Палач - Дэниел Коул

– Потом я увидел жену, она лежала недалеко под грудой обломков, в том самом месте, где на нас обрушилась крыша. Я знал, что спасти ее уже нельзя. Знал наверняка. Но все равно должен был попытаться. Тогда еще можно было вынести Элли. Люди побежали по туннелю в сторону Рассел-сквер. Но ведь без боя сдаваться нельзя, да? Я хватаюсь за эти железные листы без всякой надежды хотя бы сдвинуть их с места, хотя в действительности должен как можно скорее вынести Элли. Везде был дым и копоть: она не смогла с этим справиться. А потом, как это всегда бывает, обваливается еще один фрагмент крыши. Все, кто остался, запаниковали. Я тоже. Я хватаю Элли и бросаюсь в тоннель за остальными, но в этот момент кто-то кричит, что рельсы все еще могут быть под напряжением. И все остаются на месте. Я знаю, что могу вынести ее и спасти, но просто стою и жду, потому что никто не уходит. Никто. Толпа приняла решение, и я бездумно ей подчинился. Я не вытащил ее вовремя. Мог… но не вытащил.

Бакстер не могла говорить. Она вытерла глаза и просто неотрывно смотрела на Руша, удивляясь, что он нашел в себе силы жить дальше после всего случившегося.

– Я знаю, вы обвиняете меня в том, что я бросил Кертис в той жуткой церкви, но…

– Нет! – перебила его Бакстер. – Уже не обвиняю, нет.

Она нерешительно дотронулась до его руки. Ей было грустно, что она такая неловкая, – ей очень хотелось его обнять, но она не решалась.

– У меня просто не было права повторить второй раз ту же самую ошибку, понимаете? – сказал Руш и провел рукой по своим седеющим волосам.

Бакстер кивнула. В этот момент сработал таймер, и в углу зажглась лампа.

– Ну что же, теперь ваша очередь, – с вымученной улыбкой произнес он.

– Я отпустила Волка… простите, детектива Коукса, – уточнила она, – отпустила, и все. Сначала надела на него наручники… Подкрепление было уже на подходе… а я дала ему уйти.

Руш кивнул с таким видом, будто и сам это подозревал.

– Почему?

– Не знаю.

– Неправда, знаете. Вы его любили?

– Не знаю, – честно ответила она.

Руш тщательно обдумал следующий вопрос:

– Как вы поступите, если когда-нибудь встретите его опять?

– По идее, мне полагается его арестовать. Я должна бы его ненавидеть. Убить его своими руками за то, что он превратил меня в такую параноидальную развалину.

– Я не спрашивал вас, что вы должны сделать по идее, – улыбнулся Руш, – Я спросил, как вы поступите.

Бакстер покачала головой.

– Вот честно… не знаю, – ответила она, закругляя свою исповедь. – Расскажите мне о пятне крови на полу у входной двери.

Агент ответил не сразу. Он спокойно расстегнул манжеты на рубашке, закатал рукава и показал запястья – на каждом был глубокий розовый шрам.

На этот раз она его обняла. Ей почему-то вспомнилась мудрость, которой Мэгги поделилась с Финли в тот вечер, когда узнала, что у нее возобновился рак: «Порой то, что чуть нас не убивает, является нам в виде спасения».

Эту мысль Эмили оставила при себе.

– Через пару дней после моей выписки из больницы, – пояснил Руш, – жене стали приходить поздравительные открытки – был ее день рождения. Я просто сидел у двери, читая их одну за другой, и… Но тогда мое время, похоже, еще не пришло.

– Я слишком много пью, – выпалила Эмили, уверенная, что теперь у них с Рушем не должно быть друг от друга секретов, – в общем… ну, много.

Руш засмеялся. Это было явное преуменьшение. Бакстер сначала обиделась, но не смогла сдержать улыбку.

У них обоих все шло наперекосяк.

Несколько минут они просидели в тишине.

– Полагаю, для одного вечера откровений достаточно, пойдемте, – сказала Бакстер, поднялась на ноги, протянула ему замерзшую руку и помогла встать.

Потом вытащила ключи, сняла один из них со связки и протянула агенту.

– Что это? – спросил Руш.

– Ключ от моей квартиры. О том, чтобы оставить вас здесь, и речи быть не может.

Он открыл рот, чтобы ей возразить.

– Вы окажете мне огромную услугу, – сказала она, – Томас будет на седьмом небе от счастья, когда я сообщу, что некоторое время поживу у него. Мой кот уже там. Это идеальная комбинация. Даже не пытайтесь спорить.

У Руша возникло ощущение, что она права.

Он взял у нее ключ и кивнул.

Пятница, 18 декабря 2015 года,

10 часов 10 минут вечера

Руш загружал посудомоечную машину, а Бакстер снимала белье с кровати в другой комнате. Он опасался прикасаться к чему бы то ни было в ее квартире, которой было суждено стать его пристанищем на время расследования дела или до тех пор, пока его не отзовут обратно в США. Его удивило, что в квартире был такой порядок. Руш слышал, как Эмили чертыхалась, пытаясь запихнуть в два небольших портпледа все то, что может понадобиться ей в течение неопределенного времени.

Несколько минут спустя она вышла из спальни, волоча за собой две набитых под завязку сумки.

– Да блин, – ругнулась она, увидев на тренажере спортивный костюм. Схватила его, расстегнула на сумке молнию и сунула в боковой карман. – Все, я ухожу. Располагайтесь. Под раковиной есть туалетные принадлежности.

– Ого! Вы здорово экипированы!

– Ну да, – уклончиво ответила она.

Было не время объяснять, почему она хранит и даже регулярно пополняет гигиенический набор для мужчин – в надежде, что когда-нибудь он все-таки понадобится.

– Ну, чувствуйте себя как дома. Спокойной ночи!

До Руша слишком поздно дошло, что надо бы было помочь Бакстер донести сумки – он спохватился, только когда услышал, как одна из них упала на пол в коридоре и вслед за этим прозвучало особенно яркое ругательство. Решив, что для него будет безопаснее прикинуться глухим, он ушел в спальню. Несколько потрепанных мягких игрушек, наспех засунутых под кровать, заставили его улыбнуться.

Его тронуло, что Бакстер приложила столько усилий, чтобы он чувствовал себя комфортно в ее доме. Он включил ночник и выключил верхний свет, и комната сразу стала немного похожа на уютное гнездышко его Элли. Затем он вытащил три фотографии со своего подоконника и на несколько мгновений погрузился в счастливые воспоминания. Потом, наконец, расстелил на ковре спальный мешок и переоделся, чтобы отойти ко сну.

К Томасу Бакстер приехала в двенадцатом часу ночи. Бросила в прихожей вещи, прошла на кухню и, не зажигая свет, налила себе вина. Она все еще хотела есть – владелец забегаловки, куда она зашла, оказался весьма прижимист – и открыла холодильник в поисках десерта. К ее досаде, Томас в очередной раз решил сесть на диету: нашлись только фруктовые дольки без сахара и бутылка какой-то зеленой слизи подозрительного вида, которой охотники за привидениями наверняка приписали бы сверхъестественное происхождение.