Служанка - Делия Росси

Друг кивнул, и неожиданно лицо его осветила лукавая усмешка:

– Желаю счастливой брачной ночи, командир, – брякнул Гойко и, не дожидаясь ответа, исчез в соседнем номере.

Штефан только головой покачал. Знает, шельмец, когда сбежать…

Он открыл дверь, вошел в комнату и замер, глядя на девчонку. Та склонила голову на руки и спала. Прямо на столе. Оно и не удивительно. Умаялась. Что у нее силенок-то? Как у котенка…

Штефан осторожно подошел к Илинке, потянул из-под ее локтя бумагу, но читать не стал – сунул в карман. А потом подхватил невесомое тело на руки и понес в спальню.

«Первая брачная ночь», – вспомнились слова Гойко, и он неслышно хмыкнул. Похоже, не будет у него этой самой ночи. Спит его молодая супруга и даже не чувствует, как он снимает с нее купленное в соседней лавке платье, как расплетает длинную косу, как укрывает теплым покрывалом.

Штефан посмотрел на разрумянившееся во сне лицо, на длинные, чуть подрагивающие ресницы и не удержался, провел пальцами по бархатистой щеке, поражаясь тому, что никакие испытания не смогли испортить нежной красоты девчонки.

– Спи, Элиния, – тихо прошептал он и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь спальни.

Илинка

Погода испортилась. До самого Лодно шел дождь, заливая окна кареты, и я не видела ничего, кроме серых потеков, бегущих по стеклам. Может, оно и к лучшему. Перед глазами до сих пор черное пепелище стояло, что на месте монастыря осталось. Не было больше ни белоснежного храма, уходящего ввысь своими золотыми куполами, ни ограды каменной, ни ворот ажурных, ни фонтана, на парапете которого мы с подружками любили сидеть, ни кедровника заповедного, где так хорошо думалось и мечталось.

Карету подкинуло на неровной дороге, и я схватилась за сиденье.

Мы путешествовали уже второй день. Штефан решил не менять из-за меня своих планов и, закончив с делами в Кравере, продолжил инспекцию собственных вотчин. А я… Я сама не знала, что чувствую. Вроде бы, радоваться должна, что смерти избежала, а душа болит. Нет, я была благодарна и Создательнице, и Штефану, только вот от грусти избавиться не могла. Все вспоминала первый день своей новой жизни и думала, как дальше быть.

Позавчера, когда я проснулась в чистой, вкусно пахнущей верицей постели, первое, что увидела – это осунувшееся лицо арна и его направленный на меня взгляд. Пристальный такой. Тяжелый.

– Безоблачного утра, жена, – заметив, что я проснулась, криво усмехнулся Штефан, и я невольно поежилась, разом вспомнив и несостоявшуюся казнь, и наш поспешный брак, и боль в сведенных судорогой руках.

– Болит? – тут же уловил мои мысли арн и кивнул на запястья, «украшенные» синими следами от веревки.

Я отрицательно качнула головой, а он нахмурился и, отодвинув стул, на котором сидел, отрывисто сказал:

– Завтрак на столе. Служанка поможет тебе привести себя в порядок. Твою одежду сейчас принесут.

Одежду? Я смутно помнила, что вчера на мне было какое-то новое платье из шуршащей шелковой ткани – холодное и неприятное на ощупь. Не знаю, откуда оно взялось. Наверное, арн посылал за ним в лавку одного из своих стражников, только вот я не могла вспомнить, кто и когда меня переодел. Все произошедшее после обряда как в пелене тумана тонуло. Одни обрывки остались. Вот Штефан несет меня на руках, а я вдыхаю такой знакомый запах – ранского табака, верицы, можжевельника – и сильнее прижимаюсь к обтянутой дорожным камзолом груди. А вот я уже в комнате. Вокруг хлопочут служанки, помогают мне снять платье и чепец, усаживают в наполненную теплой водой ванну, моют душистым мылом. А дальше – пустота. Словно больше и не было ничего. Не помню, как до кровати добралась, и как уснула – тоже не помню.

И тут в голове мелькнула мысль, заставившая меня похолодеть. Родовой перстень! Он остался в старом платье…

Я завернулась в покрывало и соскочила с постели, пытаясь обнаружить свои вещи.

– Что? – нахмурился Штефан, наблюдая за тем, как я кружу по комнате. – Что-то потеряла?

Я кивнула и кинулась к столу, на котором заметила письменные принадлежности. «Где мое платье?» – написала на украшенном магическими гербами листе и сунула бумагу арну.

– Зачем оно тебе? – спросил Штефан. – Хочешь оставить на память? Так поздно уже, выкинул я твое тряпье.

Сердце пропустило удар. Матушкин перстень… Последнее, что осталось от моей семьи… Он ведь был там, в потайном кармашке! На глаза, впервые за последние дни, навернулись слезы. Странно, конечно. Даже когда меня вели на казнь, я не плакала, а вот сейчас разревелась. Да так, что не могла остановиться, только утирала мокрые щеки и смотрела на Штефана сквозь мутную пелену.

– Прекрати, – тихо сказал арн. В его голосе звучала то ли жалость, то ли раздражение, и мне оттого еще горше стало. А Штефан протянул руку, и я увидела на его ладони свое кольцо. – Ты из-за этого расстроилась?

Рубин сверкнул алой каплей. Мать-Создательница…

Я схватила перстень и быстро надела его на средний палец левой руки. Кольцо оказалось мне велико, но спустя пару секунд, прямо на глазах, оно уменьшилось и плотно охватило фалангу. Видно, сработала родовая магия обережников.

– Занятно, – задумчиво произнес Штефан. Он взял мою руку и погладил ярко сверкнувший камень. – Значит, ты, как и каждая женщина твоего рода, владеешь обережной магией.

Арн не спрашивал. Похоже, пока я спала, он уже успел узнать обо мне все, что можно. И, судя по тому, как алели его глаза, что нельзя – тоже. Он смотрел на меня – пристально, так, словно видел впервые, – а у меня внутри любовь и гордость сражались. Любовь шептала: – «какая разница, как вы поженились, главное, теперь ты всегда сможешь быть рядом с арном». А гордость… Гордость заставляла отказаться от той жертвы, что граф принес, вернуть ему свободу. Я ведь все понимала. Штефан поддался порыву, защитить меня хотел, собой пожертвовал. Возможно, сейчас он уже жалеет об этом. А что дальше будет? Арн ведь не любит меня. А пройдет немного времени, так и вовсе возненавидит. Просто за то, что судьбу его изменила. Я смотрела на суровое лицо, на сведенные на переносице темные брови и понимала, что должна сделать. И оттого так больно было, будто душу тупым ножом резали. Может, все не так? Может, сумею любовь арна завоевать? И не нужны ему другие будут… «Как же не нужны! – насмешливо встрял внутренний голос. – Неужто забыла, как столичная гостья стонала да какие слова говорила? Разве сможешь забыть, какого ответа она от арна требовала?».

– Отдыхай пока, – сказал Штефан. – Сегодня мы останемся в городе, нужно разобраться с делами, а завтра рано утром выедем в Лодно. Тебе что-нибудь нужно? – посмотрел он на меня.

Я отрицательно покачала головой. Единственное, что мне было необходимо – это остаться в одиночестве и немного подумать.

Арн, будто услышав мои мысли, молча кивнул и пошел к выходу.