученных от инструктора по дзюдо.

— Неплохо для тридцати шести, — снисходительно сказал инструктор, который был лишь немного моложе его.

Скотт лежал в тёплой ванне, пытаясь снять боль в мышцах, и листал инструкцию к мадам Берте, переведённую шестью арабистами из шести университетов, которые находились за несколько десятков миль от того места, где он отмокал. Каждому из них было дано по две непоследовательных главы. Декстер Хатчинз не терял времени зря после его возвращения.

Когда Скотт спустился на ужин, все ещё ощущая некоторую одеревенелость в мышцах, он обнаружил в гостиной Долларового Билла, стоявшим спиной к камину со стаканом воды в руке.

— Что вы будете пить, профессор? — спросил дворецкий.

— Очень слабое шенди[20], — ответил Скотт, прежде чем представиться Долларовому Биллу.

— Не можете позволить себе ничего другого, профессор, или просто попались пьяным за рулём? — спросил Долларовый Билл, видимо, решив задать Скотту такую же трёпку, как инструктор по дзюдо.

— Боюсь, что не могу, — ответил с улыбкой Скотт.

— Из такого ответа, — сказал Долларовый Билл, — можно лишь заключить, что вы преподаёте какую-нибудь мёртвую науку или что-то одинаково бесполезное для простых смертных.

— Я преподаю конституционное право, — ответил Скотт, — но специализируюсь на логике.

— Значит, вам удалось совместить сразу то и другое, — заключил Долларовый Билл, когда в гостиную вошёл Декстер Хатчинз.

— Джин с тоником, Чарльз, — сказал Декстер, пожимая руку Скотту. — Извини, что не подъехал раньше, но эти ребята из Туманного дна[21]весь день висели на телефоне.

— Есть много причин, по которым можно устать от своих собратьев, — заметил Долларовый Билл, — и, спросив джин с тоником, вы продемонстрировали сразу две из них.

Чарльз принёс на серебряном подносе шенди и джин с тоником.

— Во времена моей учёбы в университете логики не существовало, — сказал Долларовый Билл, когда Декстер предложил им пройти к столу. — Тринити-колледж в Дублине не нуждался в таком предмете. Я не могу вспомнить ни одного случая в истории Ирландии, когда бы мои соплеменники полагались на логику.

— И кого вы там изучали? — спросил Скотт.

— В основном Флеминга, немного Джойса и совсем чуть-чуть Платона и Аристотеля, которые никогда не привлекали к себе внимание ни одного экзаменатора.

— А как продвигается работа над Декларацией? — спросил Декстер, меняя тему разговора.

— Господин Хатчинз у нас ярый сторонник трудовой этики, профессор, — сказал Долларовый Билл, когда перед ним появилась чашка с супом. — Имейте в виду, что он будет полагаться на логику, чтобы довести дело до конца. Но поскольку бесплатный сыр бывает только в мышеловке, я попытаюсь ответить на вопрос моего тюремщика. Сегодня я закончил текст в том виде, в каком его исполнил Тимоти Мэтлок, помощник секретаря конгресса. Это заняло у него семнадцать часов. Мне же понадобилось гораздо больше времени.

— И сколько времени у вас займут фамилии? — продолжал давить Декстер.

— Вы хуже папы Юлия Второго, вечно допытывавшегося у Микеланджело, когда тот закончит потолок Сикстинской капеллы, — сказал Долларовый Билл, когда дворецкий убрал суповые чашки.

— Фамилии, — настаивал Декстер. — Фамилии.

— Ох, нетерпеливый и неутонченный человек.

— Шоу, — сказал Скотт.

— Вы мне нравитесь все больше и больше, — заметил Долларовый Билл.

— Фамилии, — повторил Декстер, когда Чарльз поставил на стол тушёную баранину по-ирландски и Долларовый Билл немедленно принялся накладывать её себе на тарелку.

— Теперь мне понятно, почему вы не директор, — сказал Долларовый Билл. — Разве вы не знаете, что под оригиналом стоят пятьдесят шесть подписей, каждая из которых сама по себе произведение искусства? Позвольте продемонстрировать вам. Бумагу, пожалуйста, Чарльз. Мне нужна бумага.

Дворецкий взял блокнот, лежавший возле телефона, и положил рядом с Орейли. Долларовый Билл достал ручку из внутреннего кармана и написал:

Господин Орейли может свободно пользоваться служебным вертолётом в любое время, когда пожелает.

— И что это доказывает? — спросил Декстер, когда они со Скоттом увидели написанное.

— Терпение, господин Хатчинз, терпение, — сказал Долларовый Билл, взяв у них лист, и поставил под текстом сначала подпись Декстера Хатчинза, а затем, сменив ручку, написал:

Скотт Брэдли.

Он вновь дал им посмотреть на плоды своих стараний.

— Но как… — начал Скотт.

— С вами, профессор, все очень просто. Мне достаточно было заглянуть в книгу посетителей.

— Но я не расписываюсь в книге посетителей, — сказал Декстер.

— Это было бы странно для заместителя директора, — заметил Долларовый Билл, — хотя в вашем случае я не удивлюсь ничему. И тем не менее, господин Хатчинз, у вас есть раздражающая привычка ставить подпись и дату на внутренней стороне обложки каждой приобретённой вами книги. Подозреваю, что ближе всего к славе вы окажетесь в случае первых изданий. — Он помолчал. — Но хватит пустой болтовни. Вы можете сами убедиться, какая задача стоит передо мной. — Долларовый Билл сложил салфетку, встал из-за стола, не доев свою баранину, и вышел из комнаты. Его компаньоны тоже вскочили и молча последовали за ним через западное крыло в его импровизированный кабинет.