Заговор во Флоренции - Франциска Вульф

– Вы чрезвычайно любезны, – съязвил он. – Это старая песня Джакомо. Он, конечно, рассказал вам, что я сначала обрюхатил, а потом бросил Джованну. По его версии, я своими ядами и колдовством погубил ее ребенка. – Он снова усмехнулся. – Ничего нового нет в этих россказнях. И с этим вы явились ко мне?

– А в чем заключается правда?

Козимо ответил не сразу. Он задумался, не отрывая глаз от огня, и у него подрагивали виски.

– Зачем вы пришли? – спросил он. – Вы уже все решили. Что я могу добавить к вашему мнению? Подтвердить россказни Джакомо или опровергнуть их? Разве вы поверите мне, а не доброму благородному Джакомо де Пацци, главе знатного рода, ревностному христианину, любящему брату и заботливому сыну? Признайтесь, что бы я ни говорил, все мои опровержения только укрепят ваше доверие к Джакомо. Поэтому абсолютно неважно, как и что я скажу. – Он резко поднялся, заставив Анну вздрогнуть. – А теперь уходите.

– Вы меня гоните? – невозмутимым тоном спросила Анна. – Но почему? Вы боитесь смотреть правде в глаза? Или опасаетесь, что…

– Гость, который является без приглашения, к тому же – в самое неподходящее время, не должен удивляться, что его самого могут попросить покинуть этот дом, синьорина Анна. Вы позволили себе явиться в мой дом, когда вам взбрело в голову, а я позволяю себе просить вас покинуть его. Итак, повторяю: уходите! Иначе я сделаю то, о чем нам обоим придется горько сожалеть.

Анна стиснула зубы. Все было предельно ясно: ее выставляют из дома, возможно, даже с применением силы.

– Хорошо, – сказала она, поднявшись. – Я выполню ваше желание. Я уйду. Но знайте: вы меня не убедили. Я очень любознательна и не терплю невыясненных вопросов и нерешенных проблем. Обещаю, что не успокоюсь, пока не добьюсь правды о загадочной болезни и смерти Джованны, и постараюсь, чтобы вся Флоренция только об этом и говорила.

Козимо саркастически улыбнулся.

– Делайте что хотите, синьорина Анна. Мне все равно не удержать вас, но имейте в виду, любопытство до добра не доводит. Не каждый готов посвятить чужака в тайны, которые хочет от него скрыть.

– Вы, кажется, мне угрожаете?

– Я лишь пытаюсь убедить вас. На свете есть более важные вещи, чем ваше неудовлетворенное любопытство. Ваше стремление к правде в определенных обстоятельствах может поставить под угрозу жизнь других, близких вам людей, которых вы пытаетесь защитить. Джованне вы уже не поможете. Ее нет на свете.

– Если вы думаете, что помешаете мне найти правду, то сильно заблуждаетесь.

– А я надеялся, что смогу помешать. Вы сильная женщина и можете постоять за себя. Но люди разные.

– Вы говорите о донне Лючии? – в ярости воскликнула Анна. – Вы хотите заставить замолчать и ее?

Ни слова не говоря, Козимо схватил ее за руку и потащил к двери. Анне удалось вырваться.

– Я сама знаю, где выход, – с отвращением бросила ему в лицо Анна. – Вы настоящее чудовище!

Хлопнув дверью, не ожидая кареты, выскочила на улицу. Вон отсюда! С горящими от злости щеками она мчалась по улицам. Моросил мелкий дождь, но он был ей даже приятен. Надо все хорошенько обдумать, решить, что делать дальше. Козимо, хоть и угрожал ей, не посмеет причинить ей вреда. Надо во что бы то ни стало докопаться до правды. Это ее долг перед Джованной. Конечно, Козимо вел себя вызывающе. Анна была в бешенстве, но еще больше она злилась на себя. Если бы он поведал ей все как есть, что опровергло бы рассказ Джакомо, возможно, она бы поверила ему.

Когда Анна скрылась в ближайшем переулке, Ансельмо проник в кабинет через потайную дверь, находившуюся рядом с камином. Козимо стоял у полки с Библией. Открыв тайничок, он убедился, что рукопись цела. Все было на месте. Он бережно закрыл тайник и поставил Библию на прежнее место.

– Она нашла тайник, – сказал он Ансельмо. – У нее хватило ума ничего не взять, но я уверен, что она внимательно прочла перевод.

Ансельмо побледнел.

– Что нам теперь делать, Козимо?

– Вопрос надо ставить иначе, дружище: «Что мы можем сделать?» – сказал Козимо. – Если бы она похитила рукопись, можно было бы догнать ее и вернуть свиток. Но даже опытный вор, как ты, не может выкрасть ее память.

– И что она будет делать с рукописью? Отнесет Пацци? Или Джулиано?

Козимо задумчиво качал головой.

– Не думаю. Хотя поведение этой синьорины выглядит довольно странным, но только в нашем представлении. Не забывай, что она из другого времени – со своими привычками и представлениями. Думаю, что для начала она сохранит при себе эту тайну, по крайней мере, до тех пор, пока не узнает правду о Джованне.

Ансельмо громко сопел.

– Так это же хорошо, Козимо! – радостно воскликнул он. – Тогда не понимаю, почему вы хандрите? Если синьорина Анна докопается до правды… Или вы думаете, что до этого не дойдет?

– К сожалению, может дойти. Она достаточно умна, чтобы выведать истину, – озабоченно проговорил Козимо. – Именно это и беспокоит меня. Никто не представляет, что в действительности творится в доме Пацци. Думаю, Джакомо сделает все возможное, чтобы так оставалось и дальше.

Ансельмо напряг лоб и вопросительно взглянул на своего господина.

– Вы думаете…

– До сих пор самую большую опасность для него представляла Джованна. Но сейчас ее нет, и она не может ничего рассказать. Зато есть другая женщина, умная, уверенная в себе, любительница покопаться в чужих тайнах. Боюсь, он не долго будет мириться с таким положением. – Козимо задумался. – Синьорина Анна в серьезной опасности. Нам надо всеми силами стараться не выпускать ее из виду. Многого мы не можем сделать, поскольку она нам не доверяет. Мы должны если не нарушить, то хотя бы основательно осложнить его гнусные планы. Если он заметит, что за ним следят, то будет предельно осторожен. – Козимо нагнулся к очагу и посмотрел на огонь. Он чувствовал его тепло на своем лице, но даже огонь не мог согреть его тело. – Хотел бы я узнать, как он убил Джованну.

– Вы же прочли столько книг!

– Да, Ансельмо, – растягивая слова, ответил Козимо. – И не по одному разу. Я прочел все, что написано о ядах, но не нашел ни одной зацепки, чтобы определить яд, которым он отравил Джованну. Этот негодяй умнее и изощреннее, чем мы о нем думали.

– Джулиано! Ты меня слышишь? – крикнула Анна. Ее голос срывался. В то время как она, волнуясь и нервничая, расхаживала по комнате, пытаясь убедить Джулиано, что со стороны его кузена Козимо грозит смертельная опасность, тот спокойно сидел в кресле и только улыбался, будто речь шла о ее новом платье.

– Разумеется, я тебя слышу, любимая. Я всегда тебя слушаю. Мне нравится твой голос.

– Джулиано, – настойчиво взывала Анна, закатывая глаза и заламывая руки. Джулиано сводил ее с ума своим хладнокровием. Понимает ли он, что она пытается ему внушить? А ведь шла уже вторая половина марта. Во Флоренции наступила весна. Близилось 26 апреля. – Ты должен наконец меня выслушать…