В плену желания - Джорджетт Хейер

Леди Денвилл выразила всеобщее любопытство, откровенно поинтересовавшись:

– А что такое было сказано, когда подавали телячьи уши, Бонами?

– Я не из тех, кто любит позлословить, миледи, – отрицательно покачав головой, ответил джентльмен. – Лорд Денвилл! Пожалуй, я возьму еще кусочек пирога и ломтик ветчины.

Весьма вольно интерпретируя просьбу гостя, Кит положил ему в тарелку большой кусок пирога и полдюжины ломтей ветчины. Миссис Клифф, которая не уставала удивляться аппетиту сэра Бонами, изумленно посмотрела на свою золовку. Ее светлость строго заметила, что фрукты и бисквит (ежели он сильно проголодался) – вполне достойная трапеза среди дня. Под конец леди Денвилл сообщила, что днем вообще крайне редко полдничает.

– Однако вам не обязательно идти на столь сильные жертвы, – произнес сэр Бонами, бледнея при мысли, на какие лишения обрекает себя его старинная приятельница.

– Если бы вы не объедались долгие годы, то для поддержания сил вам необходима была бы такая же малость, как и мне, – ответила графиня.

Ее брат, с большим осуждением слушавший столь откровенную беседу на щекотливую тему, бросил хмурый взгляд на сестру и круто сменил направление разговора, выразив надежду, что хворь кормилицы Пиннер не особо серьезная.

– Надеюсь, ничего заразного?

– Легкое недомогание, – ответила графиня.

– Как вы можете быть уверенной, что болезнь не заразна? – воскликнула миссис Клифф. – С вашей стороны очень опрометчиво навещать больную! Лучше бы вы этого не делали!

– Ерунда, Эмма! У старушки просто живот разболелся.

Казалось, услышанное несколько уняло страхи миссис Клифф.

Лицо же графини приобрело выражение легкой мечтательности. При виде этого недобрые предчувствия посетили ее сына. Кит хорошо знал, что его матушка никогда не бывает столь безмятежной, как в минуты измышления очередного коварного плана. Внутренне он весь сжался. Кит хотел заглянуть ей в глаза, однако маменька пристально взирала на Кресси, которая, закончив есть, спокойно сидела, сложив руки на коленях.

– Дорогое дитя! – обратилась к мисс Стейвли крестная. – Знаю, тебе не терпится подняться наверх проведать свою бабушку. Мы здесь не придерживаемся излишних условностей. Можешь идти. Передай ей мои сердечные пожелания и скажи, что я хотела бы переговорить с ней, а затем зайди в мою гостиную… разумеется, если леди Стейвли не нужна твоя помощь. – Подождав, пока Кресси выйдет из комнаты, графиня обратилась к Киту: – Дорогой, твой дядя спросил меня, заразна ли хворь Пинни, и вот что мне пришло в голову… Нет, нужно и Эмброузу сказать это, если уж на то пошло… Я решила не говорить в присутствии Кресси. Не потому, что мои слова могут испугать ее, ведь она весьма здравомыслящая девица, а потому, что я опасаюсь, как бы она не проболталась своей бабушке. Я бы ни в коем случае не желала еще больше волновать леди Стейвли. Быть может, все это полнейшая ерунда, но мне бы хотелось, чтобы никто из вас в ближайшее время не ездил в деревню. Если там все же распространилась эпидемия, кто-нибудь из слуг может подхватить и разнести болезнь по всему дому. Однако…

Но тут ее прервала миссис Клифф, дрожащим голосом промолвив:

– Что за хворь? Ради всего святого, Амабель, скажите, в чем дело!

– Нет никакой болезни, Эмма, – смеясь, ответила ее светлость. – Просто очередная побасенка от Пинни. То, что у нескольких селянок болит горло, еще не означает, будто они подхватили скарлатину. Детский лепет, как по мне…

– Скарлатину!

