Квест - Виктория Старкина

так же пусто, как везде, только изнутри доносились легкие, еле-слышные звуки неясного происхождения.

Они шли гуськом, Сенечка впереди, за ним остальные, пока не оказались перед дверью, ведущей в следующее помещение, которая была открыта. На миг Сенечка почувствовал страх: кто знает, что там, за открытой дверью? Но они решились. Вошли и замерли, пораженные увиденным.

Кругом, докуда хватало глаз, стояли металлические поддоны, размером не более метра, заполненные замороженными мертвыми телами животных, грызунов, напоминавших то ли небольших бобров, то ли выдр. Сотни, если не тысячи, они лежали, умильно сложив лапки, как если бы были игрушками, выставленными на продажу в магазине. Но нет — это были не чучела и не игрушки. Это были некогда живые, а теперь мертвые существа.

— Боже мой, — прошептал Сенечка. — Что это еще такое? Зачем они тут? Откуда столько?

Мальчики изумленно оглядывались по сторонам.

— Из них твоя мать потом шубы шьет, — злым шепотом бросил Мишка.

— В жизни такой чуши не слышал, — отрезал Сенечка. — Думай, что говоришь!

Всем в Донске было известно, что Меланья Красавина никогда не использует в одежде натуральные материалы. Да и никто в Донске ничего натурального не носил. Не потому что они были борцами за экологию, не потому что отличались повышенной добротой и социальной ответственностью. Просто это казалось стыдным. Сенечка вспомнил жгучий стыд, который охватывал его, когда в других городах ему доводилось встречать женщин, одетых в натуральные шубы. Эти люди что-то говорили, улыбались, смеялись, а он смотрел и мучительно краснел, испытывая неловкость и смущение за них. Они стояли, одетые, как неандертальцы, в чьи-то шкуры, как если бы не знали, что мир изменился, как если бы не знали, что настала эпоха прогресса, что так давно никто не ходит. Его поражало, что они совсем не стеснялись, будто не понимали, что именно делают не так.

— Не обращай внимания, — говорила Меланья. — Это просто отсталые регионы, отстают в развитии. Не надо их осуждать, люди не виноваты, что они отстают. В Донске знают, что так делать нельзя. А эти люди пока не знают, поэтому им не стыдно. Не смотри на них, нельзя так смотреть на людей, это же не музейные экспонаты. Какие-никакие, а люди. В Донске не используют животный мех, вообще не используют животных. Никак, нигде. Их не держат в клетках, не убивают. Все это давно осталось в прошлом.

— Но мама, они даже не понимают, может, надо объяснить? Или бесполезно, не поймут? — попытался возразить Сенечка. Меланья обернулась и бросила еще один взгляд на одетых в меха незнакомцев.

— Да, неловко как-то, — поежилась она. — Пошли отсюда.

И вот сейчас мальчики стояли и смотрели на мертвые меховые тельца и не понимали, как такое могло случиться. Кому и зачем понадобилось убивать несчастных грызунов?

— Поэтому тут такой запах, — добавил Славик. — Из-за них.

Сенечка по-прежнему не чувствовал никакого запаха, но спорить не стал.

— Кто-то еще считает, что тетя Поля не в своем уме? — спросил он, повернувшись к спутникам.

— Знаете, уже не хочется идти дальше, — продолжил неуемный Славик. — Может, ну его, давайте домой, а? Хватило мне впечатлений на сегодня! На все лето хватило!

— С ума сошел? — Сенечка повернулся к нему, и его лицо даже исказилось от злости. — Ты это видишь?! Тетя Поля права была! Тут есть животные, значит Карлсон может быть здесь. Мы же за ним пришли! Забыл уже?

— А если он такой же мертвый, зачем он ей? — Славик пожал плечами.

— Может и живой, — мрачно заметил Мишка. — Идем, раз пришли. Не уходить же теперь, осталось совсем чуть-чуть!

— А вдруг — это и есть зло? — чуть слышно прошептал Кирюха, — Вдруг это оно убило их?

Никто нему не ответил. Все знали, что думали об одном. Байки летнего лагеря не были выдумкой. На заводе, и правда, живет нечто жуткое, нечто, способное убивать. Неизвестное зло. Неведомое пугает больше, чем хорошо известное, воображение докручивает, дорисовывает ужасные картины, которые природа создать не в состоянии. И сейчас каждый из мальчиков воображал своих, разных, но бесконечно ужасных монстров, живущих в темной глубине завода. Монстров, которые по ночам выбираются из темноты, из труб, из окружающих здание цистерн и убивают все живое. Они способны убить не только маленьких грызунов! Что стоит им в мгновение ока проглотить, растерзать нескольких беспомощных мальчуганов, оказавшихся волею случая в ночное время на заводе. Сейчас они мучительно желали столкнуться с охраной, пусть охранники могут разозлиться, но все ж — это люди. Они бы взяли мальчиков под защиту, не позволив злу расправиться с ними. Никого не было, только они четверо, наедине с непознанным злом. На миг Сенечке вспомнилась Луиза, рассказывавшая о существовании разной нечисти: о домовых, призраках, приведениях. Теперь ее странная история с кикиморой на болоте уже не казалась нелепой выдумкой, Сенечка понял: Артем ошибался. Луиза не обманывала, не сочиняла, все, что она говорила — было правдой! И видела, своими глазами видела стоявшую на болоте маленькую женщину из потустороннего мира.

Он взволнованно оглянулся, как если бы опасался глаз тысяч незримых тварей, следивших за ним, страшился столкнуться с их немигающим, сулящим ужас взглядом. Никого не увидел: только грязно-белые стены повсюду.

Мальчики продолжили путь в молчании, говорить не хотелось.

Глава 23. Карлсон

Сенечка чувствовал подкативший приступ тошноты, но знал: если остановится сейчас — остальные развернутся и уйдут. Нет, это его квест, он должен пройти до конца. Теперь отступить? Повернуть назад? Ни за что! И он, преодолевая дурноту, сделал шаг вперед, потом еще и еще, стараясь не смотреть на окружавшие его поддоны с мертвыми животными, просто шел мимо и, наконец, дошел до двери. Мальчики бегом догнали его, им не хотелось оставаться здесь, оно и понятно.

Сенечка толкнул дверь, она тоже была не заперта, и они оказались в большой круглой комнате, в которой по периметру располагались на расстоянии нескольких метров друг от друга огромные чугунные печи: они разинули черные жадные рты, в которых сейчас не полыхал огонь, стояли безжизненные, холодные, и сама комната напоминала опустевший ад, оставленный демонами.

— Что это? — с ужасом прошептал Славик. — Зачем?

— Ты дурак? — с негодованием оборвал Кирюха, а Мишка вдруг добавил:

— Жарко здесь, наверное, обычно-то.

Сенечка смотрел на печи, словно завороженный. Он не думал ни об упомянутом невыносимом жаре, что царит здесь обычно, ни о пустоте этих пугающих чугунных жерл, ни о мертвых скрюченных телах, что остались за дверью в соседней комнате. Даже не спрашивал больше, почему не появился Артем. Теперь он задавал