Японский парфюмер - Инна Бачинская

— Понятия не имею, — пробормотала я, не глядя на Кузнецова. Голова у меня шла кругом. Моя затея с письмами представала все в более дурацком виде. Еще и Галку втянула, мать семейства…

— А вместе с тем в ее письме есть весьма интересное местечко… Ну-ка, вспоминайте! — Не дождавшись ответа, он сказал: — Ладно, мы к этому еще вернемся. То есть я хочу сказать, что, кроме известных нам лиц, могли быть и другие, те, кто знал, что Елена опасна. Согласны? Согласны. Вижу по глазам.

Теперь переходим к вам, Екатерина Васильевна. Вы простодушно явились на этот… гм… карнавал смерти , как любят писать в детективных романах, и вошли в круг пляшущих масок. Без маски, без оружия, не подозревая, с кем имеете дело, и заявили во всеуслышание: «Я расследую убийство!» Очень опрометчиво, я бы сказал! Зинаида Метлицкая оказалась сообразительнее. Удрала, чем и спасла себе жизнь. Вы отправили письма и стали ждать ответного хода предполагаемого убийцы. Закинули удочку… Вы рыбу, часом, не ловите? Знаете, у компьютерщиков есть присловье: нажми клавишу и посмотри, что будет. Клавишу-то вы нажали, но беда в том, что вы даже не поняли, что на вас покушаются.

— Я же рассказала вам про газ!

— Я не про газ.

— А про что?

— Я думаю, история с газом не что иное, как несчастный случай. После визита к Метлицкой вы были в состоянии шока и вполне могли оставить газ включенным. Тем более замок на вашей двери в целости и сохранности. Как, по-вашему, убийца смог проникнуть в дом? У кого еще есть ключи? Допускаю, что у Галины Николаевны. Возможно, у друга. Бойфренда, как сейчас говорят.

— Только у Галины. Так вы считаете, что убийцы вообще не было?

— Убийца был, Екатерина Васильевна. Но к газу он отношения не имеет.

— Как это… Кто?

— Сейчас разберемся. Допустим, существует нечто, изобличающее убийцу, скажем, некая информация или некая улика. Не бывает идеальных убийств, Екатерина Васильевна. Всегда остается след. Над каждым работает армия криминалистов и оперативных работников. Они просеивают через сито всех, попавших в поле зрения, опрашивают свидетелей и знакомых. И в этом им очень помогает статус работника полиции, который дает право задавать вопросы. В отличие от вас. — Он снова остановился, давая мне возможность ответить. Я промолчала. — Ну, это так, лирическое отступление. Значит, мы установили, что было нечто, попавшее в руки Елены, и это сделало ее опасной для убийцы. Согласны?

— Ну… да. Согласна.

— И убийца решает ее устранить. А потом оказывается, что это нечто попало также в руки Метлицкой, и история повторяется. Убийце не приходит в голову, что о нем никто ничего не знает, что все это детские игры. И улики, изобличающей его, попросту не существует. О нем никто ничего не знает. Он перестраховался. Игры с убийцей, Екатерина Васильевна, очень опасны. Даже детские. Метлицкую пытаются устранить, но жертвой по ошибке становится ее приятельница Лариса. А потом доходит очередь и до вас. — Он помолчал и сказал: — Екатерина Васильевна, я даю вам последний шанс вычислить убийцу. У вас на руках все козыри. Вы его знаете. Согласны? — Он с любопытством посмотрел на меня.

— Но… я понятия о нем не имею! — воскликнула я. — Вы слишком высокого мнения о моих дедуктивных способностях!

— Имеете. Вы его знаете. Даю вам десять минут. Начните с самого начала, не упустите ни малейшей детали. Они иногда говорят больше, чем самые очевидные вещи. Идет? — Он внимательно рассматривал меня. — Соглашайтесь, Екатерина Васильевна! И побольше воображения! Я верю в ваши дедуктивные способности. И еще одно: все убийства взаимосвязаны! Подчеркиваю это еще раз.

