Путь Крови - Михаил Павлович Игнатов

воспетый всеми любителями уси, вуксии, суньхуань и прочего, цикл https://author.today/work/series/5008 Путь

А еще первый, любимый, в который вложил душу, но не шмог сотворить шедевр. И пусть банально и не талантливо, но как сумел, так и написал https://author.today/work/series/3128 Гардар

Для любителей «настоящий книг» есть и последние, уникальные бумажные экземпляры. Как в марках и монетах самыми драгоценными становятся выпуски с косяками, так и эти книги станут через десятилетия жемчужинами любой коллекции https://book24.ru/author/ignatov-mikhail-pavlovich-5654812

Глава 19

Я поднял повыше свою бляху, буквально ткнул ей в глаза очередного стража.

— Гаэкуджа Лиал из Малого дома Денудо, из отряда Гирь к главе Академии Виру из Великого дома Уно, — не видя радости в глазах солдата, надавил. — Три дня назад получил разрешение входить сюда. С дороги.

Солдат ещё пару раз хлопнул глазами, не в силах сообразить, что со мной делать, наконец выдавил из себя:

— Это, щас я, старшего позову. Хённам. Хённам!

— Не ори. Здесь я.

При виде хённама я расплылся в ухмылке. Знакомое лицо.

Он даже запнулся. Я решил было, что от моей улыбки, оказалось нет.

— В таком виде?

Я слишком устал для всего этого, да и время истекало, поэтому я лишь ядовито уточнил:

— Тебе есть дело до моего вида, хённам? Я твой подчинённый? У меня срочный доклад Виру из Великого дома Уно, и кто будет виноват в задержке?

Хённам поджал губы, но толкнул солдата в плечо, убирая с моего пути:

— Проходите, гаэкуджа.

Шагнул вперёд, едва удерживая себя от желания сорваться на бег. Чтобы Хранители это солнце навсегда приколотили к небу, не понять, у меня ещё два часа в запасе или истекают последние минуты?

Нравоучительно загудел Ограк:

— Господин, пока никто не знает вас в лицо, не стоит давить на тех, кто имеет хоть немного власти. Всегда можно нарваться на обиженного идарами, на слишком ответственного служаку, привыкшего до буквы следовать приказу, или на того, кому даже такая крохотная власть кружит голову. Сейчас ваши неосторожные слова могли обернуться потерей нескольких часов.

Ирал хмыкнул:

— И что же, нашему королю пресмыкаться перед этими простолюдинами?

Я не повернул головы, не замедлил шага, но с интересом прислушался. Это Ирала так пьянит полученная ночью сила? Он сам на себя не похож.

— Пока не лезть на рожон, когда важна каждая минута. Но выбивать малейшее неуважение к себе. Так, как господин сделал это в форпосте. Каждый раз. Так, чтобы имя господина знал каждый солдат в лагере и знал, чем чревато неуважение к нему.

— По мне, ты противоречишь сам себе. Сам говорил, что стоит показать слабость один раз и…

Разговор был интересный, но у меня больше не оставалось времени его слушать.

Я пришёл.

И снова ни единого человека охраны у входа. Сам, всё сам.

— Ученик Лиал прибыл с докладом.

— Прибыл, входи.

Я ввалился в шатёр Вира каким был: не умываясь с дороги, не смывая с себя кровь убитых и гарь лесного пожара, не меняя прожжённого и порванного ханбока с чужого плеча. Именно потому солдаты, чем ближе к шатрам короля и гонганов, тем сильней впадали в растерянность, видя меня перед собой. Я разве что повязку снова надел на голову, прикрыв шрам. Нельзя его показывать Виру, он может и заметить, что форма немного изменилась.

На этот раз Вир не лежал, а сидел за столом. Чуть поднял брови, увидев меня, отложил кисть и сложил руки в замок:

— Раз вошёл, то давай свой доклад, ученик.

Я молча шагнул раз, другой, оказываясь возле стола, высыпал на него всю груду реольских жетонов. Прямо поверх листа, на котором что-то писал Вир.

— Экзамен сдан.

Вир запустил руки в эту груду, вытащил на свет синюю бляху с двумя грязными шнурами. Покрутил её в пальцах.

— Неожиданно. Ты слишком серьёзно воспринял мои слова, Лиал. Мог бы обойтись и одними гаэкуджами.

— Так вышло быстрей, глава.

Вир подождал, но, видя, что я молчу, сам задал вопрос:

— И это всё?

Молак поспешно заметил:

— Господин, не дерзите! Посчитайте до десяти.

Я послушно сцепил зубы, удержав первые слова, что лезли на язык, а посчитав, выразился гораздо мягче, чем собирался:

— Глава Вир, я не знаю, что ещё должен сказать. Вы назначили мне экзамен. Я выполнил его, уложившись в срок. Мне казалось, что теперь вы должны подтвердить его выполнение, похвалить меня и начать учить, чтобы я успел за два месяца стать равным Потрошителям.

Молак сокрушённо заметил:

— Ох, господин, мне нужно серьёзно поработать с вами над искусством диалога. Эти двое плохо на вас влияют, мой господин.

Вир хмыкнул:

— Х-м-м. Ты прав, бывший ученик Академии.

Моё сердце на миг замерло, пропустив удар. Я стиснул зубы, заперев ругательство. Чтоб тебя Ребел прибрал к себе, Вир, что это значит?

— Экзамен сдан, Закий ни в чём не приукрасил твоих достижений. С этого момента считай, что ты не только спишь в отряде Гирь весов, но и по-настоящему являешься одним из них. Теперь Весы будут знать, насколько ты весомая гиря и начнут кидать тебя туда, где остро необходимы твои таланты. В ближайшее время заданий и проверок от меня не будет, сейчас куда важней сломать сопротивление реольцев. Это ясно?

— Не совсем. От кого тогда я буду получать задания, если не от вас?

— Не от меня, что тут непонятного? Если я сказал что ты теперь одна из гирь, значит, и задания будешь получать от командира Гирь, если сумеешь доказать, что в полную силу исполняешь наш договор и наберёшь веса, то может быть, начнёшь получать задания и лично от Весов.

— И снова мало что понятно, глава Вир, — я даже развёл руками. — Что за отряд такой Гири весов? Кто такие Весы? Что значит вес?

— Ответ прост. Прошлые советники привыкли, что можно не сделать дело, но, опираясь на своё положение и подвешенный язык, умилостивить короля, отвести от себя грозу его гнева или хотя бы ослабить в первый миг, а там и проступок забудется. Но когда у тебя первая за тысячу лет война, а королю нужны дела и нужна победа, то ни заслуги, ни лесть уже больше не работают. Теперь у короля новый советник. Молодой, не опирающийся на свой Дом и даже отказавшийся от его имени, взявший прозвище. Яшмовые весы. Считай, что именно он сейчас куккун всей нашей армии. По его слову двигаются все отряды, его воля лежит за всеми решениями.

— Не короля?

Вир покачал головой:

— А ты всё так же нагл и остёр на язык, как я и помню по тюрьме. Похоже, таким ты и останешься до старости, если не сложишь голову.

Я исправился,