– О, моя дорогая Эмма! Ни у кого из нас нет ни малейшего повода для тревоги, – не думая шутить, заявила леди Денвилл. – Пинни полагает, что ежели у человека нечто посерьезнее сильного насморка, то бедолага смертельно болен. Однажды она заявила, будто в деревне свирепствует тиф… – Внезапно умолкнув, графиня наморщила лоб. – Ну… теперь я припоминаю, что в тот раз старушка оказалась права, но не в том дело… Я прошу сохранять спокойствие.

Она сказала достаточно для того, чтобы миссис Клифф, мертвенно-бледная от испуга, в смятении заявила: никакая сила на свете не заставит ее задержаться еще хотя бы на час в этом пораженном эпидемией месте. Амабель может, коль пожелает, считать ее трусихой и недостаточно хорошо воспитанной особой, однако графиня должна понять, что ее главная забота – уберечь единственного сына от смертельной опасности.

Леди Денвилл, к немалому восхищению Кита, сумела уговорить миссис Клифф не покидать Рейвенхерст тотчас же, при этом ни на йоту не умерив ее тревоги. А Козмо, когда супруга принялась взывать к нему, не нашелся с ответом. Эмброуз, которого против воли притащили в Рейвенхерст и который, судя по всему, едва переступив порог дома, возжелал оказаться где угодно, только не здесь, воспользовался представившимся ему удобным случаем и выразил полную поддержку матери. Оказывается, он давно сомневается, что воздух Рейвенхерста полезен для здоровья. Хотя раньше он об этом помалкивал, но вот уже несколько дней, как чувствует себя неважно. Прозрачный намек на то, что несколько недель, проведенных в Брайтоне, могут оказать целебное влияние на его пошатнувшееся здоровье, был с пониманием воспринят миссис Клифф, однако натолкнулся на вето со стороны Козмо, которому явно не понравилась даже мысль о том, что придется отдыхать на столь дорогом курорте. В конце концов после длительных препирательств они решили поехать в Уэртинг, где, как утверждала миссис Клифф со слов леди Стейвли, есть несколько превосходных пансионов, в которых за относительно умеренную плату можно устроиться с максимальным удобством. Там, защищенный холмами Даунса от прохладных северных и восточных ветров, Эмброуз сможет принимать морские ванны либо скакать верхом, не опасаясь подхватить воспаление легких. Кроме того, в Уэртинге есть три пользующиеся заслуженным уважением библиотеки, две из которых регулярно утром и вечером получают свежие газеты и номера журналов. А еще там принимает один врач, и о нем вдовствующая леди отзывалась весьма высоко, что редко бывало с ней.

Если было бы возможно, Козмо предпочел бы вернуться вместе с супругой и сыном в свой дом, однако, учитывая то обстоятельство, что он из чувства великодушия сдал особняк внаем своему двоюродному брату, человеку небогатому, путь назад был отрезан. Кузен несказанно радовался тому, что заполучил на лето, можно сказать, бесплатно этот расположенный в деревне домик, достаточно просторный, чтобы вместить всех его многочисленных отпрысков. Правда, ему пришлось оплатить работу прислуги мистера Клиффа, однако все это мелочи. Как бы то ни было, сделанного не воротишь. Козмо не проявил особого желания перебираться на новое место, однако его супруга заявила: если он хочет, то может оставаться в Рейвенхерсте и рисковать заразиться скарлатиной, но ничто на свете не заставит ее подвергать такой опасности своего сына. Тогда мистер Клифф согласился в тот же день переехать в одну из гостиниц Уэртинга, однако при условии, что по прибытии в столь элегантное и дорогое место они без промедления найдут себе куда более дешевое пристанище.

Трудно было надеяться на то, что мистер Эмброуз Клифф, скучающий по забавам, предоставляемым Брайтоном, будет по-настоящему рад провести летние месяцы в тихом местечке, облюбованном главным образом пожилыми людьми, ненавидящими суетную жизнь Брайтона. Однако, не питая особой надежды на то, что ему удастся переубедить отца снять что-либо в Брайтоне, и понимая, что Уэртинг находится всего лишь в десяти, быть может, в одиннадцати милях от Брайтона, сын особо возражать не стал.