Иду на грозу - Даниил Гранин

— Придется руководить этим полетом тебе, — сказал Тулин. Он расстегнул пуговицы комбинезона, уселся на траву и стал стаскивать с себя робу. — Заодно получу материалы на базе. Да, кого-то мне надо прихватить с собой…

Крылов уныло вертел отвертку. Необходимость руководить полетом пугала его. Он обязательно что-нибудь упустит или напутает. Кроме того, это значит, что некогда будет заняться собственными измерениями.

— Эх ты, эгоцентрик! — сказал Тулин. — Ничего, приучайся, попробуй тяжесть и сладость власти. — Он поднялся, сложил комбинезон. Стройный, в яркой клетчатой рубашке навыпуск, в легких сандалетах, спортивных брюках в обтяжку, он выглядел совсем юношей. — А что, если я возьму с собой Женю, — рассеянно сказал он. — Ей тут особенно делать нечего. Пока я буду у Богдановского, она все оформит на базе.

Несвойственные ему объяснения были похожи на оправдания.

Крылов хотел поймать его взгляд и не мог. Глаза Тулина скользили по полю, по самолету, облепленному людьми, — маленькие, суженные от солнца черные зрачки.

У самолета шла обычная предотлетная суматоха. Грузили приборы, закрепляли приборы. Утренний туман поднимался и таял под солнцем.

— Может быть, лучше взять Катю? — сказал Крылов.

Он почувствовал взгляд Тулина, но опять не успел поймать его.

— Можно и Катю, — равнодушно согласился Тулин. — Вот тебе программа сегодняшних испытаний. Старик, не тушуйся, и будет порядок. Впрочем, каждый знает, что ему делать. Пожалуй, Катя не управится. Там надо порасторопней.

Он направился к самолету, Крылов пошел за ним.

— Олег, — вдруг сказал он, — оставь Женю в покое.

Тулин резко повернулся к нему.

— Слушай, не лезь не в свое дело! — Теперь он смотрел прямо в глаза Крылову. — Ты слишком много берешь на себя.

По трапу поднималась Женя. Ветер раздувал ее платье. Женя опустила руку, придерживая юбку, другой рукой она прижимала к груди ярко блестевший полированный футляр прибора. Волосы падали ей на лицо, она стряхивала их коротким движением головы, но они снова падали, закрывая глаза. Последнее время Женя почти не говорила с ним, но Тулин чувствовал, что между ними установилась связь, невидимая, неслышная, как радиоволны. Пульсировал глазок передатчика: «Ты тут?» — «Я тут». А снаружи все неподвижно и холодно, как штырь антенны.

— Серега, я еще не могу тебе ничего объяснить, — сказал Тулин, провожая ее взглядом. — А вдруг это куда серьезней, чем ты думаешь. — Он было подмигнул, но, посмотрев на Крылова, сказал проникновенно: — Неужто я, по-твоему, не способен на большое чувство? Когда тебе надо было, я помогал. Помнишь, с Леной? А ты по крайней мере не мешай мне. Запомни, в таких делах жалость бессмысленна.

Он отошел, и Крылов смотрел, как он взбежал по трапу, догнал Женю в дверях самолета, заговорил с равнодушно-деловитым видом.

Еще издали Агатов заметил Тулина и Женю, стоящих на верхней площадке. Потом Женя ушла в самолет, и Тулин спустился навстречу Агатову. Они обменялись преувеличенно любезными улыбками. В кабине, стоя на коленях у приборной доски, Ричард разговаривал с Верой Матвеевной и Алешей. Агатов подошел к ним, делая вид, что осматривает свои счетчики. Ричард доказывал, что схему стоит несколько изменить, одновременно он решал Вере Матвеевне уравнение. Ему доставляло удовольствие щеголять своими способностями. Решать в уме, на ходу, задачки, как бы между делом.

— Давай я переключу, — предложил Алеша.

Они осторожно, не отключая напряжения, быстро переменили концы.

— Готово, — сказал Ричард. — А первый корень уравнения будет логарифм К минус логарифм И, — выпалил он.

— Спасибо, — сказала Вера Матвеевна, записывая. — Ты гений. Тебя надо в цирк отдать.

Ричард отряхнул колени. Увидев в конце кабины Женю, окликнул ее. Женя махнула ему рукой:

— Я сейчас!

Ричард пошел к выходу. Заметив Агатова, он отвернулся.

— Минуточку, — сказал Агатов.

Ричард остановился. Агатов, улыбаясь, молчал. Он любил такие паузы.

— Знаете, Ричард, я человек отходчивый, я решил не отсылать вас в Москву. Оставайтесь и спокойно работайте. — Он говорил негромко, но, несмотря на то, что в самолете работало много людей, стучали, передвигали ящики, несмотря на весь шум, он знал, что его слышат, для этого у Агатова существовал специальный голос.

— Да, я человек незлопамятный, — продолжал он. — Хотя вы были неправы, но… бывает. По молодости всякое бывает, когда-нибудь вы убедитесь… А пока будем считать инцидент исчерпанным.

— Спасибо, — сказал Ричард, понимая, что тем самым он как бы признавал свою вину. — Хотя, собственно, не знаю, за что благодарить…

Агатов понимающе кивнул.

— …скорее мне надо благодарить Тулина.

— Тулина? — переспросил Агатов. — Ловко! Вы никак полагаете, что он вас защитил? — Агатов медленно рассмеялся. — Как бы не так! Это я не пошел у него на поводу, у Тулина. Видите ли, я с ним решил посоветоваться. Тогда еще, сгоряча. Ну и он в два счета… — Агатов сморщился, махнул рукой. — А впрочем, не стоит. — Заглянув в окно, он покачал головой. — Чего ж они осциллограф не несут? — И, не обращая больше внимания на Ричарда, спустился с самолета. Он был возмущен: какая низость, какая несправедливость, в любом случае все заслуги приписывают Тулину!

Вскоре он услышал сзади прерывистое дыхание и затем срывающийся голос Ричарда:

— Яков Иванович, я вас не понял, что вы про Тулина…

Агатов, не торопясь, растолковал лаборанту, куда поставить осциллограф, потом взглянул на Ричарда.

— Стоит ли? Не хочется вас расстраивать. — Он сочувственно похлопал его по плечу: «Бедняга, как тебя околпачили!»

— Яков Иванович, прошу вас, мне это очень важно.

Агатов недовольно потер шею.

— Лучше будет, если вы спросите у него сами. Или у Алтынова, он тоже присутствовал. — Агатов помолчал, крякнул. — А-аа, чего ради скрывать? К вашему сведению: Тулин согласился, что вас надо услать в Москву. Он не возразил ни единого слова. Лично у меня такое впечатление, что ему было наплевать. Скорей всего он даже рад был воспользоваться моей вспыльчивостью. — Агатов предупреждающе поднял палец. — Но последнее мое утверждение — сугубо субъективное. Прошу взять его в скобки, поскольку я строго придерживаюсь фактов. Таков мой принцип. Не верите? Выясните подробности у тех, кто был при этом.

К ним быстрым шагом приближался Крылов, за ним — Алтынов.

Агатов ждал, исполненный достоинства, торжествующей правоты. Была еще какая-то надежда, тень надежды, с какой Ричард смотрел на Крылова, или нет, скорее на Алтынова, потому что ему трудно было заставить себя обратиться к Крылову. Но во взгляде, каким скользнул по его лицу Алтынов, мелькнуло похожее на жалость, как будто Алтынов вспомнил что-то относящееся к Ричарду и это вызывало, жалость. Подойдя к Агатову, Крылов попросил отложить какие-то измерения.