Акциденция - Алексей Климин

Про тех овечек я уже слышал, при том не далее, как сегодня утром, так что мне стало от этого совпадения как-то смешно. Но вот под эти смешки и зевание я чуть не упустил то, что так тщательно разыскивал.

Тут я и вовсе решил было пропустить. Но далее речь шла о постройке самой церкви и, возможно нечто из детства, в память о бабушке, которая почитала святую, я глаза не отвел, решив все же этот отрывок изучить. Что ни говори, а передо мной лежал исторический документ и само существование его, когда многих подобных бумаг нет уж давно, заслуживало внимания. И если я осилил описание чуть не полсотни икон, то уж про одну святую могу и почитать немного.

Нашел!

Как я дождался прихода Михаила Лукьяновича в восемь часов — не знаю. Я, наверное, меж наших столов тропу в паркете протоптал. Прол Арефьевич, который, видя мою такую взволнованность, оставил свои хозяйственные дела, пришел и велел рассказывать.

— Нельзя, Коль, так изводиться, — сказал он мне, потрепав по плечу.

И я, поддержанный его одобрением, выложил ему все и указал в бумагах, то важное место, которое нашел.

Клавдия Васильевна, конечно, документ сначала не давала, говоря, что не положено выносить то, что принадлежит архиву. Но, после моих горячих уговоров смилостивилась, махнула рукой и сдалась:

— Ладно, что с вас возьмешь, такого увлеченного, видно важное что-то нашли, — улыбнулась она.

— Очень, — подтвердил я, — вы даже не представляете!

— Тогда, раз вы из органов, будем считать, что вам можно. Тем более что бумаги эти признаны неважными. Пишите расписку в получение, но все ж не забудьте вернуть документ на место хотя бы через несколько дней.

Я клятвенно пообещал и, не выпуская конверта из рук, побежал в отделение. А там тишь и спокойствие сонное стоит. Завхоз выметал двор, пользуясь тем, что солнце передвинулось, и двор тот оказался от здания в тени. Кузьма, чуть дальше за ним, мыл машину. Где был Марк, я не понял, то ли в подвале своем, то ли ушел дома уже. Наташа, напевая что-то, протирала полки во втором, их с Васей, кабинете, а Лиза и вовсе вязала, сидя за своим столом.

И вот явился я, со своим мандражем…

Так что, когда Прол Арефьевич проявил участие, то и выложил я ему все, надеясь только, что взыскания за то, что проделал это поперед начальства, не получу. Но и молчать, сил у меня не было.

Завхоз прочел бумагу, послушал мои доводы, в затылке почесал и выдал:

— А вот это уже дело…

И в результате этой моей невоздержанности… Михаила Лукьяновича встречали уже двое изводящихся нетерпением подчиненных.

После краткого совещания втроем, решено было в долгий ящик дело не откладывать и идти искать склеп этой же ночью. Послали Кузю за Марком, которого действительно в отделение уж не было, а самого паренька, от греха подальше, потом отправили домой.

— Часов в двенадцать можете выдвигаться, — говорил со знанием дела Прол Арефьевич, — слобода к этому времени уже будет спать точно.

— Сторож… — начал было капитан.

— Нет его на той территории. После того, что случилось на кладбище, старики наши пока остерегаются туда идти, так что замену Мефодичу еще не подобрали. Так что, Семеновича в принудительном порядке перевели в Архангельский храм. Все ж там кладбище, да и на отшибе, а здесь, посреди села и дом батюшки на территории. Самого отца Симеона можете не бояться — не выйдет он. Все ж стар стал уже совсем, и даже бессонницей нынче не страдает, а наоборот, спит всю ночь напролет. Его внучка, Маша, как-то мне жаловалась, что к заутрене даже просыпает. Она теперь за этим следит.

Как я понял, Прол Арефьевич где-то в том районе жил и видно с семьей батюшки знался по соседски.

— Так Маша та, насколько помню, тоже при семье, — выдвинул новый довод для опасений капитан.

— Так это — да, только Мирон ее на фронте, старшая дочь в Ниженном — учиться поступала еще до войны. Так что в доме, кроме Маши и преподобного, только младшая дочка-школьница, ей и десяти нет. Думаю, вряд ли кто-то из них ночью выходит, там ведь кроме открытого проезда к храму, куда и дом, и лавка выходят, вся остальная территория, считай, дремучий лес теперь. А Анастасиевская церковка стоит в стороне от большого храма, ее от дома и не видно совсем.

Отправлялись вчетвером: я, Михаил Лукьянович — понятно, Марк и Василиса, которая настояла, что из них двоих с Наташей ей нужней — она же, четыре дня провела дома, так что, теперь пора пропуск отрабатывать. Как по мне, так, от того сидения по болезни, в ней просто вдруг взыграл Кузин нрав, непоседливый и любопытный. Но, решал не я, так что и мнение свое высказывать не пытался, тем более что из девушек кого-то брать собирались все равно.

Из отделения выходили через ничейный огород, прилегавший к нашему участку. Собаки, конечно, учуяли нас и принялись лаять, но хорошо, что дома по улице были только с одной стороны, и тех псов по нашему пути было не много. Да и продвигались мы довольно быстро, и разойтись они так не успели, как мы миновали их и, повернув за угол госпиталя, нырнули под кроны березовой рощи.

Луна нынче тоже к нам благоволила и больше пряталась за облаками, чем поглядывала на нас. А потому, сегодня и под березами было достаточно темно, что б мы могли, не замеченные никем, тихими тенями проскользнуть сквозь рощу. Впрочем, как и сказал Прол Арефьевич, Бережково к этому часу спало уже крепким сном, и следить за нами было некому.

Вот над обрывом, конечно, нам предстояло преодолеть совсем открытое место, но и миновать его как-то по-другому мы не могли. Оставалось только опять уповать на то, что все спят и по огородам в ночи не шастают. Но, в общем-то, и от огородов мы были отгорожены разросшимися на их задах смородиной и черноплодкой, так что выходило, что видно нас только с реки. И то, не ближе, чем с середины.

Одна беда — Вася была в юбке и кустистая крапива, которой, похоже, ни жара, ни безводье помехой не стали, нещадно жгла ее голые коленки. Но девушка держалась молодцом и, лишь как-то шепотом повизгивая, продвигалась не медленнее нас.