Война двух гримуаров - Тихомиров Никита

имеешь права зваться мечом императрицы! — Заорал Столкенский, — Ты первый бросил ее и сбежал! Гисно пропустил его слова мимо ушей. Он сжал руки в замке и закрыл глаза.

— Я отомщу за нее, — Процедил Граф и бросился в атаку.

— Уходите подальше, — Приказал маг остальным, — Это моя битва, а вам здесь делать нечего, — Сказал тот и создал теневой купол над ними. Сбоку, сверху, снизу на Графа начали нападать тени. Они были копией Гисно, уступающие ему по силе, но их было больше. Вспышка, такая короткая, а затем невыносимый грохот. Столкенский ударил молнией в самого себя, чтобы избавиться от надоедливой магии.

— Великие духи прошлого придите на зов хозяина и уничтожьте врага! — Прогрохотал его голос. Камни на его руках засветились и резко взорвались, осыпаясь на безжизненную землю. Сзади него образовалось четыре портала, из каждого начали выходить существа: Мимик, которого, на паре с Клэром, они победили в подземелье, четырнадцать собак, едва не растерзавшие Андрея, вышли из двух порталов, по семь на каждый, белая сфера, издалека напоминающая звезду.

Гисно не стал ждать, когда толпа броситься на него. Сжав все свои силы в кулак, он создал теневой луч. Огромный черный сгусток энергии полетел в центр этой толпы. Сфера засияла еще ярче, буквально ослепляя мага, и его луч испарился, даже не долетев до нее.

— Ха-ха-ха, — Засмеялся Столкенский, — Твои силы бесполезны против меня! Убейте его и принесите мне его голову, мои духи. Выход был всегда, еще Марго научил его этому правилу, и план начал формироваться в голове.

Тень начала окутывать его тело, превращаясь в доспехи, сгустки, что были на руках, превратились в молоты. Это была его истинная боевая форма. К сожалению, отдавшись тьме хоть раз, ты теряешь разум и вернуться обратно не так просто, но Гисно был готов к этому. Собаки подошли ближе всех, они окружили его, но магу было уже все равно. Тот высоко подпрыгнул вверх, а затем, словно комета, влетел в землю. Ударная волна, вперемешку с волнами тени, захлестнули особо пронырливых псов, буквально разрывая их на части.

Пока враг не успел оправиться, нужно было разобраться со сферой. Низкий старт и Гисно несется к мимику. Когда монстр заносит свои длинные когти над его головой, маг прыгает в тень и оказывается рядом со сферой. Уже в прыжке, занося молоты над ней, тот увидел мельтешение краем глаза. Гисно не успел атаковать, но зато очень хорошо почувствовал как Граф отталкивает его. Пролетев пару десятков метров маг вновь ушел в тень, чтобы повторить маневр.

Внезапно стало невыносимо ярко, что даже тучи расступились. Свет резанул по глазам, и Гисно выбросило из тени. Столкенский все рассчитал и схватил его двумя руками за шею и руку, а вторыми руками начал бить его, стараясь разбить теневой доспех.

— Попался, — Улыбнулся Гисно. Его защита взорвалась, превращаясь в тысячи острейших теневых лезвий. Большинство попало на Графа, остальные воткнулись в мимика и сферу. Маг создал теневой кинжал и воткнул его в шею Графа, а затем отскочил и отбежал.

— Ха-ха-ха. Старина Гиссердж Ноллеск не теряет хватку... Если сдашься сейчас, я даже выслушаю твой жалкий рассказ, — Снова рассмеялся тот.

— Не стой у меня на пути, Второй, я направляюсь к императрице, — Он спокойно смотрел на Столкенского, но был готов в любой момент уйти в тень.

— Последний приказ Зоолтары - не подпускать предателей к ее замку, особенно таких, как ты, — Громко усмехнулся Граф, — Даже если ты победишь меня... Первого ты не одолеешь, — Сказал тот и сделал рывок к Гисно. За секунду до удара маг растворился в тени, но граф ударил по земле, создавая электрические разряды, которые смогли пронзить тело мага, выкидывая его из нее.

— Ты был намного сильнее, — Подходя к нему сказал Граф, — Связь с людьми изменила тебя. Она сделала тебя слабее. Это можно простить, но ты сменил покровителя! Променял великую Зоолтару на Бельтариса!

Гисно взмахнул вверх теневым лезвием, созданным только что. Граф едва успел уклониться, но на одной руке появилась тяжелая рана. Острая боль начала растекаться по конечности, а потом она начала чернеть. Не долго думая Столкенский оторвал ее и бросил на землю. Та, словно лед, растаяла и впиталась в землю, оставляя после себя едва заметную тень.

— Если хочешь жить - дай мне и моим друзьям уйти отсюда, — Холодно произнес он, — Эта битва бессмысленна.

— У призывателя есть друзья?! — Воскликнул Столкенский, — Ты совсем позабыл о том, кто ты, — По его телу начали проноситься электрические заряды, а затем все они собрались в одной руке, превращаясь в электрическую сферу.

— Не сдерживайся Четвертый, — Насмехаясь произнес он, — До моей силы тебе далеко, так подари мне свои последние мгновения! Сфера сорвалась с его руки, рассекая воздух. Внезапно запахло озоном.

— Тень, что давала мне свет все это время, тень, что сделала меня таким, которым я сейчас являюсь... Дай мне силу! — Произнес маг, и мир замер, полностью погрузившись во мрак. Гисно видел как темные сгустки медленно приближались к нему. Его тело впитывало их, чтобы они собрались у него на руке. Мир постепенно обретал краски, лишившись черноты и мрачной тени, но нужно было спешить.

Он представил большой лук, его тонкую, упругую тетиву и стрелу, что ложиться на нее. Маг отпустил пальцы, и тень вылетела из лука, словно стрела. Она врезалась в электрическую сферу. Те, словно живые, старались поглотить друг друга. Молнии начала бить в разные стороны, вспахивая землю. Темные земли перестали быть темными. Молний становилось все больше, но все должно заканчиваться. Сфера погасла, выпустив последний заряд. Ее цвет потускнел, пропуская сквозь себя стрелу. Граф выставил перед собой руки в защите, но это не уберегло его. Стрела прошла сквозь него, оставив в нем большую дыру.

— Твоя победа, — Грустно усмехнулся тот. Выждав несколько секунд его тело начало уменьшаться, пока не достигло первоначального размера. Граф с трудом стоял на ногах, но по древнему закону, Гисно обязан был убить его. Столкенский ждал этого, но улыбка не сползала с его губ. Маг подошел ближе, он приставил теневой клинок к его шеи, но не решался закончить бой.

— Чего ты ждешь? Убей меня! Закончи с этим, — Произнес Столкенский, смотря ему прямо в глаза. Но вместо эмоций на его лице