Мэр - Павел Астахов

– Ну почему же нет? Хотя сейчас он вызывает скорее презрение.

«Тише, Петя, – сам себе сказал он, – ты все им скажешь, не торопись…»

– Он ведь – варяг. Чужак. Подкидыш! – Козин сглотнул. – Тут у нас многие думали, что его Кремль прислал. Думали, хозяин появился! По направлению из высших сфер. Ан нет, вышло – самозванец!

Петр Владиленович обвел глазами замерший зал и улыбнулся. Посыл дошел, и многие были на его стороне. Это чувствовалось.

– Так! Свидетель, осторожнее в выражениях! – запоздало встрял судья. – Я вас предупреждаю, что оскорблять участников процесса недопустимо!

Козин еще раз оглядел вцепившегося в прутья побелевшими пальцами Лущенко, затем – окаменевшего адвоката и, наконец, едва скрывающего ухмылку прокурора Джунгарова. Он презирал их всех. По сути, он был единственным в этом зале мужиком, единственным, кто реально рискует. Ибо, если этот процесс не раздавит мэра, он рикошетом ударит по нему. И Козин, как бы ни повернулось, хотел сказать все, что думает.

– На самом деле я рад. Рад, что можно встретиться лицом к лицу и поговорить наконец. – Он сделал дурашливый поклон. – Уж простите, господин мэр, что я без записи!

Судья застучал по столу:

– Петр Владиленович! Прекратите! Здесь вам суд, а не цирк!

Козин посерьезнел и оперся руками о трибуну. С его точки зрения, клоунами были как раз те, кто изображал из себя правосудие. Но в том, что Лущенко – по закону или без закона – следует покарать, он был уверен.

– Итак, свидетель, ваше отношение понятно, – вздохнул судья. – Теперь, пожалуйста, по существу дела. Обвинение, пожалуйста, допрашивайте!

Джунгаров подхватил эстафету с готовностью:

– Свидетель, скажите, какой основной вид деятельности у вашего предприятия?

– Странный вопрос, гражданин прокурор, – прищурился бизнесмен.

В зале пошли смешки. Козин явно не хотел уступать. Причем никому! Он так втянулся в игру, которую вовсе не нужно было вести здесь, в суде, что уже не мог сдержаться. Лишь бы излить накопившуюся злость. И прокурор просто попал под руку.

– Вот вы – городская прокуратура, – констатировал Козин. – У вас тоже свой вид деятельности. Так?

В зале снова рассмеялись.

– А с какой это стати вы задаете вопросы? – возмутился Джунгаров.

Козин, привлекая внимание зала, поднял руку:

– А где же вы – прокуратура! – были, когда мои киоски закрыли и Лущенко чуть не заморил наш город голодом?!

Джунгаров опешил: «Ну и дурак! И где его Брагин раскопал?!» Козин не понимал простейшего: если прокурор ответит и начнет защищать свои прежние позиции, он невольно встанет на сторону Лущенко!

– А?! Молчите?! – не понимая, что происходит, рассмеялся Козин. – Правильно! Молчите! А где вы были, когда он тут наводил свои порядки?!

Джунгаров открыл рот, но Козин и не собирался давать прокурору право голоса.

– Когда все подряды городские отдавал своей супружнице?! А?! Где вы все были?!

Джунгаров угрожающе подался вперед, и тогда вмешался Колтунов:

– Стоп, стоп! Свидетель, напоминаю, идет ваш допрос! Не прокуроров, не меня, не подсудимого! А ваш! Если вы готовы давать показания, мы продолжим. Готовы?

«Наконец-то!» – зло подумал Джунгаров.

– Всегда готов! Как пионер! – Козин хмыкнул и еще сильнее облокотился на трибуну. Он практически лег на нее!

Джунгаров укоризненно глянул на Колтунова, и тот стиснул зубы.

– Свидетель, вам что – неудобно стоять?

– Мне-то удобно! Просто устал! Стоять устал! – огрызнулся Козин.

– А я – сидеть!!! Давай поменяемся?! – вскочил Лущенко.

Джунгаров поморщился. Суд неуклонно превращался в фарс.

Павлова этот «концерт» устраивал – ни слова по существу Козин пока не сказал, а только распалялся и распалялся.

– Хочешь получить подряд на строительство жилого дома – стань компаньоном Сабуровой! Хочешь построить магазин – поклонись Алене Игоревне! Задумал расширить свое предприятие – спроси разрешения у Первой леди!

В зале откровенно смеялись.

– Почему? – орал – уже не на прокурора, на журналистов – Козин. – Я спрашиваю: почему? С какой стати я должен испрашивать разрешения у ба… женщины?!

Симпатичная журналистка в первом ряду возмущенно фыркнула.

«Нормально», – отметил Павлов.

И Козин говорил и говорил, прокурор молчал, а Павлов красноречивыми жестами удерживал Игоря Петровича от реплик. Прерывать этот поток ярости категорически не следовало. Так, чтобы у самых предвзятых обвинителей не осталось никаких сомнений – здесь личная неприязнь, ненависть, а то и месть по отношению к Лущенко. Впрочем, Колтунов тоже это понимал.

– Свидетель, вы опять увлекаетесь! Ближе к сути!

– А я и говорю по сути! Не хотите меня слушать? Так я уйду!

Козин демонстративно повернулся и сделал шаг с трибуны, но тут же вернулся обратно.

– Уйду из суда. Но не из города! Это я сказал! Петр Козин! А мое слово – закон!

Артем мысленно зааплодировал и, видя, что на этой красивой ноте Козин и закончит, поднял руку. Ни судья, ни прокурор никакого стремления задавать Козину вопросы уже не проявляли.

– Позвольте поинтересоваться, Петр Владиленович?

– А-а-а, господин столичное светило? – заинтересованно протянул предприниматель. – Любопытствуете о наших местечковых делах? Ну-ну…

Артем кивнул и немедля ударил в самое больное место:

– Господин Козин, скажите, почему вас признали потерпевшим?

Петр Владиленович щелкнул костяшками обеих рук и дернул губой.

– Так считает следователь. Что еще?

– Понятно. Тогда поясните, в чем причина вашей странной, как бы это правильно выразиться… ненависти, что ли, к мэру?

Козин негромко рассмеялся:

– Ну уж и ненависти! Ненависть слишком сильное чувство. Я же сказал, что просто его презираю.

– И все-таки… – вернул Козина к сути вопроса Артем. – Почему?

Козин недобро усмехнулся:

– На таком посту, с такими возможностями он мог наш город превратить в Царствие Небесное. А он превратил его в кормушку для своей семьи.

Лущенко яростно рыкнул, и Павлов, прося мэра не мешать показаниям, сделал быстрый жест.

– Сотни бизнесменов в городе остались без дела! – все сильнее заводился Козин. – Все подряды перехватывает Сабурова! Новые объекты строит Сабурова! Новые районы возводит Сабурова! Осталось только город переименовать – в Сабуров-град!