Проклятье хаоса - Роберт Энтони Сальваторе

Видение было всеобъемлющим. Юный жрец вспомнил личные покои, созданные Абаллистером в Замке Тринити, вспомнил, как восхитительны и как похожи были те сотворенные магией вещи.

Особая точка на земле, плоская, гладкая, не заваленная камнями манила его. Этот участок – единственное, что ясно видел сейчас перед своим мысленным взором Кэддерли. Он шел к нему, остро чувствуя энергию Денира, зная, что должен сделать. И он снова запел, и мотив этот совсем не походил на тот, который сокрушил Библиотеку Назиданий. Нет, это был сладкозвучный и звонкий напев, музыка строительства с маячащим где-то далеко-далеко крещендо. Он пел, а минуты текли, миновало полчаса, затем час. Солдаты решили, что жрец обезумел, и брат Чонтиклир лишь качал головой, не имея ни малейшего представления о том, что творит любимец Денира. Даника не знала, как реагировать, не знала, попытаться ли остановить Кэддерли или оставить все как есть. В конце концов, она решила довериться своей любви и просто ждать.

Длинные тени потекли с запада, а Кэддерли все пел. Даже Айвэн с Пайкелом начали размышлять, не сломили ли человека буря и землетрясение, не превратили ли его в лепечущего идиота.

Однако вера Даники не ослабевала. Она подождет, пока Кэддерли завершит начатое – что бы он ни делал, и день, и два, и сколько потребуется. Она, да и все они, в долгу у юного жреца, и самое меньшее, что они могут сделать, это подождать.

Но получилось так, что Данике не пришлось ждать всю ночь. Западный горизонт еще розовел в последних лучах заходящего солнца, когда голос Кэддерли внезапно взлетел ввысь.

Брат Чонтиклир и другие подбежали к нему, думая, что вершится что-то грандиозное.

Они не были разочарованы. Раздались резкое шипение и треск, словно само небо рвалось на части.

А потом у ног Кэддерли из земли поднялся невероятный росток, тянущийся вверх, словно волшебное дерево. Это была башня, резной каменный столб, будто парящая в воздухе ажурная опора. Она продолжала расти, поднимаясь над головами Кэддерли и ошеломленных зрителей.

Кэддерли прекратил петь и в изнеможении упал на руки друзей, осыпаемый дюжинами вопросов собравшейся толпы, среди которых чаще всего повторялся: «Что ты сделал?»

Даника спросила о том же, склонившись над ним и пристально вглядываясь в лицо любимого, в седину, тронувшую его взъерошенные каштановые волосы, в птичьи лапки морщинок, которых раньше не было, разбегающихся вокруг серых глаз.

А потом девушка перевела взгляд на колонну, на крошечную частичку храма, о котором так часто говорил Кэддерли, и обратно, на любимого человека, состарившегося на глазах. Волнение Даники росло, и тревогу ее лишь усиливал серьезный взгляд усталого и внезапно ставшего не таким уж и молодым жреца.

Шейли вернулась в Шилмисту и только в разгар лета наведалась посмотреть, как продвигается возведение нового храма Кэддерли. Она ожидала увидеть армию работников, надрывающихся на строительстве, и была обескуражена тем, как мало там оказалось людей на самом деле – Кэддерли, Даника, Вайсеро Билаго, брат Чонтиклир, Валуноплечие да горстка упрямцев из Кэррадуна.

Прогресс, однако, был налицо, и Шейли поняла, что меньшего и не следовало ожидать. Здание возводилось магией, а не тяжелым физическим трудом, и Кэддерли, кажется, не слишком нуждался в помощи. Булыжники не загромождали пространство, тут надо отдать должное дворфам и людям из Кэррадуна, и еще три воздушные опоры выстроились в ряд вдоль северной границы того, что станет в будущем новой Библиотекой. В двадцати футах от них Кэддерли начал создавать стену, хрупкую и изящную на вид.

Шейли даже задохнулась, увидев то, над чем работал жрец: огромное арочное окно из разноцветного стекла и черного железа, которое, должно быть, четко впишется между двух широко разнесенных колонн. Кэддерли уделял внимание каждой мелочи, оттачивая детали, начищая до блеска симметричные железные уголки, складывая узоры из кусочков цветного стекла.

Эльф – создание лесное, привычное к красотам природы, которых человек не в силах воспроизвести, но сейчас сердце Шейли подпрыгнуло и душа воспарила, когда в ее воображении возник образ завершенного храма. Он обладал таким количеством дивных деталей, таким замысловатым рисунком, что ей трудно было охватить всю картину разом. «Это как раскидистый вяз, – подумала она, – а Кэддерли старательно раскладывает каждый листик и веточку».

Данику Шейли обнаружила у восточного предела библиотечных земель, сосредоточенно перерывающей кипу пергаментов. Рядом воспевал своего бога брат Чонтиклир, призывая заклинания сохранения и защиты на перебираемые им горы предметов искусства и бесценные манускрипты, вынесенные из старой Библиотеки. Билаго поблизости занимался тем же – изучал груды и пел. Очевидно, тощий алхимик нашел, наконец, свою дорогу к религии. И кто мог бы винить его? Так подумала Шейли, с улыбкой рассматривая человека. С учетом поразительных вещей, которым Билаго довелось стать свидетелем, самой чудесной из которых было строительство, ведущееся каждый день перед его глазами, как мог он не отыскать путь к Дениру?

Лицо Даники посветлело, когда она увидела, кто к ним вернулся. Подруги обменялись теплыми приветствиями и крепкими объятиями, и проницательная Шейли сразу поняла, что за безоблачной улыбкой Даники скрывается кое-что еще.

– Он занимается этим весь день, – сказала воительница, глядя на брата Чонтиклира, хотя Шейли понимала, что речь идет о Кэддерли.

Эльфийка, пытаясь плавно поменять тему, обратила внимание на пергаменты, разложенные на земле перед Даникой.

– Списки, – объяснила она. – Списки мужчин и женщин, которые будут сопровождать меня в Ночное Зарево к драконьей сокровищнице. Я уже послала гонцов в Шилмисту.

– Я разминулась с ними в пути, – сообщила Шейли. – Они наверняка уже встретились с королем Элберетом, хотя, подозреваю, они не поведают моему королю ничего нового.

– Они пригласят Шилмисту присоединиться к экспедиции.

– Это предвиделось, – ответила Шейли со спокойной улыбкой. – Мы отдаем должное дружбе, начало которой положили вы с Кэддерли.

Даника кивнула и, несмотря на собственное решение, не смогла не взглянуть на любимого при упоминании его имени. Кэддерли по-прежнему был полон энергии – полон до краев, – он трудился над своей мечтой, но больше не выглядел юношей, которому едва перевалило за двадцать. Вопреки тяжелой работе, тело его раздалось вширь; мощные мускулы уже не были натянуты и упруги, как когда-то.

– Строительство требует жертв, – заметила Шейли.

– Созидание, – поправила Даника. Она тяжело вздохнула, привлекая все внимание эльфийки. – Это был выбор, – начала девушка, – выбор между Дениром, этим путем, смыслом, найденным Кэддерли в своей жизни, и…

– И Даникой, – мягко перебила Шейли, сочувственно положив руку на опустившееся плечо воительницы.

– И Даникой, – подтвердила та. – Выбор между призывом Денира и жизнью, к которой Кэддерли, как человек, так стремился.