Сад мертвых бабочек - Антон Леонтьев

– Отличная попа, моя сладкая! – заявил он, подмигивая ей, а Анжела ледяным тоном отрезала:

– А вот у вас, ваше королевское высочество, так себе. Надо бы спортом регулярно заниматься да меньше есть.

Когда все фото со всеми требующимися мотивами были сделаны, ее величество велела подать чай. Чопорный дворецкий вкатил столик на колесах с фарфоровыми чашками, а также крохотными сэндвичами.

Хватая сразу три, дядя Кларенс заявил:

– Кто успел, тот и съел!

И снова загоготал в полном одиночестве над своей так называемой шуткой.

А когда ее величество, церемонно поблагодарив Стивена и Анжелу, удалилась (а вслед за ней и прочие члены августейшего семейства), подзадержавшийся около столика и поглощавший оставшиеся сэндвичи дядя Кларенс вдруг заявил, обращаясь к Анжеле, собиравшей оборудование:

– Моя сладкая, может, ты хочешь, чтобы я тебе Лондон показал?

Вот уж чего Анжела не хотела, так это того, чтобы дядя Кларенс показал ей Лондон. Потому что отчего-то не сомневалась: одним Лондоном этот экскурсионный тур не ограничится.

Дядя Кларенс был готов показать ей и многое другое.

Но вместо сурового отказа Анжела восторженно воскликнула:

– О, ваше королевское высочество, вы так бесконечно добры! Мы и мой муж примем ваш предложение с великой радостью! Нам крайне лестно иметь такого гида, как вы, ваше королевское высочество. Прямо сейчас и поедем?

Узнав, что поедет и Стивен, дядя Кларенс сразу сник, что только укрепило Анжелу в подозрениях, что показать он ей намеревался не только Лондон.

Но и, видимо, его предместья.

Но ей было интересно, как дядя Кларенс выпутается из щекотливого положения. Вышел он из него с поистине королевским самообладанием.

Икнув, дядя Кларенс заявил:

– Ах, сладкая моя, я же забыл, что у меня сегодня еще этот дурацкий дом престарелых. Надо дементных стариков утешать, спрашивать, сколько фрицев они в Первую мировую подстрелили и всякое такое. Так что извини, давай в другой раз. Будешь в Лондоне одна, позвони. Это мой личный номер.

И он протянул ей визитку с замысловатым гербом, вероятно, своим собственным.

Дядя Кларенс явно выделил интонацией слово «одна».

– Я живу и работаю в США, ваше королевское высочество, и в Лондоне в первый раз…

Так уж вышло, что в Британии она до этого визита не бывала.

Дядя Кларенс расплылся в улыбке.

– Но не в последний, моя сладкая! Я сам в Штаты часто наведываюсь, у меня там хороший друг есть. У него собственный остров у побережья Флориды. Может, туда махнем?

Анжела ответила:

– Ваше королевское высочество, во Флориде ураганы.

Тот, не понимая едкого сарказма, стал предлагать другие варианты, а Анжела, которой это порядком надоело, заметила:

– Ваши дементные старики, которые жаждут поведать вам, скольких фрицев они подстрелили в Первую мировую, ждут вас, ваше королевское высочество.

Когда они наконец покинули Виндзорский замок, Стивен сказал:

– Королева крайне мила.

Что правда, то правда.

– А вот дядя Кларенс очень приставуч.

И это тоже было правдой.

Год седьмой принес еще больше работы. Фото Анжелы наконец-то удостоилось второго места в конкурсе «Фото года» в категории «Затерянные места». Стивен вновь сделал ей предложение, и она приняла его – поженились они безо всякой помпы, пригласив на церемонию на ранчо в Неваде только самых близких: с его стороны нескольких друзей, с ее – маму Нину и Ваньку. Ванька вырос, возмужал и отпустил усы. В костюме он смотрелся ослепительно, однако сразу же заявил, что готов стать ее ассистентом, стоит ей только свистнуть. Анжела была уверена, что не свистнет. Но говорить об этом Ваньке не решилась. Они обсуждали со Стивеном тему ребенка и пришли к выводу, что это может подождать несколько лет, пока она окончательно не выстроит свою карьеру. Найдя в ящике визитку дяди Кларенса с его личным номером, Анжела выбросила ее в мусор. Стивен предложил ей основать фонд для помощи нуждающимся детям третьего мира, и Анжела немедленно согла- силась.

Кроме того, в тот год, известный своим зудом, она сделала два открытия. Первое касалось ее отца. Того самого, который попеременно был то сыном ближайшего соратника Фиделя Кастро, то героически погибшим от бандитской пули майором ГАИ.

Вернее, как выяснилось, и не тем, и не другим.

После недолгого пребывания на «острове свободы» (серия снимков древних, но все еще на ходу автомобилей кубинской столицы) она вечером перед отлетом заглянула в один из местных баров. В глаза ей бросился не первой свежести молодящийся местный житель, который явно заигрывал с пожилыми белокожими туристками.

Не желая стать жертвой этого местного жиголо, Анжела заказала коктейль и, усевшись у барной стойки спиной ко всем прочим посетителям, ощутила усталость.

От коктейля ее стало клонить в сон, и она уже собралась было отправиться в гостиничный номер, как вдруг усталость как рукой сняло – ее взгляд задержался на одном из черно-белых фото, масса которых висела на стенах бара.

На одном из фото была изображена ее мама.

Решив, что это галлюцинация, Анжела сползла со стула и дрожа подошла к стене, сняла с нее эту фотографию. Но нет, сомнений быть не могло! Так и есть, это мама в компании с моложавым, белозубым, темнокожим мужчиной.

И хотя Анжела никогда фото своего отца не видела, она сразу поняла: это он.

– Откуда… откуда это у вас? – спросила она срывающимся голосом у бармена, вдруг с ужасом понимая – а ведь по возрасту и по внешности он вполне мог быть этим самым улыбчивым спутником мамы, только много лет спустя.

Ее отцом.

Бармен, меланхолично полируя стойку, заметил:

– Из коллекции хозяина. Это, кажется, его бывшая русская жена…

Хозяина?

– Он… он умер? – выдавила из себя Анжела, уверенная, что это так.

Бармен кивнул на кого-то у нее за спиной.

– Живее всех живых. Вот же он, богатых белых леди на абордаж берет!

Обернувшись, Анжела уставилась на этого сразу ей не понравившегося бывалого жиголо, который, в самом деле, так и льнул к богатым туристкам.

И это… ее отец?

Тот, заметив ее пристальный взгляд, подмигнул и на неплохом английском произнес, явно принимая ее за американку:

– Мисс, вы прелестны, как заря над океаном. Ваш папа наверняка гордится такой красоткой!

Наверняка!

Анжела пулей вылетела из бара, а всю ночь, так и не сумев сомкнуть глаз, напряженно думала: дать ей отцу вторую попытку или нет?