Ларец с опасным сюрпризом - Евгений Сухов

Со стороны встреча выглядела вполне безобидно. Просто повстречались старые товарищи и, перебросившись несколькими фразами, двинули по каким-то общим делам.

– Садись в машину, – приказал Константин, распахнув заднюю дверцу.

Молчаливый, с окаменевшим лицом, Лозовский сел на заднее кресло, рядом, не убирая пистолета, устроился Константин.

– Поехали! – распорядился Кеша. – Выбери какой-нибудь пустынный двор, там и поговорим.

Машина выехала со двора и покатила по проспекту.

– Что вы от меня хотите? – подал голос пленник.

– А ты не догадываешься? – хмыкнул Анисимов. – Где яйцо Фаберже?

– Я не знаю, о чем вы говорите.

– Ты будешь нам петь, что это не ты был в Староконюшенном?.. Я тебя сразу срисовал. Проворный ты, от нас мало кто убегал, а вот ты сумел… – Машина, удаляясь все дальше от дома, свернула в малознакомый промышленный район, с длинными, уходящими куда-то в бесконечность заборами. – Еще вот Севе в лицо саданул, так что у него к тебе особый счет. Советую не упрямиться, иначе он тебе это припомнит.

Свернули на тенистую безлюдную улочку, приметную аллеей разросшихся кленов, и, доехав до конца, направились к замороженной стройке.

– Действительно, я был на Староконюшенном, но вы меня с кем-то спутали, я не знаю ни о каком яйце Фаберже.

– А чего ты тогда от нас убегал?

– Думал, что полиция. Ведь мы занимаемся не вполне законными вещами. Всякое может случиться.

– Клады ищешь?

– Вроде того, – попытался улыбнуться Владлен.

– Много находишь?

– На жизнь хватает.

– Знаешь что, парень, у меня нет времени с тобой перетирать. Меня интересуют только деньги, и ничего более. Итак, спрашиваю еще раз: где яйцо Фаберже? – Посмотрев на часы, добавил: – У тебя ровно минута, твое время пошло.

– Послушайте, давайте поговорим по-хорошему…

– Осталось сорок секунд. Если ты поведешь себя правильно, обещаю, что мы тебя не тронем, и можешь катиться куда хочешь.

– Хорошо. Я отдам вам яйцо Фаберже. Но оно у меня не здесь, – тотчас добавил Лозовский.

– Где? – спросил Константин. – Показывай.

– За городом у меня там небольшой домик с садом. Там я обычно храню самые ценные вещи.

– И где ты там хранишь? На грядке, что ли, закопал?

– В доме имеется сейф.

Константин поморщился:

– Ты это всерьез? Думаешь, ни у кого не возникнет желания выпотрошить его, пока тебя нет?

– До сих пор не возникало… А потом, туда к нам особенно никто и не ездит, все свои. Чужой человек как-то сразу виден. Да и сейф очень надежный, просто так его не вскроешь.

– Где находится твой домик? – спросил Анисимов.

– Километрах в семидесяти отсюда.

– Показывай дорогу, – сказал Сева, выезжая на улицу.

Вжикнув замком сумки, Алексей Таранников посмотрел на аккуратные пачки купюр, сложенных рядком. Со стодолларовых купюр из глубины сумки на него смотрел Бенджамин Франклин. Отчего-то его лицо показалось Алексею Павловичу слегка печальным. Возможно, президент предчувствовал скорую разлуку, а потому малость загрустил. Да и Таранникову было жаль расставаться с собранными деньгами, чего уж тут греха таить.

Три миллиона долларов – сумма нешуточная. Вот только настоящими были всего лишь первые четыре банкноты в каждой из пачек. Предстоящая операция была рассчитана на то, что покупатель не станет вскрывать каждую, чтобы убедиться в подлинности, а лишь пересчитает. Разумеется, был определенный риск, но игра стоила того.

На сделку Владлен принесет яйцо Фаберже и отдаст его только после того, как получит деньги. Существовал риск, что он может распознать фальшивки и уйдет, тогда изделие для Таранникова пропадет навсегда. Второй встречи не будет. В случае отказа яйцо можно будет просто отнять. Придется пойти на чистейший криминал, но жаловаться в полицию Лозовский не побежит – наверняка будет привлекать криминальные элементы, посулив им долю. Ему, Таранникову, со своей стороны, тоже придется заручиться кое-чьей поддержкой. Так или иначе разборок не избежать.

Впрочем, существовал еще один выход… Улыбнувшись пришедшей в голову мысли, Алексей Павлович закрыл сумку и затолкал ее под кровать.

Через полчаса в дверь позвонили. Это был Упырь с Кентом. В этот раз их дорогие костюмы и модно стриженые головы Таранникова отчего-то раздражали. Им бы в руки по кожаному портфелю, сунуть приличное резюме в зубы и отправить штурмовать министерские кресла. Даже не подумаешь, что каких-то пять лет назад они стреляли гривенники по подворотням…

– Вот что я вам хочу сказать. В пять часов ко мне должен подойти один человек…

– Мы должны быть рядом, – кивнул Григорий.

– Ты перебиваешь меня, – хмуро посмотрел на него Алексей Павлович.

– Виноват.

– Это Лозовский, тот самый, за которым вы следили. У меня с ним должна состояться сделка. Но перехватите вы его где-нибудь по дороге. Лучше всего это провернуть, когда он будет выходить из дома. Приставите ему к боку перо и доведете до машины, а потом возьмете у него яйцо Фаберже и принесете мне.

Приятели переглянулись. Таранников видел, что предстоящее дело им не нравилось. Парни разучились работать, им бы плевать в потолок и получать незаслуженное жалованье. Самое большее, на что они способны, – перевести древнюю старушку на зеленый свет по пешеходной дорожке. Придется вам, братцы, восстанавливать подзабытые навыки…

Упырь негромко сказал:

– Хм… Давно мы не занимались такими вещами. Думали, что все уже в прошлом…

– Не бздеть! Этот парень не из тех, кто дает сдачи. Сейчас он находится дома. К криминалу никакого отношения не имеет, кладоискатель. Вы с ним справитесь быстро. Для острастки дайте по роже пару раз, чтобы прочувствовал, что с ним не шутят. Думаю, что долго уговаривать его не придется.

– Какая цена?

– Добавлю еще по пять штук.

– Годится.

– Тогда чего сидим? Времени уже нет. Езжайте к его дому. Посмотрите, что и как, а там действуйте.

Упырь с Кентом поднялись и направились к двери.

* * *

Ждать пришлось недолго. Уже минут через десять дверь подъезда широко распахнулась, и из него, энергично размахивая руками, стремительно вышел худощавый парень и зашагал вдоль дома.

– Это он, – сказал Кент.

– Вижу. Пусть дойдет до угла, там мы его перехватим.

Неожиданно к Лозовскому, обступая с двух сторон, подошли двое мужчин. Один из них был плотного сложения с короткой русой шевелюрой, другой – сухопарый, с цепким взглядом из-под сомкнутых густых бровей. Плотный преградил Владлену дорогу и что-то негромко сказал, а второй, заступив за спину, держал правую руку в кармане. Лицо Лозовского вдруг изменилось, губы дрогнули, и, едва кивнув, он направился вместе с ними к припаркованной машине.