Смертельная схватка - Ульрике Швайкерт

— Значит, ты не знаешь, как твоей воспитаннице живется в интернате?

Брэм тяжело вздохнул.

— Чтобы понять, как там живется Латоне, мне не нужно никаких писем. Тем более что она не стала бы писать правду. Я знаю, но ей там плохо! Латона страдает и не находит общего языка с другими ученицами, потому что они совсем на нее не похожи. Их жизнь протекает гораздо спокойнее и размереннее. Кроме того, Латона уже много лет не ходила в школу. И все же на уроках, наверное, не так скучно, как после них. Эта девушка обладает живым умом и довольно начитанна, несмотря на годы, которые она по вине своего дяди провела в разъездах.

— Ты много думаешь о Латоне, — сказала Иви. — Может быть, даже слишком много. Мне кажется, что причины таких мрачных опасений кроются в твоих воспоминаниях о собственном безрадостном детстве.

— Возможно, — пожал плечами Брэм. — Однако мне кажется, что я довольно хорошо знаю Латону. Порой жизненные трудности и чрезвычайные ситуации способны сблизить людей намного больше, чем долгие годы спокойной совместной жизни.

— Что правда, то правда. Но тебе не стоит мучить себя упреками. Ты ведь отправил ее не в первый попавшийся интернат?

— Нет, мне посоветовали его как один из лучших.

— Кажется, ты немного рассказывал мне о нем по дороге в Лондон. Какой-то старый монастырь, если я не ошибаюсь.

— Да, недалеко от Оксфорда, — сказал Брэм и внезапно замолчал.

Странное чувство охватило ирландца, словно он совершил непоправимую ошибку. Брэм растерянно моргнул и посмотрел на Иви, на губах которой по-прежнему играла загадочная улыбка. Ирландцу показалось, что во взгляде вампирши появилось что-то новое, он стал более холодным и чужим. Нет, наверное, Брэму просто померещилось.

Иви снова сменила тему разговора. Она спросила, как идут дела у Флоренс и Генри Ирвинга, друга и работодателя Стокера.

— Работы много, но я не жалуюсь. Театр снова ожил, и новый сезон обещает быть довольно успешным. Хотя сотрудничать с Генри не так уж просто. Мне кажется, всем было бы намного лучше, если бы он не вмешивался в мою работу, так же как и я в его. К сожалению, Генри совершенно не создан для того, чтобы руководить театром. А его вспыльчивость и буйный нрав только усугубляют ситуацию.

Иви с понимающим видом кивнула.

— Талант Ирвинга заключается в другом. Говорят, он один из лучших исполнителей главных драматических ролей в шекспировских произведениях, известный не только в Лондоне, но и за пределами Англии. Пожалуй, мне стоит посмотреть один из спектаклей с его участием.

— Непременно! — воскликнул Брэм. — И твоим друзьям тоже! Сообщи мне, когда вы соберетесь заглянуть к нам, чтобы я зарезервировал для вас одну из лож. Только, пожалуйста, не приводите с собой Сеймоура — во всяком случае, не в его волчьем обличье!

— Неужели в ваших театрах не принято появляться с волками? — удивленно подняв брови, спросила Иви. — Не думала, что лондонцы придерживаются таких устаревших взглядов.

— К сожалению, придерживаются, — со смехом ответил Брэм.

— Ничего, Сеймоуру не привыкать. В Париже ему тоже не разрешили пойти с остальными в оперу, а в Вене — в Бургтеатр, куда нас повел Лео. — Иви замолчала и пристально посмотрела в глаза Брэму. — Да, Вена... дни, полные волнений и сюрпризов. А поездка в Трансильванию! Там тебе пришлось пережить немало опасных приключений. Ты часто вспоминаешь о них?

— Да, они снятся мне каждую ночь.

— В кошмарах?

— И да и нет, — задумчиво изрек ирландец. — Дракула — вот мой самый страшный кошмар! Он и его жестокие румынские дети. — Брэм вздрогнул. — Вспомнить хотя бы о том, как мы чуть не стали жертвами нечистокровных Упири на кладбище в Сиги-шоаре! После таких снов я всегда просыпаюсь в холодном поту. А безжалостные, зачаровывающие своей холодной красотой служанки Дракулы! Они уже собирались полакомиться нашей кровью, когда на помощь подоспели твои друзья. Звон разбившейся лампы и острые когти вампирши, готовые впиться в мою шею, — это мгновение растягивается в вечность и превращает мой сон и мучительный кошмар, — тихо признался ирландец.

— Думаю, профессор Вамбери и ван Хельсинг тоже частенько вспоминают об этих событиях. Хотя ван Хельсинг, как мне кажется, никогда не страдает от кошмаров и бессонницы.

— Да, я тоже склонен так думать, — сухо засмеялся Брэм, который никак не мог прийти в себя после воспоминаний. — Но иногда мои сны заканчиваются хорошо. Я спасаю тебя, и за это ты даришь мне свою улыбку. Тогда мне хочется, чтобы этот сон длился вечно.

Иви никак не отреагировала на это признание.

— Ты все еще продолжаешь общаться со своими спутниками? — неожиданно спросила она.

Брэм кивнул.

— Профессор Вамбери написал мне месяц назад. Я приглашал его в гости, и он ответил, что будет очень рад снова посетить Лондон. У профессора остались очень хорошие впечатления после пребывания в столице Англии. Он был здесь в середине шестидесятых годов, после очередного возвращения из Азии, и пишет, что тогда ему оказали очень теплый прием.

— И что же? Он приедет?

— Вероятно, нет. Во всяком случае, не сейчас. Он планируем еще раз съездить в Персию. Но уже не под видом дервиша-суннита, как в первый раз, — добавил Брэм. — К счастью, обстановка в стране изменилась в лучшую сторону. Подумать только, профессор был одним из первых европейцев, посетивших восточные страны в то время, когда они еще были изолированы от остального мира!

— Да, а сегодня британцы рассеялись по свету и считают себя владельцами империи, где никогда не заходит солнце, — сказала Иви. Едкий тон вампирши лучше всяких слов давал понять, как она относится к такому положению вещей. — А что твой друг ван Хельсинг?

— Письмо от него пришло буквально на днях. Я очень радуюсь, когда он рассказывает мне о результатах своих научных исследований. По крайней мере тех, которыми он готов со мной поделиться, — ответил Брэм и показал на письмо, лежавшее рядом с ним на маленьком круглом столике.

Иви мельком взглянула на распечатанный конверт и снова обратила внимание Брэма на сборники стихов лорда Байрона. Она взяла томик, который читал ирландец, и положила его на вторую книгу.

— Они же тебе пока не нужны?

— Нет, — покачал головой немного сбитый с толку Брэм. — Ты можешь взять их с собой и почитать на досуге.

— Сейчас у меня нет времени на чтение стихов. Просто я подумала, что раз уж тебе так нравится Байрон, ты обрадуешься, если он подпишет для тебя эти книги.

— Значит, мне не показалось! — воскликнул Брэм и вскочил на ноги. — Ты не шутишь? Лорд Байрон действительно жив?

— Я бы так не сказала, — покачала головой вампирша. — Он умер как человек, но продолжил существование в мире детей ночи.

Брэм все еще не мог осознать услышанное.

— Лорд Байрон — вампир! Если бы мне об этом сказал кто-нибудь другой, я бы ни за что не поверил!