Комплекс превосходства - Сергей Д. Блинов

на потолке, которые упомянул Деламорре, также должно было отыскаться объяснение.

– Вызовите все лифты, – приказал Галлар. – Ты, Маруан, пойдешь к грузовому. Проводите.

– Грузовой не работает, – заюлил управляющий.

– Проводите, – повторил криомант.

Предосторожность с грузовым лифтом оказалась излишней. Тот, кого Галлар рассчитывал застать, оказался настолько самонадеян, что решил спуститься на одном из пассажирских. Криомант проследил, с какой скоростью сменяют друг друга номера этажей на табло над лифтом, убедился, что одна из кабинок задержалась на втором, встал напротив и, дождавшись, пока откроются створки, впихнул вышедшего оттуда человека назад, зашел сам и нажал на кнопку с номером 25.

– Я не лишаю тебя шанса спасти шкуру, Балаво, – сказал Галлар, поднимаясь на верхний этаж, – лишь потому, что мне нужны свидетели, готовые говорить на суде. Вздумаешь лгать или что-то отрицать – и я не выпущу тебя живым из этого отеля.

– Это произвол!

– Заткнись, мразь, тебе не позволяли говорить.

Галлар ударил Луи Балаво тыльной стороной ладони по щеке. Голова порнографа стукнулась о стенку лифта.

– Сейчас мы спустимся на второй этаж, – продолжал спокойным голосом Галлар, – где ты мне все покажешь и расскажешь.

– Что «все»?

– Все.

Криомант развел руки в стороны. Под шлемом-маской он улыбнулся, но Балаво все равно не мог этого видеть. Представив, что случилось бы с нервным порнографом, доведись ему узреть его лицо без маски, Галлар растянул губы еще шире. Через фильтры вырвалось сдавленное фырканье – смешок.

– Все, что сочтешь должным. А потом я оценю твою честность и поступлю сообразно сделанным выводам.

Двери кабинки отворились. В коридоре двадцать пятого этажа стояла семейная пара: он в костюме, она в вечернем платье.

– Извините, – сказал Галлар, – вам придется дождаться следующего лифта.

Спускались в полном молчании. Балаво потирал лицо, Галлар ему слегка завидовал: у него зачесалась спина, но дотянуться до нее он не мог; кроме того, как следует поскрести ее мешала форменная защитная броня. На втором этаже криомант вытолкнул Балаво в объятия поднявшихся оперативников, вышел сам и пошел по коридору налево, заглядывая в каждую дверь.

Как он и ожидал, организаторы порностудии пытались замести следы, но за короткое время успели не полностью. Все номера (а не один, несмотря на то, с каким усердием преступники пытались запутать Деламорре) находились в ужасающем состоянии. Балаво подошел к теме жесткого публичного секса с выдумкой. Кое в каких комнатах до сих пор с потолков свисали цепи, в одном стояло прикрученное к полу кресло с фиксирующими ремнями, а в другом – массажный стол, отличавшийся от обычного мелкими шипами, покрывавшими всю столешницу. Ванную королевского номера превратили в подобие холодильника мясника с крюками в стенах ивымазанным чем-то красным кафелем.

Выбрав наиболее пристойный номер, Галлар сел на диван (его-то почему не выкинули?), велел ввести Балаво и управляющего. Со вторым разговор был коротким: узнав, что управляющего наняли после покупки отеля новые хозяева, криомант выгнал его и напоследок посоветовал найти другое место.

Балаво выглядел жалко. Он не решался сесть, хотя в комнате пылилось еще три стула, и переминался с ноги на ногу, теребя рукав пиджака. Насладившись его отчаянием, Галлар вежливо предложил вернуться к беседе, начатой в лифте. В следующие полчаса он узнал много нового.

Продав "Трансконтиненталь", ПСР выхлопотала право на владение вторым и третьим этажами на полгода. Луи Балаво, бывший до сделки полновластным хозяином порностудий, превратился в работника, курирующего уборку, мусорщика, как он сам себя назвал. Империя, которую он создавал – пусть даже с помощью и под непосредственным контролем со стороны верхушки ПСР, – в одночасье рухнула из-за амбиций де Валансьена. Его оставили на произвол судьбы.

– И даю руку на отсечение – устранили бы, не успей ты завершить "уборку", – язвительно заметил криомант.

Слушая жалобы, Галлар молчал, хотя больше всего ему хотелось понять, как функционировала студия до продажи отеля. Когда Балаво дошел до этого, криомант подозвал его к себе, усадил на диван и отдал команду одному из оперативников вести протокол.

На Балаво люди де Валансьена вышли сразу после первой успешной трансляции. Молодому амбициозному режиссеру посулили покровительство, деньги и студию, оставив ему полное право распоряжаться подбором актеров, декораций и сюжетов. Судя по всему, подобные предложения получали многие дельцы сферы эротических развлечений, но в отсутствие выходов на них Галлар предпочел временно оставить размышления о сети студий. "Трансконтиненталь" был вполне показательным примером незаконной организации ПСР. У Балаво был связной, через которого шли расчеты, выплачивались заработанные деньги и распространялись трансляционные билеты и приглашения. Режиссеру не приходилось лезть в финансовые дела, от него требовалось только регулярно снимать новые фильмы и повторять наиболее удачные.

Дойдя до первого убийства, Балаво еще сильнее стушевался. Он замямлил и начал уходить от темы, за что был награжден тычком под ребра.

– Помнишь, что я сказал про честность? – напомнил криомант.

Порнограф попросил воды. Осушив стакан, он продолжил признание.

Визиография и трансляции приносили неплохой доход. Балаво перепадало столько, что он сумел выкупить комнату на границе внешних кварталов с Верхним Городом. Выручка росла до тех пор, пока даже самых преданных поклонников жесткого грязного действа прекратили возбуждать обычные сюжеты Балаво. Тогда-то его и навестил посыльный. Представившись помощником некоего мэтра, он предложить снять нечто настолько шокирующее, что переплюнуть это не удастся никому из конкурентов. За вопросом, что именно, последовало лишь одно слово: "убийство". Балаво даже не пытался отговорить агента от кошмарной идеи. Мысль о чем-то подобном занимала и его.

– Молодец, ценю твою откровенность, – сказал Галлар.

Помощник мэтра связался с какими-то шишками из тех, кого заинтересовала бы сцена с настоящей кровью. Балаво начал писать сюжет, но ему не дали довести его до конца: "Наши клиенты хотели бы видеть на экране визора свои фантазии, а не чужие". Так история с удушением неверной жены превратилась в настоящий цирк жестокости с потрошением и расчленением. Присутствовать при этом Балаво отказался; более того, он убедил агента перенести съемку из "Трансконтиненталя", дабы не вызывать подозрений. Отдав на растерзание актрису, собравшуюся уходить к другому режиссеру, Балаво отстранился и узнал уже о свершившемся преступлении.

Доход превзошел все ожидания. Но самым ценным стал даже не он, а знакомство с одним из авторов кровавого сценария. Помощник таинственного мэтра привел Балаво на встречу, где мужчина лет сорока задавал вопросы о специфике съемок, шутил и угощал гостей лучшим вином из всех, какие порнографу доводилось пробовать. Через месяц он