Комсомолец. Осназовец. Коммандос - Владимир Поселягин

– А-а-а… ну да, город-то не прифронтовой. Будьте уверены, скоро тут все появится. Красавец, хватит спать, почти прибыли, шустрей копытами перебирай, – велел я коню и для порядка снова стегнул поводьями по крупу.

Въехали в Москву мы без особой помпы и оваций. Только какая-то дворняжка с интересом на нас посмотрела, справляя малую нужду на угол забора.

– Куда мы теперь? – тревожно спросила Аля, поправляя локон, выбившийся из-под платка.

Обе сестренки теперь мало чем отличались от меня. То есть одеты были как крестьянки – платья до низа и платки. Последнее обязательно – отмывать волосы от пыли очень непросто, особенно в холодной воде. Видя, как у меня убывает мыло, я ввел это новшество.

Аля настолько привыкла, что мы постоянно двигаемся и вокруг фактически никого, что при въезде в город немного оробела.

Да, шел вот уже двадцать третий день с момента нашего отъезда из Киева. Там мы тоже особо не задержались, буквально через два дня, попрощавшись с семейством Ивановых, выехали в Москву. Перед отъездом я негромко шепнул Зинаиде Михайловне, что оставаться в городе небезопасно, а в сентябре, мол, станет совсем опасно. Она, заметно уважая меня, а также мои советы, поняла, что я говорю серьезно и стараюсь для них же.

– Это мой город, родной. Но за совет спасибо, Михайло.

Сестренки, по моей просьбе, тоже называли меня Михайло, правда, поудивлялись. Но не противились и быстро привыкли. Двигались мы в сторону Москвы не сказать что спешно, делая в среднем по тридцать – тридцать пять километров за световой день и вставая лагерем для ночевки. За эти дни мы всего раз переночевали в деревне, у одной доброй женщины на сеновале, в другой раз простояли у одного живописного озера рядом с лесом три дня. Я тогда из нагана подстрелил зайца – живность совсем непуганая была. А свежее мясо очень хорошо пошло на ужин.

К концу путешествия, пять дней назад, я стал потихоньку разрабатывать левую руку, даже играл довольно тяжелым глиняным шариком, что слепила и обожгла на солнце Аля. Потихоньку был виден прогресс. А три дня назад один фельдшер в населенном пункте, что мы проезжали, снял повязку и, внимательно осмотрев раны на груди и спине, уверенно сообщил, что повязка мне больше не нужна, однако пластырем и тампонами закрыл их, но это больше от пыли. Но я все равно пока руку держал в косынке, пользуясь только правой. Берегся пока.

Путешествие прошло спокойно. На удивление без попыток ограблений и тому подобного, хотя страна бурлила, с фронтов шли неутешительные вести. За эти двадцати три дня нас всего трижды останавливали для проверки, а так вообще никаких проблем.

– Как куда? – удивился я. – Постой искать будем. Найдем, где можно пожить пару недель, а там видно будет… О, кстати, вон три женщины у колонки судачат. Ведра уже полные стоят, а языками чешут. Аль, подержи поводья, я схожу, узнаю.

После въезда на окраины Москвы мы свернули на первом же перекрестке в тихую озелененную улицу, где буквально через двести метров заметили у колонки эту троицу.

Аля приняла у меня поводья и натянула их, звонко крикнув Красавцу:

– Тпру-у! Куда пошел?

Тот сделал несколько шагов вперед, чтобы дотянуться до ветви березы, растущей с краю дороги. Оставив повозку позади, я все так же с рукой в косынке подошел к кумушкам, которые, прервав беседу, с любопытством нас разглядывали, и, вежливо поздоровавшись, задал интересующий меня вопрос. С задумчивым интересом посмотрев на коня и сестер, одна из женщин, лет сорока на вид, спросила:

– Беженцы, что ль?

– Да, – коротко ответил я.

– Трудно вам будет, много таких с войны-то приехали, – на миг задумавшись, она продолжила: – Вот там за поворотом дом будет. Второй он, не ошибешься, там на воротах петухи вырезаны. Попробуй к хозяйке обратиться. Она одна, сына в прошлую войну с финнами схоронила. Может, примет. Марьей Авдотьевной ее звать.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Вернувшись, я взял поводья правой рукой и хлестнул по крупу Красавца, который все-таки дотянулся до соблазнившей его ветви.

– Подсказали один дом, сейчас узнаем.

Свернув на нужном повороте, мы подкатили к тем воротам, где были очень искусно вырезаны петухи. Оставив повозку на попечение сестер, я постучался, во дворе сразу же забрехала собака. Ей пару раз ответил Шмель, возмущенный, что покушаются на его хозяев.

– Кто там? – услышал я далекий окрик. Судя по нему, женщина находилась не дома, а в огороде.

– Мы насчет постоя! – крикнул я в ответ.

– Подождите минутку, – расслышал я.

Через пару минут одна створка ворот открылась, и на улицу вышла довольно дородная женщина лет сорока пяти с приятным округлым лицом и волосами, завязанными на затылке в пучок.

– Извините, но на постой я вас взять не могу, два дня назад родственники приехали из Минска, мест не осталось. Шесть человек приехало.

– Может, что посоветуете?

На миг задумавшись, женщина неуверенно предложила:

– Хотя если вы ненадолго, то можете у меня в амбаре ночевать. Туда и повозка, и конь ваш войдет, наверху на сеновале спать можете. А столоваться можно в саду. Там стол и летняя кухня, мы так и делаем.

– Хм, меня это предложение устраивает, самое большое, мы задержимся у вас на месяц. Однако хотелось бы поговорить о плате. Мы готовы оплачивать трудоднями. Хорошо?

– Деньги бы не взяла, а от помощи не откажусь. Закатывайте телегу во двор и можете устраиваться в амбаре… Шарик, хватит лаять! – крикнула хозяйка довольно старому псу и помогла мне отворить створки ворот.

– Как вас звать-то?

– Ой, извините, моя вина. Разрешите представиться, Евгений Иванов, мои сводные сестры Аля и Ольга. Мы из Луцка.

– Хорошо, как меня зовут, вы знаете. Добавлю только, что не сегодня-завтра участковый милиционер придет, он всех записывает новеньких.

– Хорошо. Пусть приходит, нам скрывать нечего.

Дальше была хозяйственная суета. Я задом загнал повозку в амбар, решив отметиться в местном управлении на следующий день, после чего, расседлав Красавца, отвел его в пустое стойло, где когда-то давно держали хозяйского коня.

Потом нас накормили в саду, мы познакомились с другими беженцами – родственниками хозяйки, и довольно вкусно поели. Родственники были от трех до шестнадцати лет, то есть дети. Когда мы приехали, их не было дома, купались на речке под приглядом старшей девочки. Сестра хозяйки их привезла и куда-то уехала. Вроде даже обратно, хотя город давно сдан. Детишки обрадовались появлению довольно крупного щенка, и чуть позже начались веселые игры с лаем и визгом. Пока Ольга помогала хозяйке с другой девочкой убирать со стола и мыть посуду, мы с Алей направились в амбар, готовить место для нашего, надеюсь, недолгого тут проживания.

Участковый еще не пришел, а мне требовалось спрятать, скажем так, все свое нелегальное имущество.