«Воображения? Куда уж больше! Взаимосвязаны? Конечно, взаимосвязаны!»

— Я попробую, — пробормотала я, сомневаясь.

— Спросите себя, почему произошло то, что произошло, оглянитесь вокруг в поисках причины. Я чуть-чуть подтолкну вас: первое — ищите поблизости. Вспомните, как умерла Елена. Второе — вы знаете убийцу, как я уже сказал. И третье — вспомните всех, с кем общались. И не забудьте о письме Метлицкой.

Я закрыла глаза. Мысленно вернулась к началу истории. Убита молодая женщина, Алина. Сбита машиной… Почему? Кому она мешала?

Я знаю пятерых людей, у которых была причина желать ей смерти. Любовь, ненависть… Мадам Бодючка, оскорбленная жена! Могла? Запросто! Она могла убить Алину, но к убийству Елены не имеет ни малейшего отношения. Елену отравили — это сделал тот, кто бывал в доме Ситниковых. Кто-то из тех, кто мне известен… кто был достаточно хладнокровен, чтобы убить также подругу Метлицкой и организовать… зрелище. Меня передернуло.

Добродеев? Он мог сбить Алину машиной, он мог снять слепок ключа и подложить яд Елене. Но убить Ларису и потом проделать все это… Нет! Для этого нужны крепкие нервы, а Добродеев слишком эмоционален. Я вспомнила радостную физиономию журналиста, его бесконечный треп, хвастовство и вранье. Не тот характер. Не верю. Нет, нет и нет!

Алину убили потому, что она представляла опасность для убийцы. Откуда убийца знал, что она представляет для него опасность? Она сказала ему об этом? Пригрозила? Скорее всего. И, как всегда, бросилась в драку с открытым забралом. Что же ей было известно? И откуда? Что-то, связанное с ее работой? Торговые махинации, просроченные продукты? Ладно, допустим, это тянет на мотив… гипотетически. Значит, начальник Алины, Игорь Петрович? Я вспоминаю прищуренные глаза Игоря Петровича, его обаятельную улыбку. Она стояла у него поперек дороги, она узнала нечто , и он ее… А заодно Елену и Ларису? Даже не смешно.

Муж? Володя Галкин? Безнадежно влюбленный в Алину, согласившийся на жалкую роль шута при королеве? Стоп! А ведь в этом что-то есть! А что, если Галкин, сброшенный со счетов ввиду его ничтожества… Галкин! Допустим… гипотетически… что же такое он мог сделать? О чем узнала Алина… Торговал человеческими органами? Убил пациента? Подпольные аборты? Глупости! Кроме того, он ведь не гинеколог. Сейчас… сейчас… Ничтожество, пьяница, алкоголик… опустившийся неудачник… Наркоман !!

Неужели наркотики? Сначала он крал их в онкологии, где работал, о чем мне с удовольствием сообщил друг сердечный Юрий Алексеевич, а потом? Где он брал их потом? Его выгнали оттуда за год до гибели Алины, и ему нужно было где-то их брать… Горячо! Алина могла узнать о том, что он наркоман! Она угрожала, что поднимет шум, выведет на чистую воду поставщиков… Галкин сообщил об этом своему дилеру, тот — шефу, главарю, или как его там… наркобарону! Отсюда его истерика — он корчился от чувства вины! Он знал или догадывался, кто убил Алину, и прекрасно осознавал собственную роль в ее гибели. А когда умерла Елена, Галкин понял, что она стала жертвой того же убийцы, и покончил с собой! Кажется, горячо!

— Леонид Максимович, а Галкин не оставил письма или записки?

— Оставил. Разве я не говорил?

— Нет. А что там?

— Письмо у меня на работе. Но я могу процитировать одну фразу, которую запомнил наизусть: «Я ненавижу этого старого Лицедея («Лицедея» — с большой буквы) и тех, кто стоит за ним!»