Черная метка - Патрисия Корнуэлл

Она шмыгнула носом, ее ярость исчезала на глазах, как огни фейерверка на темном небе.

– Я провожу тебя в номер.

Она покачала головой, беспомощно сложив руки на коленях, по печальному лицу поползли слезы.

– Она не захотела меня видеть, – тихо-тихо прошептала сестра. – Как только я появилась из лифта в больнице, она посмотрела на меня как на гадкое существо.

Из ресторана вышла группа людей. Я узнала спутников Дороти, сидевших с ней за одним столом. Они покачивались и слишком громко смеялись.

– Люси всегда хотела быть похожей на тебя, Кей. Ты хоть имеешь представление, как это неприятно? – воскликнула Дороти. – Я ведь тоже женщина. Почему она не хочет быть похожей на меня?

Неожиданно сестра обняла меня. Она плакала, уткнувшись мне в шею. Я пожалела, что не люблю ее. Но не смогла себя пересилить. Я никогда ее не любила.

– Мне хочется, чтобы Люси обожала и меня! – пьяно воскликнула Дороти, поддавшись собственным чувствам и склонности к драматизму. – Хочу, чтобы мной тоже восхищались! И Люси гордилась мной, как гордится тобой! Хочу, чтобы она считала меня умной и сильной, чтобы все поворачивались и смотрели на меня, когда я вхожу в комнату. Хочу, чтобы она говорила обо мне так, как говорит о тебе! Чтобы спрашивала у меня совета и стремилась походить на меня.

Я включила скорость и подъехала к входу гостиницы.

– Дороти, ты самая эгоистичная женщина, которую я знаю.

К тому времени как я добралась домой, было почти девять часов, и я переживала за Дороти, думая, что зря оставила ее в гостинице. Я бы нисколько не удивилась, если бы узнала, что она немедленно вернулась в ресторан через дорогу. Возможно, там остались мужчины, которых она могла бы развлечь.

Я проверила телефонные сообщения, негодуя каждый раз, когда кто-то молча вешал трубку. Таких звонков оказалось семь, при этом номер звонившего не определялся. Репортеры не любили оставлять сообщений, даже в моем офисе, потому что в этом случае я не могла им перезвонить. Услышала, как у крыльца хлопнула дверца автомобиля, и подумала было, что это Дороти, но когда подошла проверить, увидела отъезжающее такси и Люси, нажимающую кнопку звонка.

У нее с собой были чемоданчик и большая сумка, которые она бросила в прихожей. Люси захлопнула дверь и даже не подошла ко мне. На ее левой щеке расплылся один багровый синяк, несколько синяков поменьше уже пожелтели по краям. Мне приходилось видеть достаточно травм подобного рода, и я поняла, что ее били.

– Ненавижу ее, – начала Люси, свирепо глядя на меня, словно я была во всем виновата. – Кто ее сюда звал? Ты?

– Ты прекрасно знаешь, что я не сделаю ничего подобного. Заходи. Давай поговорим. Нам нужно многое сказать друг другу. Господи, я уже начала думать, что больше никогда тебя не увижу.

Я усадила ее перед камином и подбросила в очаг еще одно полено. Люси ужасно выглядела: под глазами темные круги, джинсы и свитер свободно висели, рыжевато-каштановые волосы закрывали лицо. Она закинула ногу на кофейный столик. Застежка-липучка затрещала, когда она начала снимать кобуру с лодыжки.

– У тебя в доме найдется выпивка? – спросила она. – Бурбон или что-нибудь еще? В такси не работала печка и не закрывалось окно. Я замерзла. Посмотри на мои руки.

Она протянула руки. Ногти были синими. Я взяла руки Люси в свои и крепко их сжала. Придвинулась ближе и обняла ее. Она была такой худенькой.

– Куда делось мясо? – попыталась пошутить я.

– Последнее время я мало ела... – Она непрерывно смотрела на огонь.

– В Майами исчезли продукты? Она не улыбнулась.

– Зачем приехала мама? Почему она не может оставить меня в покое? За всю мою жизнь она не сделала для меня ни черта, кроме как бесконечно знакомила со своими мужиками. Гуляла направо и налево, в то время как у меня никого не было. Черт возьми, у них тоже никого не было, только они об этом не знали.

– У тебя всегда была я.

Люси откинула волосы со лба и, казалось, не слышала моих слов.

– Ты знаешь, что она устроила в больнице?

– Откуда она узнала, где тебя найти? – Вначале мне нужно было получить ответ на этот вопрос, и она понимала, почему я его задала.

– Потому что она моя биологическая мать, – произнесла она, не меняя тона. – Поэтому занесена во все анкеты, нравится мне это или нет, и конечно, она знает, кто такая Джо. И вот мать находит здесь, в Ричмонде, ее родителей и все узнает, поскольку умеет ловко манипулировать людьми и всем кажется, будто она прекрасная женщина. Сандерсы говорят ей номер палаты Джо. Мама этим утром появляется в больнице, а я даже не знала, что она здесь, пока она не зашла в комнату ожидания, словно какая-нибудь примадонна.

Люси сжала и разжала кулаки, как бы разминая пальцы.

– Догадайся, что произошло потом, – продолжила она. – Мама разыгрывает спектакль с Сандерсами, якобы сочувствуя им. Приносит им кофе, сандвичи и кормит своими маленькими философскими мудростями. Они разговаривают и разговаривают, а я сижу, словно не существую для них, а потом мама подходит, похлопывает меня по плечу и говорит, что сегодня Джо никого не хочет видеть. Я спрашиваю, кем она себя возомнила, если говорит мне это. Она отвечает, что ее попросили Сандерсы, так как не хотят меня обидеть. И наконец, я ухожу. Насколько я знаю, мама все еще может быть там.

– Она не там, – выдохнула я.

Люси встала и пошевелила полено в камине. В воздух взвились искры.

– Она зашла слишком далеко. Этот раз был последним, – закончила моя племянница.

– Давай не будем о ней говорить. Я хочу поговорить о тебе. Расскажи, что случилось в Майами.

Она села на ковер, прислонилась спиной к дивану и уставилась на огонь. Я встала, подошла к бару и налила ей бурбона.

– Тетя Кей, мне надо ее увидеть.

Я протянула Люси стаканчик и, сев, помассировала ей плечи. Племянница начала понемногу расслабляться, в голосе появилась сонливость.

– Она лежит там и не знает, как я ее жду. Может быть, она считает, что меня нельзя беспокоить.

– С какой стати она должна так думать, Люси?

Она не ответила, потому что казалась поглощенной завитками дыма и пламени. Она отхлебнула бурбон.

– Когда мы ехали туда на моем шикарном двенадцатицилиндровом "мерседесе", – начала рассказывать она голосом, в котором не слышалось эмоций, – Джо обмолвилась, что у нее нехорошее предчувствие. Я ответила, что это нормально перед началом операции. Даже пошутила насчет этого.

Она помолчала, не отрываясь глядя на пламя, словно видя в нем что-то.

– Мы приблизились к двери квартиры, в которой эти козлы-"снабженцы" устроили что-то вроде своего клуба, и Джо вошла первой. Там оказалось шестеро вместо троих. Мы тут же поняли, что ситуация дрянь и что они собираются с нами еделать. Один парень схватил Джо и приставил к голове пистолет, пытаясь заставить ее рассказать, где находится дом на Фишер-Айленд, который мы хотели им подставить.