Бард 10 - Сергей Витальевич Карелин

Так вот, князь, — обратился ко мне Ингемар, после того, как мы выпили за здоровье конунга, — я тут подумал насчет твоей награды… не спорь. За такой подарок как песня про конунга нужно отдариться. Чтобы никто, никто не мог сказать, что гномы неблагодарны. Проси что хочешь, князь!

Я покосился на счастливого Олафа, который о чем-то разговаривал со своим соседом, представительным гномом по имени Мервин.

— Ингемар, — чуть понизил я голос, — хочу не за себя попросить. А за своего друга!

— Понял уже, — рассмеялся тот, — за Олафа Рагнарссона. Что ж. Я давал слово, что если ты меня порадуешь… и ты меня порадовал. Так что слушайте мою волю! — внезапно громкий голос конунга прокатился над столом, и в воздухе повисла практически мертвая тишина.

— Я, конунг Асгарда, признаю Олафа Рагнарссона честным гномом! И возвращаю ему родовое имение, которое было отнято по наветам предателей, уже понесших заслуженную кару.

Я подумал, что моего гнома сейчас хватит удар. Олаф, раскрыв рот, смотрел на конунга, который, в свою очередь, по-моему, наслаждался таким видом своего осчастливленного подданного.

— Ваше Величество! — гном бухнулся на колени. — Да я… я…

— Встань, Рагнарссон, — строго произнес Ингемар, — негоже гномам на колени становиться, даже перед правителями. Мы не поганые эльфы… Благодари не меня, а князя Морозова.

— Я… я… — Олаф так и не мог прийти в себя. Заклинило мужика явно. Он смотрел то на меня, то на конунга…

— Давайте выпьем за наших друзей! Я называю князя Морозова своим другом. А друзья друзей тоже мои друзья! — подмигнул он Олафу.

Тому поспешно сунули в руку кружку с брагой, и мы выпили. После этого конунг, видимо, и забыл о своем поведении, но я прекрасно видел, как Мервин что-то объясняет уже немного пришедшему в себя Олафу. А на другом конце стола заметил счастливую Фроську и почему-то задумчивую Эрру. Интересно…

Дальше пир покатился, судя по всему, по привычной местной дорожке. Я, честно говоря, скоро перестал считать количество тостов и опрокидываемых в себя кружек присутствующими. В отличие от них у меня имелся личный «вытрезвитель» в лице Уны (Керану я решил не трогать, хотя у нее это тоже вполне неплохо получалось). Так что, можно сказать, в грязь лицом не ударил. А вот конунга, на мой взгляд, развезло. По крайней мере, у него начал немного заплетаться язык, и в шатре вдруг как по мановению волшебной палочки появились две симпатичные фигуристые гномки двадцатого уровня с минимумом одежды на стройных телах. Выяснилось, что девушки из гарема конунга и тоже целительницы.

Но все подходит к концу, подошел и этот вечер. Честно говоря, я поражался стойкости здешних коротышек в отношении выпивки. Если бы не постоянное протрезвление, кастуемое на меня Уной, я бы уже в отрубе валялся, это точно. А так постоянно ловил на себе уважительные взгляды конунга и его советников.

— Ладно, — подвел черту тот, — пора заканчивать. Мне было очень приятно пообщаться с тобой, князь, но сам понимаешь, завтра новый день, дела государственные. А сегодня еще надо другими делами заняться, — он вдруг резко прижал радостно пискнувших гномок, стоявших по обе стороны от него, к себе. — Спой напоследок… что-нибудь душевное… маршей мне уже хватило!

Душевное… ну можно и душевное. Я мысленно усмехнулся и подозвал Уну.

— Что? — появилась передо мной фея. Я коротко сообщил ей, чего хочу, и она улыбнулась, кивнув.

— Ингемар, твое слово — закон, — обратился я к конунгу. — Песня называется «За синие горы».

Эта песня исполнялась женским вокалом в моем мире и причем весьма своеобразным, так что я решил, что лучше исполнение предоставить своему фамильяру. И это решение явно заинтересовало конунга. В моих руках появилась Лира, и заиграла медленная мелодия…

"За синие горы, за белый туман, в пещеры и норы уйдет караван,

За быстрые воды уйдем до восхода, за кладом старинным из сказочных стран.

Волшебники-гномы, в минувшие дни, искусно металлы ковали они,

Сапфиры, алмазы, рубины, топазы, хранили они и гранили они."

«The Hobbit Shire» — «За синие горы» (Песнь гномов)

https://youtu.be/lqlMyKsB4Bc

Уна, по-моему, превзошла саму себя. Вот верите или нет, но конунг прослезился. Ну а потом мы расстались. Пока ждали кареты, которые должны были отвезти нас в гостиницу, сначала я минут пять выслушивал благодарности гнома, Фроськи и Эрры. Причем говорили все трое, перебивая друг друга. Когда наконец я отправил их грузиться в прибывшие экипажи, ко мне подошел Остерман.

— Князь, — пожал он мне руку, — вы гений! Это скажу от всей души. То, что вы сегодня творили с гномами, — он вдруг хитро усмехнулся, — а ведь вы могли отправить их куда угодно, так? Скажи вы им напасть на, скажем, — он понизил голос до шепота, — на того же конунга, и они бы напали…

— И? — прищурился я. — С чего вы это взяли?

— Наш родовой дар, князь, чувствовать любую магию. И здесь я почувствовал ее.

— Интересно… — протянул я. — Ну и фантазии у вас, уважаемый Сергей Сергеевич. А на конунга зачем нападать? К чему вы это?

— К тому, что мы могли бы помочь друг другу. И Российской империи.

— То есть Российской империи неугоден Ингемар? — удивился я.

— Все может статься, князь, — загадочно произнес посол, — интересы Российской империи превыше всего! Просто вы же подтвердите, что способны на это?

— Нет, — отрезал я, нахмурившись от подобной проницательности своего собеседника. К чему это он такой разговор завел? Ну его, как говорится, нафиг. Хватило мне этой политоты в СЭШ. Опять что ли что-то затевают? Но не верю. — Очень опасные фантазии для посла дружественного Асгарду государства, Сергей Сергеевич, — продолжил я, — мы союзники, и, на мой взгляд, Ингемар — вполне адекватный лидер.

— Я вас понял, князь, — кивнул посол, — надеюсь, не нужно предупреждать, что об этом разговоре никому?

— Разумеется, — пожал я плечами. — Прощайте, уважаемый князь.

С этими словами покинул шатер. Что-то напряг меня этот разговор. Надо будет с Ржевским поговорить. Похоже, Остерман какую-то свою игру