Сюжет для небольшого обмана - Лариса Соболева

А к нему вернулся прежний запал, он чувствовал приток сил, радовался вернувшемуся счастью и хотел дать счастье Еве, как это было раньше. Но она подскочила с кровати:

– Нил, я не могу! Прости… – опустила глаза Ева. – Прости, не сейчас… не сегодня…

– Я скучал, – стушевался Даниил Олегович. – Думал, ты тоже скучала…

– Мне было не до скуки, Нил. Я думала лишь о том, как выбраться. Прости и пойми. Пойду… приготовлю завтрак.

Не получилось победного взлета над обстоятельствами, значит, удар негодяи все-таки нанесли не только материальный. Даниил Олегович обмяк, повалялся в постели, думая о времени, которое, надеялся, восстановит гармонию.

…С утра Роман поднял сестру и мать с постели, заставил одеться в походную одежду и загнал в машину, ведь лучшее средство от стрессов – природа. В отличие от Евы Лелька не дала депрессии подавить себя, она радовалась всему, что видела, Альбину восприняла с детской непосредственностью:

– Ух ты! Просто супер! Вот уж не думала, Ромка, что ты женишься на такой красивой. Лично я бы не пошла за него замуж.

– Почему? – рассмеялась Альбина.

– Во-первых, он диктатор, во‑вторых, вредина и зануда, в‑третьих… не в моем вкусе.

– Но-но, не очень-то, а то высажу, – пригрозил Роман.

– Видишь, Альбина? – весело подхватила Леля, не испугавшись угроз. – Он не разрешает иметь мнение, особенно когда оно касается его. Ладно. Ты, Рома, самый лучший, если купишь мороженого.

– Не куплю.

– Еще и жадина, – констатировала Леля.

– Да угомонись же ты, – мягко осадила дочь мать.

После двухнедельного кошмара Виктория Яковлевна пришла к выводу, что счастье у нее есть – огромное и настоящее. Это сын и дочь. А Нил… эпизод в ее жизни, правда, длинный и, как оказалось, неприятный, но не больше. Оглядываясь назад, она сгорала от стыда, вспоминая свои выходки, которые сейчас казались дикими и глупыми.

Роман привез их в деревню, где Лельку катали на лошадях, он с главным конюхом готовил мясо прямо на костре, а мать с Альбиной прогуливались по берегу реки.

Кристина с Толиком тоже сделали вылазку на реку, замерли с удочками над гладью воды.

– У тебя клюет, – сказал муж.

– И что делать? – Она даже пальцем не пошевелила.

– Подсекать. Дай сюда. – Ему не удалось вытащить рыбку. – Ты бездарный рыбак. Вон и червяка нет.

– Тебе червяков жалко? – лениво промямлила Кристина. – Когда мы кушать будем?

– Когда наловим рыбы и поставим варить уху. Но с тобой мы ее не наловим никогда. Иди в машину, сосни часок.

– Нет уж, я буду ловить рыбу. – Взяв удочку из рук мужа, она забросила ее и уставилась на поплавок. – Ловись, рыбка, большая и маленькая…

– Что-то ты сегодня вялая. Устала гоняться за папой Жало?

– Я от работы не устаю. Я устаю от непонимания.

– Кто кого не понимает?

– Я. Не понимаю ничего. Два убийства, кто это сделал и почему?

– А что тут непонятного? Все та же компания похитителей.

– Ну, да, да, – недовольно буркнула Кристина. – Но мы не взяли третьего, один лежит на больничной койке, а среди них еще была женщина – кто она и где? Каким образом попали «жучки» в дом папы Жало – для меня до сих пор загадка. Украшения Евы исчезли, мы не нашли их в доме, где держали заложниц. Зато аппаратуры там полно. Как могла исчезнуть со двора машина? А как преступники заходили и выходили? Мишка с Гришкой люди ответственные, раз говорят, что с того дома глаз не сводили, значит, не сводили. Мистика какая-то.

– Веришь в мистику? – хихикнул Толик. – Тогда сходи к гадалке.

– Не верю.

– Стало быть, сама ответы найдешь со временем. Что еще тебя волнует даже в таком райском месте?

– В этом раю полно комаров, – заворчала она, отгоняя рукой назойливых насекомых. – Еще меня смущает беспечность бандитов. Бросили пистолет, который непонятным образом попал в руки Еве. В результате есть один труп, второй ранен. А ведь подготовились потрясающе, с фантазией, вроде бы все учли. И вдруг в самом конце дистанции такой промах.

– На всякого мудреца довольно простоты, слыхала? – Толика ничем не удивить. – А куда миллион дел папа Жало?

– Не спрашивала пока.

– Ну, тогда у тебя все впереди. Опять клюет! Подсекай!.. Шляпа ты, Кристинка. Сгоняй, дорогая, к багажнику и принеси чай в термосе, а я уж сам половлю большую и маленькую рыбку.

– Слушаюсь, – поднялась она, потянулась, вытянув руки вверх, да вдруг опять задумалась, глядя на воду.

24

Воскресенье и половина понедельника достаточный срок, чтобы прийти в себя, посчитала Кристина и, захватив Тимофея, поехала к Даниилу Олеговичу.

– Мадама, когда зарплату выдашь? – спросил он, сев за руль.

– Шутишь? Я не бухгалтер.

– Но я же у тебя личный водитель, обязана платить. Как распределим силы, что будем выведывать у Жал?

– Сначала послушаем их, а там посмотрим. Будешь писать протокол.

– До чего ж я не люблю писать. Надо было Зураба захватить.

– Он с ошибками пишет.

– Я тоже. – Интонация была хвастливой. – Может, ты поразишь нас грамотностью?

– Может, – кажется, не возражала она. – Этот козел Сеня меня достал сегодня. Истерик хренов.

– Ты бы тоже в истерике билась после пули в бедре. Едва на тот свет не угодил, крови-то много потерял, к тому же пуля в кость врезалась, это страшно больно и заживать будет долго. Не переживай, измором будем брать, он не выдержит прессинга, таким образом мы развяжем ему язык.

– Ты что предлагаешь? – пыхнула Кристина. – Долбиться с этим уродом, нянчиться с ним, уговаривать? Много чести. И времени уйдет уйма.

– Ну, не знаю, не знаю… Личность он вроде бы слабая, считаю, долго уговаривать его не придется.

За две неполные недели Даниил Олегович сильно сдал, моложавости как не бывало, особенно лицо пострадало – обвисли щеки, углубились морщины. Зато некоторую стройность приобрел, во всяком случае, животик уменьшился. Вообще-то его вид вызывал жалость, глаза у Даниила Олеговича потускнели, он не сиял от счастья, что все кончилось благополучно, был потерянным. Ева находилась все в том же состоянии безучастности, с нулевой реакцией, но Кристина не собиралась отступать и, приготовившись писать, сказала:

– Понимаю, как тебе тяжело, Ева, но показания дать необходимо. Один из преступников гуляет на свободе, возможно, с вашей помощью мы возьмем его.

– Я не знаю, кто он. – Вялая речь Евы была еле слышна. – Мы с Лелей не видели лиц, они всегда заходили в масках… Я не представляю, чем могу помочь.

– Но Эдгара ты знаешь.