Тонкая темная линия - Тэми Хоуг

– Просто так, случайный знакомый.

Действительно, всего-навсего маньяк-убийца.

Ей не понравилась сама мысль о том, что Ренар появлялся здесь, нарушая ее частную жизнь. Она его никак не поощряла, на самом деле даже пыталась охладить его пыл. Так поступала и Памела… Но Памела Бишон не спасала ему жизнь.

Машина свернула к восточной окраине городка. Анни надеялась застать Линдсей Фолкнер до того, как та уйдет на работу. Она не могла не думать о том, что ее терпение и настойчивость все-таки начали приносить плоды. Она обратилась к Линдсей как женщина к женщине и вот теперь получит от нее то, что не удалось узнать детективам-мужчинам. Анни позволила себе несколько секунд погордиться собой и свернула на Шеваль-Корт.

Дверь гаража в доме Фолкнер была закрыта, занавески опущены. Анни подошла к двери, нажала на кнопку звонка и наклонилась, чтобы заглянуть в узкое окно рядом с дверью.

Линдсей Фолкнер лежала на полу в прихожей, ночная рубашка задрана до подбородка, правая рука протянулась к трубке разбитого радиотелефона. Кровь запеклась у корней ее золотистых волос, залила лицо. А ее рыжая кошка, свернувшись калачиком, спала рядом с хозяйкой.

Анни выругалась и бросилась назад к джипу, схватила микрофон.

– Служба девять-один-один округа Парту. Служба девять-один-один округа Парту. Срочно требуется Полиция и машина «Скорой помощи» к дому семнадцать на Шеваль-Корт. Прошу вас, побыстрее. И сообщите детективам. Здесь, вероятно, два-шесть-один. Конец связи.

Она еще раз повторила информацию, как того требовали правила, сообщила свою фамилию и звание. Потом достала на всякий случай из рюкзака оружие и бросилась к дому.

Парадная дверь оказалась заперта, но насильник любезно оставил открытыми стеклянные двери, ведущие во внутренний дворик. Анни торопливо сдернула покрывало с кровати и накрыла им тело Линдсей. Потом опустилась рядом с ней на колено и проверила пульс. Он бился едва слышно.

– Держись, Линдсей, держись. «Скорая» уже едет, – громко сказала Анни. – Ты и оглянуться не успеешь, как мы будем уже в больнице. Ты только держись. Если ты поможешь нам, мы поймаем этого подонка и заставим его заплатить за все. Держись, Линдсей!

Никакой реакции. Не дрогнули веки, не шевельнулись губы. Казалось, жизнь в ней едва теплится. Анни не сводила глаз с ее лица, которое преступник превратил в нечто неузнаваемое. Если это дело рук серийного насильника, то почему он выбрал именно Линдсей Фолкнер? Потому что она разведенная привлекательная женщина, живущая одна? Но только накануне Линдсей вспомнила нечто такое, что имело отношение к гибели Памелы Бишон. Вполне вероятно, что кто-то попытался заткнуть ей рот, прежде чем она сможет поговорить с детективом.

Стал слышен приближающийся звук сирен. Первыми в дом вбежали медики, за ними тут же появился Маллен. Он угрюмо покосился на Анни. Она ответила ему таким же «ласковым» взглядом.

– Какого черта ты здесь сшиваешься, Бруссар?

– Могу и тебя спросить о том же, – парировала Анни, поглядывая на часы. – В это время ты, как правило, наворачиваешь пончики. Надо же, какое везение! Сегодня ты оказался усердным полицейским, а не усердным обжорой.

Анни прошла в гостиную, освобождая место для бригады «Скорой помощи».

– Мне кажется, нападавший ударил ее по голове телефонной базой, – она указала на окровавленные осколки аппарата, валявшиеся среди помятых фотографий, разбитого стекла и изуродованных рамок. – Она сопротивлялась.

– И это нисколько ей не помогло, – пробормотал Маллен.

– Ну, если кто-то набросится на меня, я его отделаю так, что он вообще пожалеет, что даже взглянул на меня, – ответила Анни.

– И так уже многие об этом жалеют, – съехидничал Маллен.

– Только не начинай! – отрезала Анни. Она свирепо взглянула на него и прошла в столовую. – Преступник вошел из внутреннего дворика через стеклянную дверь. Вероятно, Линдсей Фолкнер услышала это, вышла из спальни и наткнулась на него.

– Ей надо было оставаться на месте и вызвать девять-один-один.

– Это бы ей ничем не помогло. Телефон не работает. Я полагаю, что преступник перерезал провода, как и в предыдущих случаях.

Тем временем Линдсей положили на носилки и понесли к машине. И сразу же появился Стоукс – широкополая серая шляпа сдвинута на затылок, к левой щеке приклеен кусочек туалетной бумаги с пятнышком крови, прикрывающий свежий порез, глаза покраснели.

– Господи, как же я ненавижу эти ранние вызовы, – проворчал он.

– И в самом деле, какое неуважение к твоему свободному времени! – не удержалась от колкости Анни. Стоукс хмуро взглянул на нее:

– А ты что здесь делаешь, Бруссар? Кто-нибудь вызывал полицейского пса Макграфа?

– Я ее нашла.

Стоукс помолчал минуту, переваривая услышанное, потом взглянул на нее пристальнее:

– Я еще раз задаю тот же вопрос: что ты здесь делаешь? Откуда ты ее знаешь? Вы что, вместе играли в «пышки-малышки» или еще во что-нибудь?

Маллен фыркнул, Анни поморщилась.

– Знаешь, Чез, неприятно тебе об этом говорить, но если женщина не хочет спать с тобой, это вовсе не делает ее лесбиянкой.

– Хватит! Ты портишь мои эротические фантазии. – Стоукс кивнул Маллену: – Пойди проверь, что с телефонным кабелем. И взгляни, нет ли пригодных отпечатков во дворе. Здесь мягкая почва. Может, нам повезет на этот раз.

Маллен отправился выполнять поручение. Стоукс поддернул мешковатые штаны и стал копаться в осколках безделушек, украшавших когда-то столик в прихожей.

– Ты ответишь на мой вопрос, Бруссар, или нет? – Надев резиновые перчатки, он аккуратно поднял залитый кровью осколок телефонного аппарата.

– Она мой агент по недвижимости, – автоматически солгала Анни. – Я подумываю о том, чтобы купить дом.

– Неужели? Тогда зачем приезжать к ней домой, если ее офис всего в… – сколько там? – четырех кварталах от управления?

– Миссис Фолкнер собиралась мне показать кое-что в округе.

– Дома по соседству тебе не по карману, разве не так, помощник шерифа?

– Девушка имеет право помечтать.

– Ага. И когда же вы обо всем договорились?

– Линдсей позвонила мне вчера вечером и оставила сообщение на автоответчике, – взгляд Анни метнулся к автоответчику Линдсей. Ее голос остался на пленке. Слава богу, что она назвала только свою фамилию и номер телефона. – Я пыталась ей перезвонить около десяти тридцати, но ее не было дома. К чему все эти вопросы? – Она снова повернулась к Стоуксу. – Ты полагаешь, что это я изнасиловала ее и разбила ей голову?

– Я просто делаю свое дело, Макграф. – Стоукс нахмурился, почесал бородку и что-то промычал. Лужица крови застыла темным пятном на дубовом полу. Брызги и пятна впитались в грязно-белый ковер. – Он разделался с ней прямо здесь, так?